Книга Кельты. Воины и маги - Теренс Пауэлл

Триады мужских божеств принимали разные обличья. Основные персонажи пантеона – Дагда и Луг – не вполне тройственны, хотя первый приписывал себе еще два имени, а у второго было два брата, и в Тару он явился с двумя спутниками. Посвящения богу по имени Lugoves, найденные в Швейцарии и Испании, указывают на одну из трех ипостасей Луга, чье имя в единственном числе, как известно, увековечено названием города Лугдуна. В римской Галлии мастера создавали скульптуры местных божеств с тремя головами или тремя лицами, в Ирландии также найдена каменная голова трехликого бога (рис. 14). Прямое указание на существование в мифологии кельтов подобных устрашающих существ из мира сверхъестественного – Эллен Трехенд, появившийся из пещер Круахана и опустошивший Ирландию. Впрочем, тройственный архетип можно усмотреть в любом кельтском боге. В галльской иконографии некоторые детали изображений божеств – общие для всех, но при этом в ней просматриваются региональные или племенные особенности.

Рис. 14. Каменная голова с тремя лицами. Корлек, Каван, Ирландия. Высота 31,5 см

Нельзя забывать о том, что информация о кельтских божествах собрана из разных источников и касается культурных традиций и особенностей различных веков, архаических и более «молодых» популяционных групп, поэтому попытки обобщить фактический материал и выстроить его по определенной схеме, как если бы он исходил из одного общего центра или временного периода, бессмысленны. И в связи с этим нельзя не упомянуть о некоторых других ирландских божественных триадах. Так называемые «три бога ремесел» (Na tri dee dana), чьей персонификацией обычно выступают Гоибниу,

Кредне и Лухта, похоже, не имеют никакого отношения к миру простых смертных – в мифологических сказаниях они действуют исключительно в мире сверхъестественного, среди других божеств. Еще одна триада, куда входят Мак Куйлл (Mac Cuill – «сын орешника» или «одноглазый»?), Мак Кехт (Mac Cecht – «сын плуга»?) и Мак Грене (Mac Grene – «сын солнца»), вероятно, являются персонификацией племенных богов, вступающих в общение со смертными. Где-то между этими двумя архетипами можно поместить «трех королевских сыновей Ируата», чьи имена в мифах связаны не с обычным племенным сообществом, а с фианой – особой, присутствовавшей в большинстве ирландских племен группой людей определенного возраста, чьим занятием были охота и война. В случае с фианой связь между триадой и смертными была, по всей видимости, не так уж прочна, а магические услуги, которые получали члены военного братства, оплачивались не восхвалениями и дарами, а сохранением нейтралитета – невмешательством в дела богов. Это наводит на мысль об особом ритуальном статусе фианы, отрезанной, по крайней мере временно, от остального общества и жившей по своим законам.

Мифологические сообщества. Факт упоминания в ирландских сказаниях «трех богов ремесел» подводит нас к сложному вопросу: существовал ли у кельтов особый пантеон в противовес всемогущим и всеведущим племенным и природным божествам. В Ирландии ответ на него нужно искать прежде всего в мифах, связанных с Tuatha De Danann – Племенами богини Дану. В это божественное сообщество, чьим верховным королем был Нуаду Аргатлам (Argatiam – «серебряная рука»), входили многие из уже упоминавшихся богов, в том числе Дагда, Луг и Гоибниу. Нуаду, владевший мечом и лишившийся в бою одной руки, был вынужден уступить трон Лугу из-за своего физического недостатка. Важнейшим свидетельством наличия в кельтской мифологии «специализированного» пантеона служит сказание «Пир Гоибниу» (Fled Gobniu). На этом пиру варился волшебный напиток, придававший богам силы в битве против злокозненных фоморов (fomoire). По всей вероятности, это очень древний миф, не получивший развития в племенном культе и сохраненный особым сословием ученых мужей и чародеев, которые были носителями более старой мифологической традиции, в отличие от остальных членов разрозненного кельтского общества, поклонявшихся племенным богам.

Вопрос о том, действительно ли существовал изначальный общеиндоевропейский пантеон богов, характеризовавшийся иерархией функций и полномочий его представителей, остается за рамками данного исследования, но необходимо сказать, что «специализация» богов, различия в полномочиях и символике, как, например, в случае с Марсом и Меркурием, – продукт средиземноморского урбанистического сознания, о котором кельты не имели представления до начала военных походов римлян и вне сферы влияния завоевателей. Это утверждение, однако, не отменяет тот факт, что кельтский мир сверхъестественного в определенной мере отражал порядок, действовавший в мире смертных, – боги и богини, по представлениям кельтов, были обременены семьями, окружены свитой и, являясь, по сути, не столько богами в религиозном смысле, сколько всемогущими волшебниками, зачастую прибегали к магии для сохранения высокого положения в собственном мире.

Еще одним, более сложным, фактором в мифологической эволюции Tuatha De Danann было создание крупного союза народов или появление главенствующего племени, чей бог-покровитель подчинил себе богов племен, попавших в социальную зависимость. Отголоски этого события прослеживаются в иконографии на некоторых галльских памятниках, а вывод о том, что основными действующими лицами в ней выступают представители Tuatha De Danann, можно сделать на том основании, что среди изображений есть не только племенные боги, но и сверхъестественные существа из Иного мира.

Галло-римские памятники. Настало время обратить внимание на памятники римской Галлии и рейнских земель, иконография которых сохранила образы местных божеств, часто выступающих в паре с римскими богами и несущих отпечаток interpretatio romana[6].

Цезарь, не утруждавший себя увековечиванием подлинной истории галльских культов, мимоходом замечает, что кельты считали величайшим из богов Меркурия, а Аполлон, Марс, Юпитер и Минерва тоже были у них в чести. Латинские надписи на поздних галло-римских памятниках свидетельствуют, что принимать на веру это утверждение не стоит. В ассоциативном ряду, который вызывали у кельтов многочисленные имена местных божеств, высеченные на алтарях, первое место занимает Марс, за ним следуют Меркурий, Аполлон, Юпитер и другие. Но подобное на первый взгляд уподобление кельтских богов римским, по сути, – не более чем указание на сходство между каким-либо римским богом и одной из ипостасей любого кельтского племенного божества. Иногда кельтское имя связано одновременно с именами Марса и Меркурия – и даже в таких случаях природа кельтского божества не раскрывается полностью.

Неосведомленностью или же равнодушием к кельтским культам объясняется и неточность, допущенная в I веке н. э. Луканом, наделившим необыкновенно высоким статусом трех известных ему кельтских богов – Тараниса (Taranis), Тевтата (Teutates) и Езуса (Esus) (фото 74). Массив галло-римских надписей не дает ясного представления о божествах, которым принадлежат эти имена, однако в них можно усмотреть эпитеты, подходящие любому кельтскому племенному богу. Комментаторы поэмы Лукана «Фарсалия» обычно сравнивают Тараниса с Диспатером и Юпитером, а Тевтата и Езуса – с Меркурием и Марсом. Этимология кельтских имен очевидна: Taranis соотносится со словом, означающим «гром», Teutates содержит корень слова «народ, люди», а Esus, возможно, означает «хозяин».