Книга Эволюция войн - Морис Дэйви

Кража скота была самой распространенной причиной войны среди ба-мбала. В Того войну обычно начинали с целью добычи скота и другой наживы. Значительную часть свободного времени племени будума, жившего около озера Чад, занимали набеги с целью угона скота у соседних племен. Их главным занятием было выращивание скота, большая часть которого была дерзко украдена у других племен, и они терроризировали все окрестные племена.

В Индии скот играл небольшую роль в национальной экономике, поскольку животные считались священными и, следовательно, не могли быть убиты для еды. В Кафиристане (северо-восток Афганистана и прилегающие земли Пакистана. – Ред.) тем не менее было не так, и там часто предпринимались хищнические набеги за скотом. В Северо-Восточной Азии разведение скота более распространено, и поэтому войны за скот были более частыми. Во всех легендах и традициях якутов, например, воровство скота представлено как один из наиболее распространенных поводов к войне. Американские аборигены не были скотоводами. Но юго-западные индейцы переняли практику скотоводства от европейцев, и так появилась новая причина войны. Апачи, к примеру, быстро научились совершать постоянные набеги на пима и уводить весь скот, до которого могли добраться. Когда в прериях появились лошади, конокрадство стало главной причиной войны, например, у омаха.

Войны за скот также были обычным явлением и для более развитых народов.

Евреи Ветхого Завета совершали нападения на своих врагов и в качестве военной добычи забирали скот – овец, быков, коз и ослов. Согласно египетским надписям, там организовывались набеги за добычей, особенно за скотом, который уводили в большом количестве. В эпоху Гомера угон скота был обычным поводом для войны. Он расценивался как «законный метод пополнения отар и стад и способом обретения благосостояния... Для храброго человека быть убитым во время набега, в том числе за скотом, было обычным способом встретить смерть; Одиссей спросил Агамемнона в загробном мире, был ли он убит во время такого набега; это не считалось позорным».

Курдские племена и поныне являются угонщиками скота. Похожим образом бедуины привязаны к хищническим набегам; во время нападения на поселение их главным намерением было увести лошадей и верблюдов. Иногда все, что они захватывали во время набегов, делилось в соответствии с предыдущим соглашением; в других случаях каждый всадник грабил для себя самого, и то, до чего араб дотрагивался наконечником своего копья, считалось его единоличной собственностью; так, если арабы находили стадо верблюдов, каждый торопился дотронуться до как можно большего количества верблюдов своим копьем раньше остальных, выкрикивая при каждом прикосновении: «О, N, будь свидетелем! О, Z, да сохрани тебя мое искусство!» Берберы Марокко также вели войны главным образом ради наживы и совершали набеги, чтобы увести стада лошадей и быков, которые находились на пастбищах. «Все продукты и движимое имущество, даже скот, становилось добычей первого, кто клал на них руки, хотя добыча между победителями часто не делилась».

Помимо набегов друг на друга, скотоводы-кочевники постоянно похищали у крестьян то, что было выращено ими на земле. Это пример одного из древнейших конфликтов между земледельцами и скотоводами. Вторые, бесспорно, более воинственны и кровожадны, чем первые, чей оседлый образ жизни больше располагает к миролюбию. Наше собственное пограничное общество представляет собой пример конфликта и антагонизма между «огороженными» и «неогороженными» людьми. Этнография приводит массу примеров в подтверждение данного факта.

Воинственные матабеле Южной Африки являются угрозой для всех соседних сельскохозяйственных племен, подобно мадагаскарским сакалава, которые грабят соседние племена. Среди племен гор Чин в Индии (ныне запад Мьянмы (Бирмы). – Ред.) до недавнего времени существовал «сезон набегов», продолжавшийся примерно с октября по март, после сбора урожая, когда не было больше важных работ в полях. «Тогда горцы проявляли жестокость в отношении тех, кто работал в полях, держали в напряжении чайных плантаторов Ассама и практически уничтожили жалкие приграничные посты короля Авы (в Бирме (Мьянме). – Ред.). Похожим образом койари, которые населяли горы, удаленные от побережья Новой Гвинеи в глубине островов, «спускались иногда вниз на побережье с целью грабежа плантаций моту», а народ татана, живущий около Порт-Морсби, который не обладает плантациями, живет за счет набегов на тех, кто ими обладает. Тоарипианы (племя, жившее на побережье Новой Гвинеи) «искренне верили, что у них было право брать с каждой плантации то, чего они желали везде, где находили». Когда поселенцы спасались от их вторжений, тоарипианы забирали с плантаций все, что могли найти. На Маркизских островах существовал такой же антагонизм между горными племенами и народами долин. Каждая группа вела войну с целью нажиться за счет «антиподов» – захватить то, что произвели другие. «Горцы возжелали плоды с хлебных деревьев тех, кто жил в долине, а те, в свою очередь, часто ходили в горы, чтобы воровать орехи, которые там росли». В Новом Свете конфликт между кочевниками и оседлыми племенами наиболее хорошо виден на примере апачей и пима. Пима возделывали землю и были мирным народом, чья воинственность была ограничена карательными набегами в отношении других племен, в особенности кочевых и воинственных апачей.

Эта ситуация иногда развивалась в «групповое рабство», которое лучше всего проявляется в систематической эксплуатации землепашцев кочевыми народами. Великолепным примером этого являются масаи, «настоящие воины и налетчики», которые держали у себя в подчинении оседлые племена, чтобы те охотились и пахали землю. В Ньясаленде племена асенга, атумбука и ачипета были подчинены воинственным и доминирующим ангони, мирные ваньянджа также порабощены своими соседями ангони. Бечуаны победили макалахари и сделали их своими рабами. Последние были принуждены жить в западных районах, где паслись стада, и их заставляли убивать скот и платить дань своим хозяевам, которые жили в районах, где ощущалась нехватка воды. Ваганда похожим образом подчинены вахума; макаколо держали в услужении племя макалака; масарви – потомки бечуанов и бушменов – являются рабами бечуанов, матабеле и марсуте, в чьей стране они живут. Ба-йака превращали в рабов те племена, которые завоевывали. Бакгалагади являются слугами батлхапингов, баролонгов и бахурутше. Племени ялунка (у реки Нигер) разрешено их покорителями софа «существовать практически на правах рабов и помогать во всем своим хозяевам». Ратцель создал ясную карту Африки, показывающую, как повсеместно кочевые племена являются хозяевами землепашцев. Эта область тянется через весь континент к северу от экватора и вдоль восточного побережья к юго-восточным областям в глубине континента. Земледельческие племена, более того, были окружены со всех сторон скотоводами.

В качестве дальнейшей иллюстрации данного явления «группового рабства» калифорнийские хупа держали своих соседей в подчинении и массовом рабстве, южноамериканские чаны были порабощены чиригуанами, а маори из Новой Зеландии делали завоеванные племена своими вассалами. Арабы держали негров борку в подчинении и грабили их во время уборки урожая, а в других племенах того же региона кочевая группа управляет оседлой группой той же самой численности. Туареги поделены на могущественные «плодородные племена» и вассальные, или «плененные», племена. Израильтяне вошли в Ханаан как кочевники и стали повелителями ханаанцев. Покорение гиксосами Египта является другим подтверждающим примером; подобное происходило среди всех народов одного уровня развития.