Книга История рыцарства во Франции. Этикет, турниры, поединки - Гюстав Коэн

«Сделайте хотя бы

Ради любви к всемогущему Богу

Это: возьмите мой бочонок

И принесите в нем воды из фонтана.

И если вы принесете его полным,

Будете прощены и освобождены

От грехов и покаяния,

Ибо я все их возьму на себя».

«И я, – с улыбкой добавляет он, – буду нести за них покаяние». Рыцарь соглашается и берет бочонок:

– Я беру ее, – говорит он, – при условии,

Что не буду знать отдыха,

Пока не принесу ее полной».

…

Он быстро доходит до фонтана,

Окунает бочку целиком в воду,

Но туда не попадает ни капли воды,

Он старается, окунает бочонок снова

И почти вышел из себя.

Опасаясь, что стал жертвой обмана, он опускает в фонтан свой жезл и убеждается, что бочонок пуст. Рыцарь возвращается к отшельнику и повторяет свою клятву не знать отдыха ни днем ни ночью, пока не принесет полный бочонок воды. «Не буду ни мыться, ни причесываться, ни бриться, но обойду весь мир, чтобы найти воду и наполнить ею бочонок». Он отпускает своих людей и отправляется в путь, повесив бочонок себе на шею. При виде каждого водоема он пытается наполнить бочонок, но тщетно. Он живет подаянием, часто ему ничего не подают, и он страдает от голода. Он проходит через всю Францию, Венгрию, Тоскану, Апулию, Англию и через год возвращается к отшельнику, который не узнаёт его, но узнаёт свой бочонок. Рыцарь называется и рассказывает о своих продолжительных злоключениях. Отшельник в отчаянии заламывает руки и молит Святую Деву сжалиться над закоренелым грешником. Рыцарь видит слезы, льющиеся из его глаз, и вздыхает. На него нисходит благодать, и он молит простить его:

Его раскаяние было столь сильным,

Что сердце его разломилось бы пополам,

Если бы его не облегчили слезы.

Такая большая боль сжала его сердце,

Что с губ не слетело ни одного слова.

Перед искренностью раскаяния Бог в своей великой милости направил воду из его сердца к его глазам, и хлынувшие слезы вмиг наполнили бочонок. Рыцарь спасен. Теперь он исповедуется от чистого сердца, со всем смирением. Он получает святое причастие и падает перед алтарем, прижав бочонок к груди. Его душа покинула тело, и ангелы приняли ее, вырвав у врага рода человеческого. Его рыцари, придя для ежегодной исповеди в Святую пятницу, находят его мертвым и хоронят «очень красиво».

Глава 22

УПАДОК РЫЦАРСТВА В XIV–XV ВЕКАХ

Можно ли говорить об упадке рыцарства, когда создаются новые ордена, призванные распространять его дух и формы? Никогда еще турниры, состязания и празднества не были столь великолепными. Но как раз эти признаки более соответствуют придворной жизни, а не странствиям с целью исправления пороков и социальных несправедливостей, а также для защиты слабых.

В Англии в 1399 году создается орден Бани. Людовик XI создает орден Святого Михаила (Сен-Мишель), чтобы собрать вокруг короны рыцарей, обещавших ему «добрую и истинную любовь», а также честно служить ему во время справедливой войны. Филипп Добрый, великий герцог Запада, создает знаменитый орден Золотого руна. Наполеоновский орден Почетного легиона лишь продолжение или подражание древним институтам, которые вредят древнему принципу равенства между рыцарями.

Впрочем, недооценивать внешние проявления тоже не следует, ибо они способствуют поддержанию и выживанию института.

В «Книге рыцаря де Ла Тур-Ландри» автор, писавший в 1371 году для своих дочерей, вкладывает в уста их матери следующие обличительные слова против тех волокит, что утверждают, будто для совершения подвигов им необходимо вдохновение, даваемое женщиной. «Вы говорите, – отвечает мать, – что высокородные дамы и девицы стоят больше, если они любят любовью, и если держатся весело, и если хороши их манеры и осанка, и если творят они милость доброму рыцарю или оруженосцу. Эти слова вдохновляют сеньора и его спутника. Ибо те, кто совершают подвиги и завоевывают честь, делают это ради своих возлюбленных; и часто вооружаются и идут на войну ради них, и много другого совершают ради них; потому дамам ничего не стоит сказать доброе слово, чтобы сделать рыцарям приятное».

Это начало атаки на деградирующее рыцарство, которая продолжится во Франции, усиливаясь, на протяжении всего XV века. В книге «Четыре дамы» Алена Шартье, написанной после нашего поражения при Азенкуре (1415), те плачут, что одна потеряла в сражении друга, которого бросили его друзья, другая плачет по взятому в плен мужу, третья – о своем погибшем, а четвертая уверена, что ее друг бежал, поэтому она самая несчастная. Та же тема затрагивается в маловоинственном диалоге «Спор двух рыцарей об удовольствиях и страданиях, которые может принести любовь» и в «Обвинительном квадрилоге», где обличаются «многие рыцари и дворяне, что кричат о воинской славе, но гоняются за деньгами».

Самую ожесточенную атаку на рыцарство мы найдем в романе (со времен Кретьена де Труа прошло два столетия) «Маленький Жан де Сентре», написанном автором, обладавшим большим талантом, – Антуаном де ла Салем. Довольно странно, что посвящен он герцогу Жану Калабрийскому, сыну короля Рене, герцога Анжуйского, чьим духовником был де ла Саль.

По первым главам «Истории и забавной хроники маленького Жана де Сентре и юной дамы де Бель Кузин», написанным незадолго до 1456 года в Шатлесюр-Уаз, но посвящение которых датируется 25 сентября 1459 года в Жемаппе (Брабант), можно предположить, что мы имеем дело с произведением, аналогичным «Залу» (около 1451) или «Шлему» и посвященным воспитанию юных дворян. Дама де Бель Кузин, чье имя нам так и не сообщают, отличила при дворе королевы Бонны Люксембург-Богемской, супруги короля Жана, сына Филиппа Валуа, юного пажа из хорошей семьи – Жана, сына сеньора де Сентре в Турени. Дама молода, но уже вдова, но не собирается вновь выходить замуж. Она спрашивает пажа, выбрал ли он себе уже «даму сердца», как полагается рыцарю, чтобы служить ей, и, разумеется, добивается, чтобы он выбрал ее. Она дарит ему красивую одежду и оружие, необходимые пажу, ставшему оруженосцем.

Старый пакт, заключенный еще в эпоху куртуазного романа XII века между любовью и доблестью, продолжает действовать (а разве он когда-нибудь прекратил действие?), и дама де Бель Кузин без колебаний отправляет молодого возлюбленного на самые опасные турниры и в самые рискованные военные предприятия, вроде похода на пруссов, чтобы он заслужил ее благоволение.

Он покрывает себя славой, а по возвращении не находит свою даму при дворе. Он обнаруживает ее в аббатстве, коммендатарием которого она является. Дама встречает его очень холодно. Это поведение королевы Гениверы в отношении Ланселота, однако причина тому совсем иная. Она подпала под сексуальное обаяние аббата. Дискуссия между Жаном де Сентре и дамой де Бель Кузин являет едкую сатиру на рыцарский дух и куртуазные манеры: «Многие рыцари и оруженосцы при дворе короля и королевы называют себя верными возлюбленными дам и, чтобы получить ваши милости, плачут перед ними, вздыхают и стонут, и так растрогают вас, бедных дам, имеющих доброе нежное сердце, что вы, сжалившись, уступаете их желаниям, а они ходят от одной дамы к другой, беря у каждой залог: подвязку, браслет или еще какую безделушку, а потом они говорят каждой из вас: «О, моя дама, я всегда ношу залог вашей любви».