Книга Ромео - Элиз Тайтл

— Можешь замаскироваться под моего возлюбленного, — подмигнул ей Викки, тронув рукав голубого габардинового пиджака спортивного покроя. — С твоей комплекцией, короткой стрижкой и прочими данными вполне сойдешь за самца. — Он снял с вешалок пиджак и пару легких брюк и с улыбкой протянул их Саре.

— Это из моего прошлого, — ухмыльнувшись, добавил Викки. — Только не спрашивай, зачем я храню этот хлам. — Он посмотрел на нее долгим взглядом, и ухмылка на его губах сменилась ностальгической улыбкой. — Я думаю, все мы оставляем дверь в прошлое приоткрытой.

На Сару, всю жизнь пытавшуюся наглухо закрыть эту дверь, реплика Викки подействовала угнетающе. Да и вообще ее уже тошнило от общества этого типа, от которого разило дешевыми духами и прочей парфюмерией. Она уже начала задаваться вопросом, не лучше ли было предстать перед репортерами как есть.

— Что-нибудь не так? — с оттенком легкой обиды спросил Викки.

— Нет-нет, все в порядке. — Сара постаралась закамуфлировать ложь ослепительной улыбкой. — Это подойдет.

Викки поджал губы, словно раздумывая, стоит ли настаивать на более правдивом ответе.

К великому облегчению Сары, Викки отошел, взял с полки кое-какие женские вещи и сказал с холодком:

— Я переоденусь в комнате, а ты располагайся здесь. Зеркало в твоем распоряжении. Не торопись.

Когда Викки удалился, Сара покосилась на закрытую дверь. Замком служил крючок. Сара на цыпочках подошла к двери и накинула крючок, мысленно ругая себя за излишнюю подозрительность.

Через несколько минут она уже была одета в прекрасно сшитый пиджак и брюки Викки и рассматривала себя в зеркале. Брюки и рукава были длинноваты и потому морщили, но в целом она вполне могла сойти за мужчину, особенно если смотреть со спины. Ультракороткая стрижка тоже пришлась как нельзя кстати, но вот черты лица сразу же выдавали женщину. От дотошных репортеров это не ускользнуло бы.

На полке она увидела шляпную коробку. Вот что нужно ей для полного камуфляжа. Мужская шляпа.

Шляпная коробка, оказавшаяся неожиданно тяжелой, выскользнула у нее из рук и грохнулась на пол. Крышка слетела, и из коробки высыпались бумаги.

Сара поспешно опустилась на колени, чтобы собрать их и запихнуть обратно в коробку, когда вдруг внимание ее привлекла выпавшая вместе с бумагами фотография. Она уставилась на снимок.

В сознании опять прошипел голос из прошлого: «Вечно ты суешь свой нос в чужие дела. Маленькая шпионка».

— Как ты там, любовь моя?

Сара так и застыла на четвереньках. Маленькая шпионка.

— Отлично. Еще несколько минут, — притворно защебетала она.

— Не торопись. Я только что накрасил ногти. А лак этот так долго сохнет.

Ее взгляд все еще был прикован к потускневшему снимку пять на семь, на котором были запечатлены божественно красивый темноволосый молодой человек в облегающих черных плавках рядом с красивой, белокожей, огненно-рыжей женщиной, явно старше него. Они стояли на песчаном морском берегу. Хотя женщина и выглядела лет на сорок, в своем ярком экзотическом бикини она была удивительно грациозной. Молодой человек обнимал ее за плечи и смотрел с нескрываемым обожанием.

Женщина глядела прямо в объектив. У нее были очень темные, глубоко посаженные глаза, а уголки губ — полных и чувственных — слегка опущены, что придавало ее лицу жесткое выражение.

Сара перевернула фотографию. На обороте, в самом низу, мелким аккуратным почерком было написано: «Вик и мама. Стинсон-Бич’84».

Медленно, она опять перевернула фото. Хотя и прошло уже десять лет с тех пор как был сделан этот снимок и за это время его персонажи сильно изменились, не было никаких сомнений в том, что красавчик с картинки и экзотический трансвестит из соседней квартиры — одно и то же лицо. Узнала ли мама твою тайну, Вик?

Она затаила дыхание, услышав легкий стук в дверь.

— Готова, Сара?

Она быстро сунула фотографию обратно в шляпную коробку и закинула ее на полку.

— Иду.

Когда парочка вышла из дома, взоры осаждавших тут же устремились на экстравагантного Викки, который предстал в черном свитере, соблазнительно обтягивавшем накладные груди, узких, кораллового цвета, брюках и черных туфлях на высоких шпильках. Трансвестит сочно улыбнулся газетчикам и фотографам, взял Сару под руку и похотливо хихикнул.

— О, дорогой, ты говоришь такие скабрезности, — нарочито громко произнес Викки, так чтобы слышали все вокруг.

Чувствуя, что краснеет, Сара опустила голову, скрывая свое смущение. Но ей не стоило волноваться. Всеобщее внимание было приковано к рыжеволосой бестии, и на ее спутника в неприметном голубом пиджаке и черных брюках никто даже не взглянул. С прилизанными гелем коротко стриженными волосами, без макияжа и украшений, Сара действительно стала неузнаваема. Викки же был неотразим и, пока они прорывались сквозь толпу возбужденных репортеров, даже удостоился одобрительных возгласов и свиста.

— Тебя подбросить куда-нибудь? — спросила Сара, когда они подошли к ее машине.

— Спасибо, милая, но мне тут рукой подать. Я завтракаю с приятелем на Долорес.

— Ну, тогда я, пожалуй, поеду. Спасибо тебе за помощь, Викки. Наряд я тебе потом верну… — Перед глазами вдруг возник тот юноша, с фотографии. Вик. Она внутренне содрогнулась.

— Знаешь, что говорил один философ? — Викки добавил своим интонациям манерной медлительности и наклонился к Саре.

Сара смущенно смотрела на соседа.

— Что же?

Викки кокетливо подмигнул ей.

— Он говорил: тот, кто утверждает, будто видит женщин насквозь, многое теряет в этой жизни.

От его реплики Саре стало еще более неуютно, хотя она и выдавила из себя улыбку.

Если Викки действительно что-то заподозрил, то, значит, умело скрывал это. Во всяком случае, Сара не уловила перемены в его настроении. Трансвестит нагнулся и поцеловал ее в щеку, потом на его алых губах появилась участливая улыбка.

— Мне искренне жаль твою сестру, дорогая. Ты ведь теперь будешь осторожна, обещаешь?

Дом на Скотт-стрит был оцеплен полицейским кордоном. Репортеры и любопытные зеваки запрудили квартал. Какие-то две женщины из толпы вырядились в майки, на которых красовались кровоточащие сердца и надпись: «Ромео-сердцеед».

У Сары закипела кровь. Возникло непреодолимое желание подойти к этим дурехам и сорвать с них майки. Прессе эта сценка пришлась бы по вкусу. Сара уж точно стала бы героиней дня. Правда, от такого рода популярности жизнь ее наверняка превратилась бы в ад.

Усилием воли подавив в себе ярость и сконцентрировавшись на своей миссии, Сара подошла к полицейскому в форме, сидевшему в патрульной машине.

— Извините меня, офицер. Мне нужно попасть в этот дом. Я…