Книга Власть мертвых - Ольга Погодина-Кузьмина

– Ухожуй? – поддразнил его Георгий.

– Да нет, просто ухожу, когда мне что-то не нравится! А какое у вас любимое животное? Я обожаю аллигатора.

– Я тоже неравнодушен к крокодилам.

– У нас много общего, это обнадеживает. Любимый напиток? Я обожаю абсент, а вы? Собака или кошка? Однозначно кошка. Лето или зима? Нашли, что спросить… Считаешь ли себя привлекательным?

Он взглянул вопросительно. Георгий сощурился оценивающе.

– Что-то есть.

– Всего-навсего? А что мешает сказать правду?.. Курите ли вы? Нет, и считаю, что все остальные тоже должны бросить. Употребляете алкоголь? Приходится признать. Влюблены ли вы? Разве что совсем немного… Пока. Ненавидите ли кого-нибудь? Конечно, да.

– Кого же ты ненавидишь? – спросил Георгий, чувствуя, что говорит с ним и смотрит ему в лицо только для того, чтобы вновь и вновь ловить следы мимолетного сходства.

– Я ненавижу полицию и вообще военных. Не только как плебеев, но еще как проявление социума, от которого я бесконечно далек. Еще я ненавижу вокзалы, поезда, электрички и метро. Там ко мне все время прижимается кто-нибудь в грязном пальто. Или прыщавые девицы с неизжитыми сексуальными фантазиями. Вообще, не люблю скопища людей, ничего не могу поделать, меня так воспитали. А вот интересный вопрос: что бы ты выбрал, любовь или деньги?

– И как ты ответишь?

Парнишка улыбнулся, надломив бровь над томным глазом, копируя манеру кинозвезд золотого века Голливуда.

– Конечно, и любовь, и деньги. От этой жизни нужно брать все самое лучшее.

Георгий взглянул в окно и увидел, как хозяин дома выходит с телефоном на заднее крыльцо. Василевский кого-то отчитывал, разрубая воздух ладонью, и Георгию вдруг захотелось познакомиться с его манерой «решать рабочие вопросы». Сообразив, как услышать разговор, оставаясь незамеченным, он подмигнул парнишке.

– Ну-ка, пошли.

Тот охотно повиновался. Они спустились по запасной лестнице к веранде, Георгий просунул руку сквозь жалюзи и осторожно приоткрыл форточку. Василевский говорил негромко, но доходчиво:

– Член на рыло ты умеешь, блядь, колбасу на рыло! Ты половины не стоишь того, что я тебе плачу. Дали тебе шанс, так используй его, тебя в рот! А ты мне рисуешь картину Репина «Нагнули»! Мне вот никто шанса не давал, никто, сука, в жизни не давал шанса! Я сам шел напролом, и я тебе скажу – со мной этот покер не канает…

Столь предсказуемый поворот заставил Георгия Максимовича испытать разочарование. Он попытался заглянуть в карты противника, предполагая блеф, но увидел честную пару десяток. А вот парнишка застыл, открыв рот, словно захлебнулся потоком чужой брани.

Георгий пальцем прихлопнул снизу его челюсть.

Уже поднимаясь по лестнице, парень не удержался от комментария:

– По-моему, это неприемлемо, когда люди так ругаются. А от Владлена Иосифовича я вообще не ожидал!

– Ты ему это скажи, – предложил Георгий.

– Вы слишком плохо обо мне думаете. А вот я, наоборот, расцениваю вас достаточно высоко. Если честно, вы на меня сразу произвели впечатление. По крайней мере, не буду говорить, что у вас нет шансов.

Георгий хмыкнул.

– Да ну?

– Просто я с детства создал некий идеал, способный отвечать моим завышенным амбициям. Это должен быть умный, развитый во всех отношениях мужчина, при этом не урод, а также состоятельный в материальном плане… По причине, что человек, который ничего не добился в этой жизни, не заслуживает моего внимания. Я, кстати, Алекс. Вы так и не спросили, как меня зовут.

Георгий пожал церемонно протянутую руку.

– Георгий Максимович. Извини, меня там ждут.

– Между прочим, все это не значит, что я рассматриваю вас как серьезный вариант, – обиделся Алекс тут же. – Это раньше я идеализировал людей, но теперь я никого так просто не пускаю в свою жизнь…

В гостиной Георгий застал компанию возвратившихся из бани девушек. Румяные, оживленные, они помогали Маркову разбирать музыкальный центр. Василевский со своим подручным несли на веранду обеденный стол.

– Решили в беседке, всем кагалом! – крикнул Владлен. – Присоединяйся, руководи процессом…

Хозяйка, гладковолосая Марина, несла из кухни стопку тарелок, Марков нагружал на чернобрового парнишку колонки и еще какие-то части акустической системы. Георгий же вышел через главный вход на веранду и закурил, вглядываясь в темноту, слушая звуки леса, обступившего усадьбу.

Он почти не опьянел от водки, но чувствовал в себе непривычную мягкость. Покой черемуховой летней ночи проникал в душу, словно очищая ее от тюремной плесени. Он уже несколько дней откладывал важный разговор, требующий особого настроя, но сейчас почувствовал, что время пришло. Достал телефон и набрал московский номер Марьяны.

По голосу понял, как значим для нее этот звонок.

– На днях собираюсь к вам в столицу, – сказал он после обоюдных сдержанных приветствий. – Буду рад увидеться.

– Я тоже буду рада, – ответила она, помолчав. – У тебя все в порядке?

– Да, все отлично. Прихожу в себя… Получил уже первые предложения сотрудничества. Как ты?

– Много работы… Жду отпуска только в сентябре.

– Я позвоню, когда буду в Москве.

Он чувствовал, что не может заставить себя произнести слова, которых она ждет. Но Марьяна первая сделала шаг навстречу.

– Нам нужно многое обсудить, Георгий. Позвони, когда определишься с датой, я могу встретить на вокзале или в аэропорту… Я считаю, что нам не нужно разводиться. Если, конечно, ты не настаиваешь…

– Нет, я тоже этого не хочу, – проговорил он. – Обнимаю тебя, Маша. Доброй ночи.

Из беседки доносилась песня Аллы Пугачевой, которой подпевали раздражающе нестройные голоса. Алекс поджидал его на заднем крыльце, глядя в звездное небо, пьяно пошатываясь.

– Смотрите, самолет! А вот вы куда хотите полететь? Лично я мечтаю о Японии. Там дизайн и красота возведены в философию жизни… Я вообще хотел бы умереть от меча самурая, как в фильме «Табу». А вы?

– Я не хочу умирать, – заявил Георгий и взял его за подбородок. Тот покачнулся, отстраняясь.

– Вообще-то у меня своя система ценностей. Даже если бы я от вас сходил с ума, я так воспитан, что не могу целоваться со всеми подряд. Для меня это более интимно, чем оральный секс.

Провинциальный выговор придавал его речи комический оттенок, но смеяться над искренностью было грешно и глупо.

– Ты, Леха, завязывай-ка на сегодня пить.

Георгий повернулся, чтобы уйти, но парень поймал его за рукав и внезапно прижался ртом к его губам, настойчиво, хотя и довольно неумело. Одновременно неловкие пальцы взялись за его брючный ремень.