Книга Время Библиомантов. Начало Пути - Кай Майер

Вэкфорд отпустил незнакомца. Тот улыбнулся и танцевальным движением проскользнул обратно к своим.

— Паулина, — сказал Вэкфорд, — сейчас тебе нужно уйти. И не оборачивайся, что бы ты ни услышала.

— Я останусь с тобой, — ответила она твёрдо.

— О, — вставил смазливый блондин, — вы разрываете моё сердце на части!

Трое других тихо рассмеялись. Мужчина с раной на запястье взял шпагу и так крепко сжал рукоять, что из раны закапала кровь. Затем он шагнул к Паулине и вонзил шпагу ей в живот.

Вэкфорд дико закричал.

Паулина взглянула вниз и увидела лезвие в своём теле. Как ни странно, она чувствовала лишь напряжение мускулов. Медленно подняв голову, она посмотрела в улыбающееся лицо своего противника.

— Умная, тварь, — снова сказал тот, на этот раз тоном победителя.

С рёвом Вэкфорд взмахнул ножом и ринулся вперёд. Он попытался пронзить им парня, которого только что отпустил, но тот без труда уклонился и сказал двум другим:

— Сделайте одолжение.

В тот же миг в грудь Вэкфорда вонзились две шпаги. Привратник закричал, но всё же попытался пройти вперёд, как можно ближе к Паулине. Двоим мужчинам стоило больших усилий сдержать его натиск, хотя шпаги по рукоять вошли в его тело.

Паулина больше не могла двигаться. Вдруг ей стало ужасно больно, будто нервы с опозданием отозвались на то, что произошло. Слёзы текли по её щекам, губы стали непривычно солёными, во рту пекло. Она посмотрела через плечо своего убийцы на Вэкфорда и с ужасом поняла, что и он смертельно ранен. Она тоже попыталась сделать шаг вперёд, но почувствовала, как колени подкосились.

Ей показалось, что она стоит на холме на фоне голубого неба, а Вэкфорд чуть ниже на склоне. И вот он позвал её и побежал, и она подумала: наконец-то мы честны друг с другом, наконец-то мы понимаем, что чувствуем. Потом она увидела, как Вэкфорд споткнулся, и рассмеялась, ведь и она тоже упала в мягкую траву. Какие же они неуклюжие, словно малые дети. Сейчас он снова встанет и побежит ей навстречу, и они обнимутся, там, наверху, на холме, где светит солнце и веет нежный тёплый ветер.

Глава СЕМНАДЦАТАЯ

Фурия толкнула дверь в комнату Пипа. Брата не было ни в кровати, ни под ней. Чтобы убедиться наверняка, Фурия заглянула в шкаф, но она уже поняла, что опоздала. Пип ушёл, и девочка впервые почувствовала, что этой ночью она может потерять абсолютно всё. Не только отца.

Она знала, где обычно прячется Пип, — у него были свои укрытия, в которых Фурии не раз приходилось искать его, если братишка не являлся на ужин. Но она не успела проверить свои догадки, потому что на лестнице раздались шаги. Кто-то поднялся на третий этаж.

Она повернула в другую сторону и побежала по коридору направо. Ещё издалека она услышала, что работает грузовой лифт — за железной решёткой грохотали цепи и шестерни.

Шаги становились всё громче. Фурия выключила фонарик, и очень вовремя. В другом конце коридора появилось несколько силуэтов. К ней двигались трое мужчин, сейчас они были на расстоянии примерно двадцати шагов. Фурия поняла, что должна раствориться в темноте. Как можно осторожнее она приоткрыла потайную дверь и проскользнула внутрь. Если ей повезёт, чертовски повезёт, то преследователи не услышат шум.

Только тихо-тихо закрыв за собой дверь, она включила фонарик и пошла наверх по узким ступенькам боковой лестницы.

Когда Фурия добралась до чердака, за стеной снова загрохотал лифт. Кто-то не очень-то утруждал себя соблюдением тишины. Это точно был не Пип, значит, очередная группа их врагов. Возможно, это агенты Академии.

Кто послал их к Ферфаксам? Изида Пустота?

Фурия осторожно приоткрыла дверь на чердак. Лифт находился совсем рядом, поэтому девочка сначала заглянула в щель, чтобы проверить, кто вышел из кабины. Если это были злоумышленники, то им придётся провести здесь целую вечность, прежде чем они обнаружат братишку. Здесь, наверху, он знал все ниши и шкафы, каждую заброшенную вещь. Но вместо врагов она увидела, как из лифта выбираются её лампа и кресло.

Фурия распахнула дверь, преградив им путь, и прошипела:

— Стоп!

Тёмная лампочка качнулась и осветила лицо Фурии. Подушки кожаного кресла, казалось, сгрудились, словно рука, сжатая в кулак.

— Мамочки, мамочки… — робко повторяло кресло, чувствуя опасность.

— Хорошо, что ты тут! — проскрипела лампа. Она не растеряла уверенность в себе. — Мы просто хотели найти мальчика и…

— Вы производите столько шума, что каждый из этих ребят внизу может вас услышать и подняться сюда! — хрипло зашептала Фурия. — Так что замрите — и ни шагу отсюда, понятно?

Из обивки раздался трескучий голос кресла:

— Мы собирались лишь…

— Ни слова больше! — перебила его Фурия.

Тут хрустнул металлический сустав лампы, и Фурия повернулась к ней:

— Это и тебя касается!

Абажур стыдливо опустился.

— Я сама позабочусь о Пипе. Если вы действительно хотите помочь, проследите за тем, чтобы через эту дверь никто не прошёл. И заблокируйте выход из лифта.

Кресло резво пододвинулось к двери:

— Будет сделано!

Лампа, словно на цыпочках, подошла к лифту и вставила свои металлические ножки в щель шахты лифта. Пока раздвижная решётка была открыта, привести механизм в действие было невозможно. Лампа вскинула абажур, будто пытаясь показать, что готова пожертвовать жизнью, защищая этот лифт.

— Замечательно! — похвалила Фурия. — Продолжайте в том же духе.

— Ладно-ладно, — сказала лампа.

— Я могу стать тяжёлым, как шкаф! — пропыхтело своими подушками кресло. — Как шкаф, битком набитый книгами и папками!

Фурия развернулась и пошарила вокруг лучом фонарика. Повсюду, куда только хватало взгляда, громоздилась мебель, накрытая пыльными чехлами. Сверху — кривые балки, на которые опирались фронтоны крыши. Где-то заворковали голуби. Девочка сделала несколько шагов, и одна птица испуганно взвилась в воздух, но разглядеть её в темноте Фурия не могла.

— Пи-ип! — напряжённо позвала она. Девочке хотелось и кричать, и шептать одновременно. — Пип, выходи! Я же знаю, что ты здесь!

Под одним из чехлов что-то зашумело. Вдруг снаружи раздался грохот, кто-то пытался выломать дверь, которая вела на лестницу. Кресло вздрогнуло, но не отодвинулось ни на сантиметр. Его подушки, словно мышцы, надулись от напряжения. Незнакомец что-то крикнул, и дверь опять задрожала. Кто-то снова и снова пытался её проломить.

Фурия побежала в глубь чердака, сквозь ряды зачехлённой мебели, и на сером полу, покрытом толстым слоем пыли, обнаружила следы Пипа, заметив, что и сама оставляет после себя чёткие отпечатки.

— Пип! — снова прошептала девочка. Она не знала, как долго кресло сможет сдерживать натиск непрошеных гостей. Кроме того, на чердак вело ещё две лестницы: одна поднималась от главного входа, а другая — с северного крыла. — Пип! Где ты?