Книга Бесценная награда - Ханна Хауэлл

Катриона обвила руками его шею, прильнула к нему, а он целовал ее со всей страстью и пылом, о каких только могла мечтать женщина. Катриона удивлялась, как быстро простой поцелуй заставил ее возжелать большего. Все внутри просто переворачивалось от мучительного вожделения, кровь жарко бежала по жилам. Она в жизни не испытывала ничего подобного. К тому времени, как Бретт оторвался от ее губ и начал целовать шею, Катриона дышала так тяжело, словно пробежала много миль.

– Тут нас может увидеть любой, кто выйдет на улицу, – прошептала Катриона, но силы этого беспокойства не хватило, чтобы вырваться из его объятий.

– Да, мама, может. Я тебя так и нашла.

Катриона рванулась с такой силой, что едва не свалилась со стены, Бретт едва успел ее подхватить. Придерживая ее за руку, он повернулся и увидел Элисон. Малышка, одетая в отороченную кружевом ночную рубашку, улыбалась им. Бретт подумал, что теперь тяжелое дыхание Катрионы имеет мало общего со страстью. Это родительский страх при виде своего маленького ребенка среди ночи на высокой стене, одного.

– Элисон Мэри Маргарет Маки! – ахнула Катриона, высвободила руку, потянулась и схватила дочь.

– Ого. Ты назвала меня самым полным именем! Сейчас мне достанется?

– О да, и еще как достанется! Что ты делаешь тут наверху? Эти стены – не место для прогулок маленькой девочки, и мне кажется, ты это очень хорошо знаешь. И все-таки ты пришла сюда в одной ночной рубашке и даже без обуви! Где Пегги?

– Спит. – Элисон чуть опустила голову и посмотрела на мать сквозь ресницы. – Мне приснился плохой сон, мама, и я захотела к тебе.

Пытаясь подавить улыбку, Бретт посмотрел на звезды. Дитя было очаровательным, а этого взгляда хватило бы, чтобы смягчить гнев любого взрослого. Однако он сомневался, что на Катриону это сейчас подействует. Такая маленькая девочка, самостоятельно взбирающаяся на стену, могла запросто свалиться вниз, поэтому вряд ли огромные голубые глаза, милое личико и нежный голосок смогут унять гнев, порожденный страхом.

– Значит, нужно было разбудить Пегги и попросить ее отыскать меня. Ты никогда, никогда не должна подниматься на эти стены одна!

– Но, мама…

– Нет. Я сказала «никогда», а это означает – никогда!

Короткий взгляд, и Бретт увидел, как дрожат пухлые детские губки, а две большие слезы медленно ползут по розовым щечкам. А еще он заметил, что хотя тело Катрионы слегка расслабилось, суровое выражение лица не изменилось ни на йоту. Элисон была красивой и умной девочкой, но Бретт подозревал, что она из тех детей, кто то и дело попадает в неприятности.

– Теперь ты меня накажешь? – жалобным, дрожащим голосочком спросила Элисон.

– Обязательно. Что это будет за наказание, узнаешь утром. А сейчас давай-ка спустимся с этих стен и уложим тебя в постель.

– Но я не рассказала тебе, что мне приснилось!

Катриона посмотрела на дочь и покачала головой. С Элисон приходится быть строгой. Она была девочкой умной, но из-за своего любопытства вечно находила на свою голову злоключения. Когда Катриона увидела ее тут, на стене, одну, сердце ее подскочило к горлу и до сих пор не вернулось на место. На какой-то миг она почувствовала свою страшную вину – ее дитя бредет прямо навстречу опасности, пока она целуется с Бреттом! Но Катриона быстро избавилась от этого ужасного чувства. Во всех прочих случаях, когда Элисон подвергала свою жизнь опасности, Катриона не поступала эгоистично или нерадиво. Этот ребенок обладает удивительной способностью попадать в беду, даже если стоишь рядом и держишь его за руку.

– Расскажешь мне свой сон, когда мы спустимся вниз и вернемся к Пегги.

– Позвольте, я сам отнесу малышку, – подошел к ней Бретт. – Вы можете наступить себе на юбки.

Катриона на мгновение заколебалась, не желая выпускать Элисон из рук после такой встряски, но тут же спохватилась, кивнула и передала ее Бретту. То, как он подхватил Элисон и велел ей держаться за шею, убедило Катриону в том, что он умеет обращаться с детьми. Элисон его не испугалась, а напротив, крепко к нему прижалась, и Бретт начал спускаться по лестнице, ведущей во двор. Катриона торопливо пошла следом.

– Мама, я видела привидение, – сказала Элисон.

– В твоей комнате? – спросила Катриона. – Плохое или хорошее?

– Хорошее, но я все равно испугалась. Это была леди, и она мне улыбалась. Я подумала, что она хочет меня съесть.

– Неправда. Ну то есть если у нее не было очень больших зубов.

– Нет, зубы были не очень большие, но мне не нравится, что ко мне в комнату приходит привидение, когда я сплю. Мне кажется, это неприлично.

– И тогда ты вылезла из кроватки и пошла разыскивать меня по всему дому в одной ночной рубашке и босиком. А когда увидела, то решила, что будет очень весело забраться на самый верх высоченной стены и рассказать мне, что ты видела невоспитанное привидение, которое тебе улыбнулось. Я правильно поняла? – уточнила Катриона, спрыгнув с последней ступеньки и повернувшись лицом к Элисон, удобно сидящей на руках у Бретта.

– Ага, – слегка настороженно ответила Элисон. – Я подумала, ты захочешь об этом узнать.

– Ты могла просто позвать меня снизу. Могла разбудить Пегги и попросить ее отвести тебя ко мне. Могла попросить об этом любого, на кого наверняка натолкнулась, пока бродила по дому. Но ты не должна была подниматься наверх глубокой ночью!

– Да, не должна. Наверное, ты накажешь меня очень сильно, да?

– Думаю, да. – Катриона протянула руки и забрала Элисон у Бретта, не обращая внимания на веселые искорки в его глазах. – По-моему, ты и сама знаешь, что поступила очень плохо.

– Ага. – Элисон уставилась на отороченный кружевом лиф Катрионы и бездумно потеребила брошку, приколотую к плечу. – Но только я не хочу ничего мыть, ладно? Я ужасно не люблю мыть всякие вещи.

– Я подумаю. А сейчас пожелай спокойной ночи сэру Бретту, который так любезно отнес тебя вниз.

– Спокойной ночи, сэр Бретт. Обещаю, я больше не буду забираться на стену, когда вы целуете мою маму.

Бретт прикусил щеку, чтобы не расхохотаться в голос, а Катриона так сильно покраснела, что он заметил это даже в тусклом освещении двора. Катриона быстро пошла обратно в дом, а маленькая девочка смотрела на Бретта поверх материнского плеча и улыбалась с таким видом, что было сразу понятно – она неисправима и останется такой навсегда. Покачав головой, Бретт повернулся и уперся взглядом в Брайана, стоявшего у него за спиной со скрещенными на груди руками.

– Целуем девушку, которая вовсе и не твоя девушка, на стенах при луне, а? – произнес Брайан с таким скорбным видом, что Бретт опять чуть не расхохотался. – Да еще попадаемся на глаза бедной невинной малышке! Даже не знаю, что и сказать.

– Что ни скажешь, все без толку, – протянул в ответ Бретт. – А что до ребенка, так она, конечно, малышка, но вот невинной я бы ее не назвал. Это настоящий дьяволенок, и будет такой всегда.