Книга Если копнуть поглубже - Тимоти Финдли

Теперь Мерси было пятьдесят три. Она все еще оставалась привлекательной, правда, была немного полновата. Но она потеряла вкус к мужчинам, хотя ей и нравился Люк Куинлан. Они существовали, но не больше, — и приносили неприятности женщинам. Во всяком случае, тогда, когда не могли выместить зло на других мужчинах. Таким, по крайней мере, был ее опыт: муж, отец и временами младший брат Лу.

Не можешь отколошматить обидчиков, вернись домой и накостыляй жене.

И все же Мерседес Корбен справилась. Стэн Корбен не оставил ей ничего — смылся по-тихому — и все дела. Зато Том оставил все, что имел, включая бензоколонку на Лорн-авеню, которую она продала и положила деньги в банк.

Когда Том умер, Мерси приняла его фамилию — Боумен. Лучник. Он так ей тогда и сказал: «Я — лучник», — и поразил в самое сердце.

Но дети, теперь уже выросшие и разъехавшиеся, оставили фамилию отца. Они приезжали к ней, хотя и нечасто, и Мерси знала, что они ее любили. Ценили то, как много она ради них сделала. Двое — Роуз и Стэнли-младший — закончили университет и получили приличную работу в бизнесе и юриспруденции. Алиса удачно вышла замуж, родила троих детей и жила со своим супругом-архитектором Эндрю в Ванкувере. А Мелани…

Мелани исчезла. Совсем молоденькой и по собственной воле. И не давала о себе знать. Во всяком случае, Мерси. Мелани была жива — это определенно, — но не хотела, чтобы знали, где она и что с ней. Всегда была трудной девочкой — всем недовольной, постоянно жалующейся и временами совершенно несносной. Она ненавидела Мерси и ее мать, Марту Мей Ренальдо, за то, что они работали в ресторане и все их там видели. Одноклассники Мелани знали, из какой она семьи, и она так и не смогла с этим примириться. И Мерси наконец приняла непростое решение — не рвать с дочерью, но позволить ей уйти из дому. Что такое благодарность, Мелани, похоже, не знала, воспринимая предлагаемые ей блага как данность. Ведь это бесплатно. В конце концов Мелани свалила в кучу свою красивую одежду, диски, проигрыватель, плюшевых зверьков и, бросив все это, ушла. Хлопнув дверью словно ураган, который оставляет после себя одни разрушения.

Иногда приходится говорить «до свидания».

Мерси это понимала.

А теперь Люк потерял Джесса. И это было абсолютно то же самое.

Когда ее брат Фрэнк уходил из дому, он сказал всего лишь одно: «Ухожу. Прямо сейчас». Он был для нее светом в окошке — и пропал. Отрадой жизни — и сгинул.

Роуз, Стэнли-младший, Алиса, Мелани. Их фотографии тешили ее тщеславие. Все в одинаковых рамках из серебра высшей пробы, за которые ей так жалко было платить. Но Мерси понимала, что на детей скупиться нельзя. Они были ее достижением. Ее наградой за тот ад, через который она сумела пройти.

А теперь у Мерси жили только кошки — целых четыре, и все найденыши. Старшая прибилась еще на бензозаправке, когда Мерси обслуживала колонку, а Том занимался ремонтом машин.

Ее первая встреча с Томом Боуменом… была, можно сказать, совершенно обычной. Просто до смешного прозаичной.

Мерси заехала заправиться на своем раздолбанном «меркурии» 1953 года, и Том продал ей бензин. Стояло лето, как сейчас, только не июль, а июнь. «Потушите сигарету, мэм», — попросил ее Том. А Мерси едва понимала, что продолжает курить — так она была поражена. Она ни разу не видела Тома, потому что почти всегда заправлялась в северной части города: на Онтарио или Эри-стрит. Но в этот раз ехала с юга, из Сент-Мерис, и осталась без горючего, так что не добралась бы домой.

Том был крупным, мускулистым мужчиной. «Такого встретишь в темном переулке — испугаешься», — сказала она Джейн. На нем тогда был промасленный комбинезон с расстегнутой почти до паха молнией. А под комбинезоном — ничего. Ничего. Мерси прекрасно это видела. Пропахший бензином, в мазуте, Том едва ли представлял собой романтическую фигуру — только чернела копна волос, ослепительно сияли белоснежные зубы и разворот плеч был, как у Геркулеса.

Но суть не в этом. Внимание Мерси сразу привлек человек, а не его наружность.

Сразу?

Именно сразу. Не смейтесь.

Бог знает, сколько подобных разговоров было у Мерси с друзьями и знакомыми, которые полагали, что она свихнулась — надо же: втюриться в Тома Боумена! Даже с матерью — та в свое время вышла замуж за смуглокожего латиноса, о котором все говорили, что он опасен. Бог с вами, отвечала им мать. Ренальдо — испанец. Испанские парни опасны только для быков.

А городские кумушки продолжали пичкать Мерси местными слухами о Томе: после смерти жены, твердили они, он стал сам не свой. Ни на одну женщину не заглядывается — верный знак: что-то у него не так.

Но Мерси не обращала внимания.

Она знала, чего хотела, помня о своей жизни со Стэном. Том был совершенно другим человеком.

Восемь с половиной лет назад, когда, на последних месяцах беременности Джейн, Мерси наняли в дом Кинкейдов, она уже «вдовела» четыре года. Мерси нуждалась в работе и хотела, чтобы эта работа была по хозяйству — пусть люди судачат, сколько угодно. Изучив однажды вечером свой банковский счет, она поклялась ни в коем случае не трогать деньги, полученные за гараж и бензоколонку Тома. Это — сбережения на черный день, который, как ей казалось, обязательно придет.

Я хорошая повариха. Я одна вырастила четверых детей. Я человек надежный и порядочный, и теперь, когда бензоколонка продана, не хочу снова возить грязь за клиентами в кафе. Приличный дам в городе, куда я буду приходить с радостью, — вот что меня устроит.

Я теперь совсем одна, объяснила она Джейн при знакомстве. Трое моих детей иногда приезжают навестить меня, но ненадолго. Сказку вам честно — мне нужна другая семья: возможность вырастить еще одного ребенка, возможность скопить на новую машину и получить какую-то радость в жизни. Она тогда улыбнулась. Наверное, в вашем доме бывает много знаменитостей.

Конечно, в то время Гриффин Кинкейд был еще начинающим актером и ему частенько приходилось колесить по разным городам и соглашаться на любые роли, но у Джейн деньжонки водились и, судя по всему, немалые. Не то чтобы она этим кичилась, однако Мерси почуяла их запах и не ошиблась.

Во время второй, и последней, встречи она выдвинула свои условия: Воскресенье — выходной, после шести — сверхурочные, бензин для поездок по хозяйственным нуждам. И никакой униформы. У меня имеется рабочая одежда, и я не опозорю нанимателей своим видом, но форму носить не буду. Это правило. Понимаете, поработав официанткой, больше не захочешь связываться с формой.

Джейн отворачивалась, прятала глаза — ее так и подмывало захлопать в ладоши. Эта женщина, сидевшая напротив за столом тем летним утром 1989 года, настолько хорошо понимала, кто она, что Джейн отчаянно хотелось громогласно выразить ей свое одобрение. Я могу у нее многому научиться, подумала она на следующий день. И наверное, воспользуюсь этим. И тогда подняла трубку, набрала номер и сказала: Не знаю, договаривались ли вы с кем-нибудь другим, но надеюсь, что еще свободны. Мерси выслушала ее слова и ухмыльнулась. Я бы не стала так ставить вопрос, миссис Кинкейд, ответила она. Свободной назвать себя не могу. Но работать у вас хочу, и приступила к своим обязанностям на следующий день.