Книга Страх и отвращение предвыборной гонки '72 - Хантер С. Томпсон

— Замечательно, — сказал я. — Еще один отстой, который я теперь могу с чистой совестью избежать. Но что случилось? Почему они обвиняют меня?

— Господи боже! — воскликнул он. — Этот сумасшедший сукин сын сел в поезд с твоим пропуском и совершенно слетел с катушек. Он выпил с десяток мартини еще до того, как поезд отошел от перрона, а потом начал оскорблять всех подряд. Он зажал в угол какого-то бедного ублюдка из вашингтонской газеты и назвал его грязным коммунячьим педиком… Потом начал толкать его, говоря, что собирается сбросить его с поезда на следующем мосту… Мы не могли поверить в то, что это происходит на самом деле. Он напугал одного из телевизионщиков так, что тот заперся в туалете и просидел там до конца поездки.

— Господи, — сказал я, — но никто же не подумал, что это на самом деле был я, правда?

— Черт возьми, как раз так все и подумали, — ответил он. — Единственными, кто знал, как ты выглядишь, были я и… (он назвал нескольких журналистов, чьи имена не должны быть здесь упомянуты). Но все остальные просто смотрели на его пропуск, и очень скоро по всему поезду вплоть до вагона Маски разлетелся слух, что какой-то бандит по имени Томпсон из какого-то Rolling Stone рвет поезд на части. Они хотели отправить Рози Гриера, чтобы он разобрался с тобой, но Дик Стюарт (пресс-секретарь Маски) сказал, что это будет плохо выглядеть, если 140-килограммовый телохранитель изобьет журналиста в поезде избирательной кампании.

— Это нормальный ход мысли для человека Маски, — заметил я. — Они все сделали не так, но зачем же подливать масла в огонь, избивая репортера?

Он рассмеялся.

— На самом деле, — продолжил он, — пронесся слух, будто ты перебрал с ЛСД и пошел вразнос, что ты просто не мог контролировать себя.

— Что ты имеешь в виду, говоря «ты»? — спросил я. — Меня даже не было на этом проклятом поезде! Люди Маски специально не разбудили меня в Уэст-Палм-Бич. Им не понравилось, как я вел себя за день до этого. Мой друг из газеты Флоридского университета сказал, что слышал, как они говорили об этом внизу в вестибюле, когда проверяли список прессы и будили всех остальных.

— Да, я слышал кое-какие из этих разговоров, — сказал он. — Кто-то говорил, что ты кажешься очень негативно настроенным.

— И это правда, — сказал я. — Это был один из самых унизительных политических опытов, которым я когда-либо подвергался.

— Это именно то, что сказали люди Маски о твоем друге, — ответил он. — Оскорблять журналистов — это одно, в конце концов, мы все уже привыкли к этому, но примерно на полпути к Майами я видел, как он потянулся к бару и стащил со стойки целую бутылку джина. Потом он начал блуждать из вагона в вагон, пить из горла и клеиться к этим бедным чертовым девочкам. Вот когда все это действительно стало выглядеть хреново.

— Каким еще девочкам? — спросил я.

— Да к тем самым, в красных, белых и синих шортиках, — ответил он. — К этим «волонтерам Маски» из Джексонвиллского профессионального колледжа, или как его там…

— Ты имеешь в виду официанток? Тех, в соломенных шляпках?

— Да, — сказал он. — Чирлидерш. Ну, они все перепугались до усрачки, когда твой друг начал лапать их. Как только он заходил в какой-то вагон, девушки мчались в другой конец, чтобы спрятаться за дверью. Но ему иногда удавалось поймать одну из них за руку или за ногу, и он начинал кричать что-то типа: «Теперь я поймал тебя, маленькая красотка! Иди сюда и посиди у папочки на лице!»

— Господи! — воскликнул я. — Почему они просто не высадили его из поезда?

— Как? Не остановишь же скорый посреди дороги из-за одного пьяного пассажира. А что если бы Маски приказал сделать аварийную остановку, а нас бы протаранил грузовой состав? Ни один из кандидатов в президенты не рискнет пойти на такое.

Я уже видел заголовки всех газет от Ки-Уэст до Сиэттла:

АГИТАЦИОННЫЙ ПОЕЗД МАСКИ ПОТЕРПЕЛ КРУШЕНИЕ, ПОГИБЛО 34 ЧЕЛОВЕКА

КАНДИДАТ ОТ ДЕМОКРАТОВ

ОБВИНЯЕТ «БЕЗУМНОГО ЖУРНАЛИСТА»

— Во всяком случае, — продолжил он, — мы опаздывали на тот большой митинг на вокзале в Майами, и ребята Маски решили, что будет лучше просто потерпеть безумного сукина сына, чем устраивать бурную сцену в поезде, полном скучающих репортеров. Господи, да поезд был до отказа набит телевизионщиками, и все они ныли, что Маски не делает ничего, что стоило бы пустить в эфир… — Он засмеялся. — Да, черт возьми, нас всех очень бы порадовала большая драка в поезде. Лично я подыхал со скуки. За всю поездку я не получил ни одной стоящей цитаты для заметки. — Он снова засмеялся. — На самом деле Маски заслужил этого парня. Это, конечно, был настоящий кошмар, но, по крайней мере, он не дал нам заскучать. Никто не уснул, как в пятницу. Черт, да от этого скота некуда было деться! Все, что оставалось, — это ехать дальше и надеяться, что к тебе он не прицепится.

Washington Star и Women's Wear Daily рассказали, по сути, одно и то же: какой-то дикарь сел на поезд в Уэст-Палм-Бич, воспользовавшись добытым мошенническим путем журналистским удостоверением, и устроил беспорядки в вагоне-гостиной — затеял «несколько драк», а потом «накинулся на сенатора», когда поезд прибыл в Майами и Маски вышел на платформу, чтобы произнести речь, которая, как предполагалось, должна была стать кульминацией его триумфальной агитационной поездки.

Именно в тот момент, по сообщениям прессы, как опубликованным в газетах, так и изложенным устно, мой предполагаемый друг, называющий себя Питером Шериданом, распоясался до такой степени, что сенатор Маски вынужден был «резко оборвать его».

Когда «Саншайн спешиал» прибыл в Майами, Шеридан соскочил с поезда, встал на путях у платформы, где выступал Маски, и провел там следующие полчаса, доставляя сенатору массу огорчений своими репликами, вместе с Джерри Рубином, который также появился на станции, чтобы спросить Маски, что заставило его изменить свое отношение к войне во Вьетнаме.

Рубин находился в Майами в течение нескольких недель и часто появлялся на местном телеканале, предупреждая, что «десять тысяч голых хиппи» будут среди тех, кто приедет на национальный съезд Демократической партии в Майами-Бич в июле. «Мы пройдем маршем к месту проведения съезда, — объявил он, — но никакого насилия не будет, по крайней мере, с нашей стороны».

Отвечая на вопросы, касающиеся его присутствия во Флориде, Рубин сказал, что «решил переехать сюда из-за климата» и что зарегистрировался здесь как избиратель-республиканец. Вопреки подозрениям людей Маски Шеридан даже не узнал Рубина, а я не видел его с момента Альтернативного инаугурационного бала, который состоялся как ответ на инаугурацию Никсона в 1969 году.

Когда в ту субботу Рубин появился на вокзале, чтобы извести Маски, сенатор от штата Мэн был, по-видимому, единственным человеком в толпе (кроме Шеридана), который не знал, кто он такой. Его первой реакцией на ругань Рубина было: «Заткнитесь, молодой человек — здесь говорю я».