Книга Ольга, королева русов - Борис Васильев

И сказал:

– Мы пришли с открытыми ладонями, великий хан. Прими наши скромные дары.

Но юноша продолжал что-то взволнованно выкрикивать, и перевода хан так и не дождался. Это еще более укрепило Свенельда в догадке, что десятник – из ханской семьи. Кроме того, он догадался, что хан не особенно нуждается в переводе, хотя по какой-то причине не торопится начинать беседу.

Наконец хан что-то сказал, так ни разу и не глянув на подарки. Юноша хлопнул в ладоши, тотчас же раздвинулся войлок задней стены, и оттуда вышли четверо слуг, более похожих на воинов. Подчиняясь повелительному жесту десятника, они взяли дары и удалились.

– Хан благодарит тебя, воевода, – сказал юноша, хотя хан по-прежнему молчал.

И неожиданно совсем уж по-детски добавил:

– Я очень люблю рыбьи яйца.

Свенельд с трудом сдержал улыбку. И сразу подумал, что стрелу следует показать хану наедине. В отсутствие наивного любимца.

Прерванный подарками разговор возобновился, когда все удалились, кроме юноши и двух стражников у выхода, застывших, как изваяния. Хан подробно расспрашивал о цели военного похода, его сроках и путях выхода дружины Свенельда из степи. Воевода отвечал кратко и по возможности точно, поскольку был заинтересован в ханском расположении к нему лично. Даже договорившись о беспрепятственном проходе к границам уличей, он все равно оставлял легких на подъем печенегов за своей, ничем не прикрытой спиной.

– Я заключил с уличами не только мир, – сказал хан. – В договоре, скрепленном моей клятвой, оговорена военная помощь в случае их просьбы.

О подобном договоре догадывался Берсень. Именно поэтому он и предложил Свенельду вернуть хану стрелу, лишившую глаза самого Берсеня. И воевода понял, что необходимо сделать первый ход.

– Подарки, которые ты благосклонно принял, великий хан, были от всей дружины. Позволь же мне, воеводе, поднести тебе свой подарок.

Он отстегнул застежки ножен и с поклоном двумя руками протянул хану свой меч.

– Этим мечом я покорил уличей и заставил их платить дань Великому Киевскому князю. Они перестали платить эту дань без всяких объяснений. Разве это справедливо, великий хан? Разве побежденный вправе нарушать свое слово?

Хан молчал и не протянул руки, чтобы принять меч. Свенельд подождал, а потом бережно положил меч на войлок возле правой ханской руки.

– Дар твой щедр, киевский воевода, но я не могу принять его, – вымолвил хан наконец. – Ты – воин, и я – воин. А воины не берут назад своих слов.

– У меня есть для тебя еще один подарок, который ты примешь, – сказал воевода. – Но он настолько бесценен, что я могу передать его тебе только тогда, когда мы останемся вдвоем в юрте, великий хан. Ты – воин, и я – воин.

Юноша горячо заспорил с ханом. Свенельд понял, о чем: юноша пугал хана, что русский воевода может внезапно напасть на него. И поэтому жестко добавил:

– Я – отец, и ты – отец.

Хан повелительно указал десятнику на дверь. Тот молча поклонился и вышел, уведя с собою двух молчаливых охранников. Он был крайне недоволен, и Свенельд подумал, не наживает ли он себе нового врага.

– Когда ты пришел на левый берег, хан, мой князь Игорь условился с тобою о выгодных переговорах. Ты дал согласие, и на переговоры выехал мой побратим боярин Берсень. Однако на подъезде к твоему кошу его встретили стрелой.

– Его ранили этой стрелой, – неожиданно поправил хан по-славянски.

– Да, у него хватило сил довести эти переговоры до конца, но рана оказалась весьма тяжелой, и моему побратиму пришлось расстаться с глазом. – Свенельд достал из-за пазухи шкатулку, открыл ее и протянул хану. – Вот стрела, которой его встретили после твоего поручительства. После твоего слова воина, великий хан. Она твоя, клянусь в молчании своем.

Воевода протянул открытую шкатулку, в которой лежала стрела с тремя зелеными полосами. На сей раз хан схватил подарок обеими руками. Вынул стрелу, внимательно осмотрел ее, остро глянул на гостя.

– Это – ценный дар, воевода, очень ценный. Что ты хочешь получить взамен?

– Я скажу, чего я не хочу получить, великий хан. Я не хочу получить внезапного удара в спину, когда буду наводить порядок в земле уличей.

– Я даю слово, что ты его не получишь. – Хан помедлил, взял меч Свенельда и сунул его за широкий, украшенный каменьями византийский пояс. – Прими мой ответный дар, воевода.

Он достал из-за того же пояса саблю и обеими руками протянул ее Свенельду. Воевода почтительно принял подарок.

– Я могу делать с этой стрелой, что хочу?

– Ты можешь делать с этой стрелой то, что считаешь нужным, великий хан.

Хан двумя руками изломал стрелу и бросил ее в костер. Затем скупо улыбнулся воеводе и хлопнул в ладоши.

В шатер мгновенно влетел юноша. Следом за ним тотчас же появились стражи, молча занявшие свои места у входа.

– Это мой сын, – сказал хан. – Его зовут Куря, и скоро он будет водить орду.

Куря молча поклонился.

– Запомни великого воеводу Свенельда, сын, – торжественно произнес хан. – Ты сделаешь все, о чем великий воевода Свенельд скажет тебе.

– Все? – переспросил Куря, и Свенельду послышалась нотка иронии.

– Он спас больше чем твою жизнь. – Голос печенежского хана стал суровым. – Он спас твое лицо воина.

– Я сделаю все, о чем попросит меня великий воевода Свенельд. – Куря низко поклонился Свенельду.

Хан распахнул ворот, вытащил засаленный кожаный гайтан и снял с него черный от старости деревянный оберег.

– Это – знак нашего рода, – сказал он. – Если не сможешь приехать сам, перешли этот знак через верного человека, и Куря исполнит его повеление, как твое, воевода Свенельд.

Глава шестая

1

То были времена бесконечной борьбы славянских племен за свою независимость против завоевателей – русов. Борьба велась весьма ожесточенно с обеих сторон, и Летопись называет киевские походы против восставших славян примучиванием. Русы были жестоки в своих усмирительных походах, славяне с неменьшей жестокостью отвечали захватчикам из засад, во внезапных ночных вылазках и коротких схватках на лесных тропах, бродах и топях. Русы теряли воинов, а славяне – собственных князей, почему их имен и не осталось в истории, кроме имени древлянского князя Мала. Славы в таких войнах не добывают, особой добычи – тоже, но приобретают некоторое спокойствие на границах и гребут двойную дань, пока княжеская дружина-победительница еще не ушла в собственно Киевскую землю.

Проходило некоторое время внешней тишины и напряженного покоя, и опять вятичи или дреговичи, тиверцы или уличи убивали киевских тиунов, грабили их дома и кричали на вечах, что от сего дня свободны они и никакой дани платить не будут. И вновь княжеская дружина надевала кольчуги и подгоняла удила.