Книга Жнецы - Джон Коннолли

Уилли предпринял и еще одну меру предосторожности. С помощью Арно он нагрел и расплющил на радиаторе стеариновую свечу, к которой поочередно притиснул пальцы налетчика и таким образом снял отпечатки. Затем сунул свечу за кипу старых документов в конторский шкафчик и запер его на ключ. При налетчике не оказалось никаких удостоверений личности, что довольно-таки странно. Скорее всего, копы тоже снимут у него отпечатки пальцев, но, возможно, и Луис захочет кое-что разузнать по своим каналам. Чтобы ему в этом поспособствовать, Уилли велел Арно сделать на мобильник несколько фотоснимков налетчика. На мобильнике самого Уилли камера отсутствовала – аппарат был такой примитивный, что в сравнении с ним даже жестянка на ниточке казалась достойной альтернативой. Что Уилли по-своему даже нравилось.

По прибытии копов свои роли Уилли и Арно разыграли мастерски. Честные скромные трудяги, под угрозой увечья, а может, и смерти давшие жесткий отпор агрессору и теперь потрясенные, но зато оба живые, стояли посреди своего малого предприятия, которое мужественно отбили от посягательства негодяев. Что, собственно, не так уж далеко от истины. Копы выслушали сочувственно, а затем рекомендовали обоим механикам прийти с утра в участок для дачи более официальных показаний. Арно спросил, не понадобится ли им адвокат, на это старший патрульный ответил, что вряд ли. Между строк он намекнул, что обвинение против них вряд ли бы стали выдвигать, даже если б этот тип околел. В возбуждении заведомо проигрышного дела не заинтересована ни одна прокуратура, а у Арно на руках железобетонное оправдание: вынужденная самооборона. Теперь еще предстоит установить личность грабителя, у которого в карманах нашлись лишь пакетик жвачки, ком из десяток, двадцаток и полусотен, а также запасная обойма к пистолету (Уилли и Арно на славу изобразили удивление от услышанного).

Брю полагал, что разбирательство уже, считай, завершено, когда в гараж прибыла еще одна пара – мужчина и женщина, оба в темных костюмах. Они на входе предъявили удостоверения патрульному. Тот оглянулся через плечо и одними губами оповестил сослуживцев: «Федералы», как будто те и без того не поняли, кем являются новоявленные визитеры.

Один из медиков заклеил Уилли лицо пластырем, предварительно вправив ему нос прямо в конторском закутке. Таким образом отпала необходимость ехать в больницу, зато нос сейчас принялся заново пульсировать свежей болью. Вкупе с тошнотой похмелья и общим оттоком адреналина после горячки драки Уилли не смог бы и припомнить, когда он себя чувствовал так скверно. Сидя на стульчике возле простреленного «Олдсмобиля» и следя взглядом за приближением двоих агентов, он глазами дал Арно понять, что худшее в этих разборках еще только близится. В нюансах правоприменения и красотах юрисдикции Уилли докой не был, но прожил в Куинсе достаточно, чтобы понимать: на каждое размахивание стволом в автомастерской фэбээровцы вот так запросто не являются, иначе бы у них просто не оставалось времени на всю остальную работу.

Мужчина был темнокожим и представился специальным агентом Уэсли Брюсом. Его напарница, специальный агент Сидра Льюис – крашеная блондинка с пронзительно-синими глазами, хмурый вид которой предполагал в ней уверенность, что все, кого бы она ни встречала по долгу службы, в чем-нибудь да виноваты, пусть хотя бы в тайной мысли, что они чем-то лучше нее. Арно с Уилли разделили: женщина увела Арно в конторский закуток, а Брюс тем временем, полусев на капот «Олдсмбиля», скрестил на груди руки и скривился в недоброй улыбке, напоминающей того самого Жвачника до того момента, как Арно отшиб у него улыбку изделием из дерева и металла.

– Ну, как дела? – спросил Брюс.

– Да бывали и получше, – ответил Уилли, и это была едва ли не первая стопроцентно откровенная фраза, которую он произнес с самого прибытия копов.

Похоже, специальный агент Уэсли Брюс прекрасно осознавал сей факт.

– Похоже, два этих субчика напали не на тех, с кем можно шутки шутить.

– Наверное.

– Так вы говорите, они искали машину?

– Ага. И еще деньги.

– Их у вас тут что, много?

– Да не так чтобы. Народ расплачивается в основном чеками или с карты. Хотя есть и такие, кто дает налом. Старые привычки здесь живучи.

– Еще бы, – произнес Брюс с таким видом, будто Уилли вел речь не о платежах наличностью, а о чем-то совсем ином.

Подразумеваемых здесь вариантов – и законных, и незаконных – была тьма тьмущая, лучше и не гадать. Наконец Уилли сделал умозаключение: все события нынешнего вечера так или иначе связаны с Луисом и Ангелом. На линию поведения Уилли это не повлияло, но заставило его проникнуться к спецагенту Брюсу еще большей неприязнью, чем та, которую он уже испытывал.

Тем временем Брюс ввинтился в Уилли черными круглыми глазами.

– Еще бы, – с нажимом повторил он.

Он чего-то ждал. Уилли прислушался: со стороны конторского закутка доносился голос Арно. Тот тарахтел куда оживленнее, чем Уилли. Похоже, спецагенту Сидре Льюис непросто вставить в этот словесный поток хотя бы словечко.

Что ж, милости просим, привыкайте. Мы вас к себе не звали.

Наконец Брюс вроде как уяснил, что Уилли с лету не раскрутить на признание во всех нераскрытых преступлениях, перечисленных в уголовном кодексе, и возобновил свои расспросы.

– То есть, получается, при всех их стараниях солидный куш им все равно не светил? Даже если бы им удалось выгрести кассу и благополучно скрыться?

– Они взяли бы от силы пару сотен. Это с учетом мелочи.

– Н-да, хапнули они горя за пару сотен. Не могли попытать счастья в другом месте, где полегче.

– У нас нет камеры.

– В смысле?

– Видеокамеры слежения. Мы ими не пользуемся. Во многих местах они нынче установлены, а у нас вот нет. Может, налетчики потому и решили: коли так, то чем черт не шутит, почему бы не попробовать.

– Крутые времена, крутые меры.

– Типа того.

– Эти двое показались вам отчаянными?

– Дружеского настроя я у них точно не заметил, – подумав, ответил Уилли. – А насчет отчаянности судить не берусь.

– Я имел в виду: они, по-вашему, действительно остро нуждались в деньгах?

– А кто в них не нуждается, – простецки пожал плечами Уилли.

– Верно. Только у нашего общего приятеля, которому проломили голову, уже было рассовано по карманам около пяти сотен, не говоря о довольно дорогой марке пистолета. Так что он не производит на меня впечатление бедолаги, рискнувшего от безденежья вот так взять и наброситься на автомастерскую, не рассчитывая при этом на серьезный навар.

– Про то, что на уме у преступника, не мне судить. Это ваша епархия.

– Не вам судить, говорите?

Фраза отчего-то показалась Брюсу смешной. Он даже рассмеялся деревянным неестественным смехом – как будто бы кто-то написал перед ним на бумажке: «Ха. Ха. Ха», а затем подставил к его голове револьвер и скомандовал зачесть это вслух.