Книга Восемнадцать часов дурдома - Владислав Картавцев

С момента пленения карасей прошло месяцев пять, они значительно набрали в весе, и еще немного, и можно их зажарить или сварить из них рыбный суп – только жалко! Уж больно интересно за ними наблюдать, и, кроме того, реально успокаивают и повышают настроение.

Самого крупного карася Андрей прозвал Калигулой – с такими глазами навыкате кроме как Калигулой и быть-то некем. А плавники – на зависть соперникам и серьезный бонус в борьбе за жизнь и потомство!

Далее за Калигулой шла Мессалина – симпатичная карасиная самка, все время строившая глазки Андрею, потом Нерон – противнейшая рыба, постоянно жаждущая корма, следом – Гай (мелкий юркий карасик, который все никак не хотел вырастать), а в самом конце – Цирцея, раз в месяц метавшая икру увесистыми пригоршнями. Икру Андрей тщательно вылавливал из бака и пускал на бутерброды, предварительно остудив в холодильнике.

* * *

Андрей задумчиво щелкал мышкой, соображая, можно ли на рыбках сделать диссертацию. Например, введя их в обиход обитателей подвала от первого до четвертого уровней. Главное, чтоб рыбок не съели сырыми в первый же день! Тогда весь эксперимент псу под хвост, и только зря время потратишь!

Подумав немного, Андрей все-таки решил не рисковать (кто знает, чем всё это закончится!), зато ему в голову пришла замечательная идея. Прямо в выходные он изучит рынок медицинского оборудования и попытается найти б/ушный энцефалограф в хорошем состоянии. Если повезет, обойдется недорого!

А дальше – всё просто! С его помощью Андрей каждый вечер будет снимать с самого себя энцефалограмму в момент наблюдения за рыбками – непосредственно перед этим и после. Годовая линейка энцефалограмм послужит отличным наглядным материалом – введением в разрабатываемый Андреем передовой метод лечения депрессивных и возбужденных электоральных состояний.

Особенно Андрею нравилось определение: «Возбужденные электоральные состояния», он считал себя его автором, очень гордился и на полном серьезе обдумывал подачу заявки об авторских правах. Единственно, что его смущало, так это отсутствие полной уверенности, что он первый в этом щекотливом вопросе, а вторым – и далее по списку – быть не хотелось.

Обычно скачкообразному усилению психической активности общества предшествовала избирательная кампания. Несколько партий – на букву К, на букву Л, на букву С и на букву Е – всегда претендовали на представительство в законодательном собрании и своими претензиями настолько раззадоривали электорат, что тот положительно сходил с ума – постепенно, шаг за шагом – однако неотвратимо.

Особо чувствительные лишались сна и покоя и бредили рейтингами и потенциальным количеством мест, которые займут фавориты и аутсайдеры. Те же, у кого психика была устойчивей, генерировали ярко выраженный скептицизм, понимая, что выберут К или Е, или вообще Ж – разницы никакой, и всё в стране останется, как было. И чему можно дать однозначное определение: «Бардак»

Андрея выборы всегда интересовали только с точки зрения профессионала-психиатра. Особенное удовольствие доставляло видеть, как кандидаты (партийные боссы, их доверенных лица или же любимые любовницы) размазывают друг друга по асфальту, окунают соперников в навоз и всячески стараются унизить конкурентов по политическому цеху прилюдно – с голубых телевизионных экранов и со страниц многотиражных печатных изданий.

Несколько лет назад – в период наивысшей психической активности электората (примерное за две недели до даты общероссийского голосования) – Андрей спокойно возвращался с работы домой, и тут ему навстречу попался прайд агитаторов, состоящий из двух молоденьких девушек, одной дамы постарше и надзирающей – сухонькой старушки (которая не только раздавала буклеты кандидатов, но и следила, чтобы девицы усиленно размахивали партийными флагами, а не только мечтали о сексе с молодыми привлекательными людьми).

Судя по всему, получалось у старушки не очень хорошо – девицы, как только завидели Андрея, немедленно отставили флаги в сторону, одновременно обе подскочили к нему и с томлением во взоре стали умолять забрать их с собой. Минуты две Андрей не мог понять, что от него требуют, причем здесь именно он, и неужели он такой авторитетный с виду и такой благородный, что к нему можно обращаться с подобными просьбами.

А ларчик открывался просто – девушки страсть как замерзли, хотели писать и минут за пять до появления Андрея решили покинуть пост просто из принципа – да и гори оно синим пламенем это партийное строительство, если ради него приходится часами торчать на морозе и изображать из себя клоунов! А, как известно, если девушка что-то решит (тем более, если их две), то удержать ее (их) может только чудо, но никак не доводы разума от старушки-надзирательницы, с помощью которых она пыталась восстановить моральный дух и порядок в подшефном бабском батальоне.

* * *

А что может быть лучше для целей побега, чем подвернувшийся под руку высокий привлекательный МЧ, рассеянно проходящий мимо и не обращающий внимания на агитационный материал? Понятно, что МЧ не склонен вести надоедливые разговоры о политике, и, воззвав к вечному чувству прекрасного, можно убедить его представиться братом (суженым, деверем) одной из девушек и забрать их с собой. А они поблагодарят его сладкими и продолжительными улыбками и побегут по своим делам!

Конечно, если намеренно выискивать огрехи в подобных логических построениях, то им (огрехам) несть числа, но это только – если намеренно искать. Андрей же просто выслушал торопливые объяснения девушек, напустил на себя важный вид и обратился к старушке с огненной зажигательной речью. Он думал, этого будет достаточно, но не на того напал!

Бабуля-процентщица (так мимоходом окрестил ее Андрей) мгновенно ринулась в бой. На ней держался данный участок идеологического фронта, и сдавать позиции она была не намерена. Ведь партия оказала ей высокую честь, а: «Партия сказала, народ ответил есть!» Главное, было бы, что есть!

– А ты кто такой тут выискался? А ну пошел вон! Сейчас как дам больно! – старушка перехватила знамя наподобие средневекового копья (острым навершием вперед) и постаралась резво ткнуть Андрею в пах. Спасла его только молниеносная реакция и явная бабкина целеустремленность – желание нанести обидчику невосполнимый вред открыто читалось у нее на лице.

И непонятно, чем бы дело кончилось, если бы не ужас – который внезапно (к его стыду) скрутил Андрея, и он бросился наутек – а вместе с ним и две девицы! Приятная неожиданность – они восприняли поступок Андрея не как постыдное бегство, а как заранее просчитанный маневр, который привел-таки к желаемому результату. А коль скоро девушки подумали именно так, то Андрей не стал их разубеждать, но напротив, быстро сориентировался и предложил усугубить знакомство – тепло, по-родственному.

Одна из девушек отказалась, зато вторая восприняла приглашение спасителя благосклонно. Она жила в соседнем с Андреем доме и пригласила его зайти на кофе – тем более, она дома одна, а в такой мерзкий вечер хочется, чтобы кто-нибудь оказался рядом.

Девушку звали Илона, в ее говоре чувствовался немосковский акцент, вероятно, южный – молдавский или украинский. Андрей думал недолго – почему бы и не попить кофе или чая – коль скоро зовут, а его самого никто не ждет!