Книга Там, где свобода... - Кеннет Дж. Харви

Он смотрел телевизор, пока Рут была на работе. Он хотел знать, что происходит в мире. Раньше его это не волновало. Теперь он смотрел новости изо всех уголков мира. Все эти люди в дальних странах. Как они туда попали? Как они там живут? Как он сюда попал? В постель Рут. А в тюрьму? Четырнадцать лет назад. Залез в долги. Но скоро он будет богатым человеком. На экране телевизора взорвались машины. Группа мужчин и мальчишек терзала обгоревшие тела. Потехи ради. Дикие забавы. Подвешивали обгоревшие тела на мосту. Все это было правдой. Но в то же время не верилось.

Он переключил канал. Двое мужчин говорили о политике. Он прислушался. Он пытался уловить смысл произносимых ими слов. Он понял суть, несмотря на то что мужчины нарочно использовали сложные слова, не желая, чтобы он понял. Такая игра. Ребус. Люди против людей.

Он переключил канал. Местные новости дня. Прямой репортаж с заседания комиссии по делам невинно осужденных. Зал битком набит. Народ толпится в коридоре.

Показали госпожу Брофи. К лацкану пиджака приколот значок с надписью «Мерден». Ее просили рассказать о ее участии в этом деле. Она повторила все то же, что он уже слышал.

Показали интервью Мистера Дунна и Мистера Милтона. Двое невинно осужденных. Явились давать показания. Один был местный. Другой прилетел на самолете с материка. Мистер Дунн и Мистер Милтон. Они были счастливы присутствовать там. Это проходило красной строкой через весь репортаж. Сначала человека сажают. Потом выпускают. И он счастлив получить свободу. Вот что он скажет. Но затем все меняется. На свободе ты и сам меняешься. Свобода больше ничего не значит. Становится данностью. Пусть только попробуют ее у меня забрать. Они не посмеют. Он видел перемены, произошедшие с этими двоими. Их интервью. Что они узнали. Чему их научили. Что следует говорить. Правое дело. С чем бороться? Против чего? Глашатаи свободы. Вещают по писаному. Повторяют чужие слова. Он выключил телевизор.

— Да ты превращаешься в телеманьяка.

В дверях спальни стояла Рут. С пластиковым пакетом в руке. Только что вернулась.

— Мне интересно.

— Смотреть телевизор? — Она мило рассмеялась. — Я думала, тебя там вылечили. Но я ошибалась. Ты, наоборот, заболел. — Она вышла. В прекрасном расположении духа. За окном светило солнце. Он встанет и посидит на улице. — Ты принимал таблетки?

Он взглянул на них. Разноцветные фигурки. Лежат себе на тумбочке.

— Мне бы хотелось поехать на войну.

— На войну? — удивилась Рут, убиравшая вещи в шкаф. Дверца захлопнулась.

— Ага.

— Зачем?

Он уставился в пустой экран телевизора. Он и сам не знал зачем. Просто так сказал. На какую войну? И на чьей стороне он бы дрался?

— Чтобы убивать людей?

— Я хочу уехать отсюда. — Он сел на краю кровати. Посидел так и сказал тише, будто сам себе: — Не на войну, а наоборот.

Рут заглянула в дверь.

— А куда?

Он смотрел на нее. Интересно, что это был за мужчина. Которого она оставила. Мужчина, которого, по ее словам, он никогда не знал.

— Куда скажешь, — ответил он.

Она хотела, чтобы он поехал с ней на кладбище. Проехав в большие железные ворота, они остановились у будки смотрителя. Из крана на стене будки капала вода. Вот откуда они брали воду. Чтобы поливать могилы. Рут держала в руке красную розу. Глаза скрывались за солнечными очками. Она открыла и придержала для него дверцу, пока он выходил. Схватившись за край дверцы, он осторожно вытащил себя наружу. Боль была терпимой.

— Ты в порядке? — спросила Рут, когда он встал на ноги.

Он кивнул. Огляделся. Кладбище тянулось вдаль насколько хватало глаз. Солнце ярко светило. Прищурившись, он оглянулся. Большие железные ворота. Всегда открыты. С шумом вкатился катафалк. Черный, как сама смерть. За ним вереница машин. Несколько черных. Блестящих. Разных марок. Машинам потребовалось некоторое время, чтобы въехать в ворота и добраться до открытой могилы в дальнем конце кладбища. Где все соберутся. Куда опустят тело. Тело в гробу. В яму в земле. Засыплют грязью. Нет пути назад.

Я был мертв.

Они с Рут подождали. Затем перешли дорогу и пошли по тропинке, ведущей туда, куда следовала Рут.

Он знал дорогу. Он видел могилы родителей. Прошел мимо. Только голова невольно вздрогнула. Его сыновья были похоронены дальше. Ближе к концу кладбища. Ряды могил все прибавлялись. У него не было времени подойти к ним. Зря он приехал.

Он шел вслед за Рут. Поодаль бродил мужчина, сунув руки в карманы. За ним таскался маленький мальчик. Мальчик не понимал, что все это значит. Шел, волоча ноги. Где была мама этого мальчика?

Подойдя к ограде, Рут открыла калитку. Внутри были могилы младенцев. Внутри ограды. Старые грязные медвежата. Деревянные колыбели. Пластиковые цветы. Куклы. Обломки игрушек. Маленькие надгробные камни. Ограда из зеленой сетки в пояс высотой. Интересно, для чего это сделали. Установили ее вокруг всех этих мертвых детей. Чтобы спрятать эти маленькие смерти от других. Здесь горе было еще безутешнее.

Рут нагнулась и положила розу на могилу. Сняла очки, чтобы лучше видеть.

Он стоял, сцепив руки перед собой. В таком месте невозможно стоять нормально. Все эти горшки под ногами. Трудно пошевелиться, чтобы не наступить на какой-нибудь.

Рут читала молитву. Склонив голову и положив одну руку на камень. Фамилия ребенка. Фамилия Рут. Одна дата. Он смотрел на дату. Та самая. Больно было это осознать. Мозг произвел вычисления. Холодок пробежал по телу. Кожа покрылась мурашками. Боже! Он против воли отшатнулся. Мальчик это был или девочка?

Рут читала молитву. Или разговаривала с ребенком. Интересно, что он говорит. Сердце забилось быстрее. Глаза не хотели смотреть на могилу. С него хватит. Может быть, Рут спрашивала, как дела. Или говорила: «Как бы мне хотелось взять тебя на руки. Я хотела носить тебя на руках. Если бы я только могла увидеть твое лицо. Узнать, кем ты мог бы стать. Я тебя так люблю. Почему ты умер? Я тебя родила. Я родила тебя, чтобы ты умер. Прости меня за это. Прости. Я люблю тебя».

Он отвернулся. Шагнул к калитке. Оставаться внутри было невыносимо. Отворил калитку. Вышел. Перевел дух. Подождал, глядя на Рут. Она стояла, склонив голову и говоря с ребенком. С его ребенком? Закончив, она вышла, вытирая глаза. Столько лет прошло. Она закрыла за собой калитку.

Глава 5

Как и говорил адвокат, ему присудили компенсацию. Он был свободен и чист. Снова стоял на ногах. Его осудили невинно. В конце концов они это признали. Так решила комиссия. Виновные были обязаны ему заплатить. Понести ответственность, как выразилась комиссия. Адвокаты торопились все уладить. Чем скорее, тем лучше. Выборы на носу.

Госпожа Брофи настаивала, что люди, упрятавшие его в тюрьму, должны занять его место. Она была уверена, что это будет по справедливости. Она заводилась с полоборота. «Почему бы и нет?» — вопрошала она в камеру. Почему бы полицейским не отправиться в тюрьму? Или министру юстиции? Почему их не посадят за то, что они отняли у человека четырнадцать лет жизни? Нанесли ему травму, подвергнув унижению тюремного заключения. Они знают, что происходит с человеком в тюрьме? В таком месте. С человеком, который ни в чем не виноват. За которым нет преступлений, если не считать того, что он принадлежит к беднейшим слоям общества. Существует в секторе низких доходов. Это его единственное преступление. В этой стране неимущие до тех пор будут испытывать притеснения, пока власти предержащие и богачи не понесут ответственность. Люди с положением. С деньгами. Вот кому место в тюрьме. Госпожа Брофи тарахтела без остановки, едва переводя дух.