Книга Мудрость психопатов - Кевин Даттон

Прекрасная работа, если вам удастся на нее устроиться.

Но обратите внимание на то, что произойдет, если такой поведенческий паттерн будет сохраняться в течение какого-то времени. Святые начинают уставать от него и болеть. Поскольку им не хватает денег на обеспечение своих нужд, они начинают умирать. Постепенно соотношение типов населения начинает смещаться в пользу мошенников.

Но как раз этого мошенники хотят меньше всего! Когда численность святых будет уменьшаться с каждой неделей, станет расти вероятность того, что мошенники начнут наталкиваться друг на друга. Более того, даже если им попадется святой, все равно велика вероятность, что им придется уйти с пустыми руками.

Слишком велика будет вероятность того, что этого святого уже ограбили до них.

В конце концов, если все пойдет своим чередом, баланс сил повернется на 360 градусов. Маятник качнется назад, в пользу святых, и общество вернется к тому, чтобы честно зарабатывать на жизнь. Но обратите внимание на то, что история запрограммирована повторяться. Святые будут господствовать до тех пор, пока будет продолжаться экономический спад. А мошенники — иметь перевес до тех пор, пока святые смогут держать их на плаву. Это жестокая карусель подъемов и спадов.

Такой схематический набросок двух совершенно различных профессиональных этик представляет собой упрощенную схему бесконечно более сложной совокупности динамик. Однако, несмотря на всю свою упрощенность, действенность этой модели обусловлена именно поляризацией способов поведения. Чистая безусловная агрессия и чистая безусловная капитуляция, выступающие в качестве стратегий социального обмена в обществе с множественными взаимодействиями (интеракциями) и взаимозависимостью, обречены на провал. При таком эффекте движения маятника каждая стратегия оказывается уязвимой для эксплуатации ее противоположной стратегией, как только она становится господствующей: как только адепты одной стратегии становятся достаточно многочисленными, они начинают паразитировать на тех, кто пользуется противоположной стратегией. Давайте позаимствуем фразу из лексикона социобиологии (этологии человека); в качестве стратегии выживания ни абсолютное сотрудничество, ни абсолютную конкуренцию нельзя считать эволюционно стабильными.[19]Обе они могут потерпеть поражение от вторгшейся или образовавшейся в результате мутации контрстратегии.

Но можем ли мы наблюдать этот повторяющийся процесс в действии в реальном мире — эту повторяющуюся динамику Дилеммы заключенных? В конце концов, мы с вами прочно окопались в царстве мысленных экспериментов. Насколько преуспевают эти абстрактные постулаты в реальной жизни?

Ответ зависит от того, что именно мы понимаем под словом «реальная». Если в понятие «реальный» мы готовы включить «виртуальный», тогда нам может повезти.

Виртуальная мораль

Представьте себе, что я должен провести эксперимент с целью выяснить, как люди реагируют на неожиданное, и я предлагаю вам сделать следующее: за £500 вы должны раздеться догола и войти в бар, где собрались ваши друзья. Вы сядете за стол и будете говорить с ними в течение пяти минут (то есть вы получаете 100 фунтов в минуту); на протяжении всего этого времени вы будете чувствовать всю силу мучительного стыда, которым, несомненно, сопровождается это мероприятие. Однако после того, как эти пять минут истекут, вы покинете бар невредимым — и я могу гарантировать, что ни у вас, ни у всех остальных не останется никаких воспоминаний. Я сотру их. Не считая пачки новеньких хрустящих банкнот в вашем кармане, все будет так, как будто ничего не случилось.

Вы согласились бы на этот эксперимент? На самом деле откуда вы знаете, что уже не участвовали в нем?

Я уверен, что существуют люди, которые с радостью разделись бы догола ради научного прогресса. Насколько мы стали бы свободнее от социальных пут, если бы как-нибудь и где-нибудь, в закоулках огромного многоквартирного дома времени, могли бы входить в преходящий, изолированный мир, где за опыт платят как за почасовую работу, и покидать его. Это очень напоминает мир «Матрицы»: люди живут в виртуальном мире, который временами выглядит совершенно реальным. Но что там, с изнанки? Какие компьютеры существуют в том мире, который представляет собой человек?

В конце 1970-х политолог Роберт Аксельрод задал в связи с Дилеммой заключенных точно такой же вопрос и наткнулся на

метод оцифровки парадигмы, определения стратегии во времени и при повторных взаимодействиях, который заполнил все пробелы в эволюционной стабильности. Этот метод позволил выделить геном повседневного социального обмена.

Во-первых, Аксельрод предложил ряду ведущих мировых специалистов в области теории игр идею о проведении турнира игры «Дилемма заключенных», участниками которой были бы компьютерные программы. Во-вторых, он убедил каждого ученого представить для участия в этом турнире программу, которая содержала бы заданную, предварительно указанную стратегию реакций сотрудничества и конкуренции. В-третьих, как только были представлены все программы (в общей сложности их набралось четырнадцать), Аксельрод устроил предварительный раунд до начала главного поединка, в котором каждая программа конкурировала с остальными за баллы. В конце этого раунда он суммировал баллы, которая набрала каждая программа, а затем резко изменил правила самого турнира: теперь соотношение представленных программ соответствовало количеству баллов, набранных в предварительном раунде, — в точном соответствии с тем, что происходит при естественном отборе. А затем он расслабился и стал наблюдать, что произойдет.

События развивались достаточно прямолинейно. Самой успешной оказалась самая простая программа TIT FOR TAT, разработанная математиком и биологом Анатолием Рапопортом, новаторские исследования которого в области социальных взаимодействий и общей теории систем нашли применение для разрешения конфликтов и разоружения не только в лаборатории, но и на политической сцене. Программа действовала строго по инструкции. Она начинала с сотрудничества, а затем в точности воспроизводила последнюю реакцию конкурента. Если, например, в первой попытке конкурент соизволял сотрудничать, то TIT FOR TAT ходила в масть. Если же соперничающая программа начинала конкурировать, в последующих попытках ей платили той же монетой… до тех пор пока она не переключалась на сотрудничество.

Вскоре стали очевидны изящная практичность и несокрушимая элегантность TIT FOR TAT. Не надо было быть гением, чтобы разглядеть это. Программа, лишенная духа, души, нервной ткани и синапсов, воплощала в себе те фундаментальные качества благодарности, гнева и прощения, которые делают нас, людей, людьми. Эта программа платила сотрудничеством за сотрудничество, а затем пожинала общие благие плоды. Она применяла немедленные санкции против зарождающейся конкуренции, поэтому ее нельзя было назвать мягкотелой. А после жестокой вражды она была способна вернуться, без взаимных обвинений, к паттерну взаимного почесывания спин, в корне пресекая любые возможности для длительных, разрушительных, коренящихся в прошлом схваток. Групповой отбор — эта древняя эволюционная традиция, когда то, что хорошо для группы, сохраняется в индивиде, — не играл здесь никакой роли. Если эксперимент Аксельрода вообще что-то продемонстрировал нам, так это следующее: альтруизм хотя и является несомненной составляющей базовой сплоченности группы, может проистекать не из таких понятий высшего порядка, как добро для вида в целом или даже добро для племени, а быть следствием выживания на уровне отдельных индивидов.