Книга Величие и ограниченность теории Фрейда - Эрих Фромм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последним из великих открытий Фрейда является его теория инстинктов жизни и смерти[26]. В 1920 году, при работе над книгой «По ту сторону принципа удовольствия», Фрейд приступил к фундаментальному пересмотру всей своей теории инстинктов. Он отнес характеристики инстинкта к «принудительным повторениям» и в первый раз сформулировал новую дихотомию «Эрос – инстинкт смерти», природу которой подробно обсудил в работе «Я и Оно» (1923) и в последующих сочинениях. Эта новая дихотомия «инстинкт жизни (Эрос) – инстинкт смерти» заняла место исходной дихотомии «Эго – сексуальные инстинкты». Хотя теперь Фрейд попытался отождествить Эрос с либидо, новая полярность представляла собой совершенно иную концепцию побуждений. Работая над книгой «По ту сторону принципа удовольствия», Фрейд еще совершенно не был убежден в том, что его новая гипотеза валидна. «Можно спросить, – писал он, – насколько уверен я сам в справедливости изложенных на этих страницах гипотез. Мой ответ мог бы быть следующим: сам я не уверен и не стремлюсь принудить других в них верить. Точнее, я не знаю, насколько я убежден в них» [18; 58f]. Учитывая, что Фрейд пытался разработать новую теоретическую доктрину, угрожающую валидности многих более ранних концепций и потребовавшую огромных интеллектуальных усилий, его искренность, столь блестяще проявляющаяся во всех его работах, особенно впечатляет. Последующие восемнадцать лет он посвятил разработке новой теории и все больше испытывал убежденность в ее верности, которой ему сначала не хватало. К такому результату привело не добавление совершенно новых элементов, а скорее интеллектуальная «проработка»; это, должно быть, еще более усилило его разочарование тем, что лишь немногие его последователи поняли и разделили его взгляды. Новая теория нашла полное изложение в работе «Эго и Ид».
Чрезвычайной важностью обладает следующее предположение: «С каждым из двух классов инстинктов следовало бы связать особый физиологический процесс (анаболизма или катаболизма): обе разновидности инстинктов должны были бы быть активны в каждой частице живой материи, хотя не в равных пропорциях, так что какая-то одна субстанция была бы главной представительницей Эроса. Эта гипотеза совершенно не проливает свет на то, каким образом два класса инстинктов соединяются, смешиваются, сплавляются друг с другом, однако то, что это происходит регулярно и весьма широко, – допущение, необходимое для нашей концепции. Как результат объединения одноклеточных форм жизни в многоклеточные, инстинкт смерти у единственной клетки может успешно нейтрализоваться и деструктивные импульсы могут быть направлены во внешний мир при помощи особого органа. Этот особый орган представлялся бы мускульным аппаратом, и таким образом инстинкт смерти выразился бы – хотя, возможно, лишь частично – в инстинкте разрушения, обращенного на внешний мир и другие организмы» [20; 41. – Курсив мой. – Э.Ф.].
Этими формулировками Фрейд более эксплицитно выразил новое направление своей мысли, чем в книге «По ту сторону принципа удовольствия». Вместо механистического физиологического подхода, содержащегося в прежней теории, которая строилась на модели химически вызываемого напряжения и необходимости ослабить это напряжение до нормального уровня (принцип удовольствия), новая теория имеет биологический характер; предполагается, что каждая клетка организма наделена двумя базовыми свойствами живой материи: Эросом и стремлением к смерти. Впрочем, принцип ослабления напряжения сохранен в более радикальной форме: редукции возбуждения до нуля (принцип нирваны).
Годом позже, в «Экономической проблеме мазохизма» (1924) Фрейд сделал еще один шаг: проясняя отношения между двумя инстинктами, он писал: «Задача либидо – сделать инстинкт разрушения безвредным, и эту задачу оно выполняет, в значительной мере обращая его – при помощи особой органической системы, мускульного аппарата – наружу, на объекты внешнего мира. Тогда этот инстинкт получает название инстинкта владычества или жажды власти[27]. Часть инстинкта напрямую служит сексуальной функции, где играет важную роль: это и есть садизм. Другая часть не участвует в этой обращенности наружу: она остается внутри организма и, при помощи сопутствующего сексуального возбуждения, описанного выше, делается либидозно связанной. Именно в этой части мы узнаем исходный, эротогенный мазохизм» [21; 163].
В «Новых вводных лекциях» (1933) Фрейд придерживался той же позиции. Он говорил об «эротических влечениях, которые стремятся объединить все больше живой материи во все бо́льшие Единства, и об инстинкте смерти, который противится такой попытке и переводит живое обратно в неорганическое состояние» [26; 107].
В тех же лекциях Фрейд писал об исходном инстинкте разрушения: «Мы может воспринять его лишь при двух условиях: если он объединяется с эротическими влечениями в мазохизм или если – с гораздо меньшим эротическим добавлением – он направлен против внешнего мира как агрессивность. Следует отметить важность возможности того, что агрессивность может оказаться не в силах найти удовлетворение во внешнем мире, столкнувшись с реальными препятствиями. Если так случится, она, возможно, отступит и увеличит самодеструктивность, господствующую внутри. Мы рассмотрим, как это на самом деле происходит и насколько важен этот процесс. Задержанная агрессивность наносит тяжелое увечье. Действительно, представляется, что нам необходимо уничтожить какой-то предмет или человека, чтобы не уничтожить себя, чтобы защититься от импульса самоуничтожения. Печальное открытие для моралиста! [26; 105. – Курсив мой. – Э.Ф.].
В двух своих последних статьях, написанных за год или два до смерти, Фрейд не внес существенных изменений в те концепции, которые развивал в предыдущие годы. В работе «Конечный и бесконечный анализ» он еще более подчеркивал силу инстинкта смерти. Как писал Джеймс Стрэчи в редакторских примечаниях, «самый мощный препятствующий фактор из всех, полностью находящийся вне нашего контроля, – это инстинкт смерти» [28; 212. – Курсив мой. – Э.Ф.]. В «Очерке истории психоанализа», написанном в 1938, а опубликованном в 1940 году, Фрейд подтвердил систему прежних предположений без каких-либо важных изменений.
Дальнейшее краткое изложение новых теорий Фрейда – теорий Эроса и инстинкта смерти – не может в достаточной мере показать, насколько разительным было их отличие от старой теории; Фрейд не замечал радикальной природы этого изменения и многочисленных теоретических несоответствий и имманентных противоречий. На следующих страницах я постараюсь показать важность изменений и проанализировать конфликт между старой и новой теориями.
