Книга Фея для школьной Золушки - Арина Ларина

– Хорошо, – покладисто кивнул он. – Тогда дашь потом корону поносить.

– Балбес, – фыркнула Надя.

Ей вдруг стало легко и весело.

Она вышла на сцену последней, сразу после соперниц, которые прочитали стихи про любовь, старательно размахивая руками и изображая страсть и прочие соответствующие тексту чувства.

– А я прочту стихотворение про нашу школу, – улыбнулась в зал Надежда. – Автор – Василий Пузиков.

Что такое наша школа?

Ор на сотню децибел.

Кто-то умный для прикола

Фикус в курточку одел,

Сверху шарф, с помпоном шапка,

В общем, пугало – ого.

И вахтер, слепая бабка,

Наорала на него.

Кто-то мажет на сиденье

Очень прочный клей-момент:

Будет классу развлеченье

Под названьем «Инцидент».

И, со стулом на пол павший,

Будет в гневе пострадавший.

Папа, мама, педсовет —

Все, компьютер под запрет.

Кто-то мышь пустил по классу —

Визг, девчонки на столе.

Кто-то Кольке-лоботрясу

Подсказал, что на метле

Космонавты улетели,

Колька эхом повторил,

Пал Семеныч еле-еле

Класс не ржать уговорил.

Русский – кладезь сочинений:

Смех и слезы Марь Иванны.

Из «Онегина» Евгений

«Эсэмэс шлет для Татьяны»,

А еще Онегин, душка,

«Очень Байрона любил,

В спальне, прямо над подушкой

Он его к стене прибил».

И Герасим «для Мумы

Корм кошачий покупает».

Вот что, люди, пишем мы.

Марь Ивановна страдает.

Станем взрослыми однажды,

Будем школу вспоминать.

Будет очень жаль, что дважды

Детству в жизни не бывать!

К концу выступления зал уже лежал от хохота. Даже члены жюри не стали исключением. Ирина Григорьевна орала «браво» и «бис», на мгновение перестав быть грозой школы и снежной королевой. Директор вытирал выступившие от смеха слезы, а Мария Ивановна причитала, что всегда знала – Пузиков чрезвычайно талантливый мальчик.

– Вась, – помахала ему Надя. – Выходи. Это тебе хлопают.

– Ну, победила-то ты, – покраснел он. – Теперь что будешь делать? Вон, Шараев уже на сцену лезет. Ты своего добилась, сейчас твой принц на пузе поползет.

– Это ты, Васька, принц, – виновато сказала Надя. – Самый настоящий. Лучше не бывает. В кино со мной пойдешь?

– Это ты меня приглашаешь, что ли? – неуверенно улыбнувшись, снова покраснел Пузиков.

– Да почти уговариваю и напрашиваюсь, – хихикнула Надя.

– Надюша, – Шараев, наконец-то миновав покрасневшую от злости Совко, в бешенстве ощипывавшую букет, выданный за второе место, схватил Надю за руку. – Ты бесподобна. Я так рад! Ну, что, может, пойдем, погуляем? Победу отметим.

Надя посмотрела на Пузикова, закусившего губу и отвернувшегося к стене.

– Отметим, – кивнула она Диме. – Только не с тобой. Мне есть с кем отметить. Ну, что, Вася, пошли?

Она взяла обалдевшего Василия под руку и потащила его прочь со сцены.

– Это ты для него сейчас стараешься? – запыхавшись, спросил он, когда растерянный Шараев остался где-то позади.

– Все, Васька, нет никакого «ЕГО». Есть только ты и я, ясно? – строго спросила Надя.

– А как же Таня? – ехидно спросил Пузиков.

– Ой, – Надя испуганно прижала ладошки к щекам. Она совсем забыла, что только в сказках все получается гладко, а в обычной жизни сами собой появляются тысяча и одно препятствие!

– Да ладно, – не стал тянуть интригу Василий, – она в курсе.

– В каком смысле? Вы же с ней встречались! – изумилась Черемушкина.

– Это она мне помогала, – признался Пузиков. – Ты же кроме своего ненаглядного Димы никого не видела и не слышала. А я… Я хотел… Ну, чтобы ты меня заметила.

– Все ясно, – расхохоталась Надя. – Все, кроме меня, нормальные. Вот так и бывает – того, что рядом, не видишь, а какая-то ерунда вдали кажется сказочным замком. Хорошо, что у вас все получилось.

– У нас, – поправил ее Вася и так на нее посмотрел, что у Нади даже щеки запылали, как при лихорадке.

– А знаешь, кто Таньке цветок в рукав сунул? – засмущалась Черемушкина, решив не углубляться в щекотливую тему.

– Кто? – любопытно заблестел глазами Вася.

– А вон, – она кивнула куда-то влево. Там, взявшись за руки, болтали Таня с Лешей Терехиным. И, кажется, даже собирались целоваться.

– Пошли, – шепнула Надежда. – Подглядывать неприлично!

И они, обнявшись, вышли из школы, так и не заметив разочарованно смотревшего им вслед Шараева и злющую, как Баба-яга, Совко.

– Знаешь ты, Вася, кто? – прошептала Надя, глядя в ясное, звездное небо.

– Кто?

– Фея. Ты моя фея, – выдохнула она.

– Я – фея, – хихикнул Пузиков. – Считай, что я польщен. Ведь это был комплимент?

– Даже больше, чем просто комплимент. Но все остальное я скажу тебе позже.

– Ладно, – посерьезнел Василий. – Я подожду. В кино идем?

– Бежим! – крикнула Надя и, сорвавшись с места, побежала по подтаявшей весенней дорожке.

Влюбленный и счастливый Пузиков рванул следом.

А сверху, глядя на них, перемигивались мудрые звезды, которые с самого начала знали, что так все и будет.