Книга Брак по-австрийски. Исповедь эмигрантки - Юлия Петрова

Настроение у Петера сегодня было какое-то странное. До самого прихода гостей он не спешил одеваться и ходил по участку в семейных трусах. Я, вся при параде, чувствовала себя, прямо говоря, неловко и в какой-то момент ему об этом сказала.

– И что? Это мой дом – хожу как хочу, – ответил Петер.

– Но есть все-таки правила приличия, – попыталась урезонить его я.

– Правила для слабаков. Я не люблю правила.

– Но ты ведь не станешь разгуливать голым. Так что каких-то правил приличия все же придерживаешься, – сказала я.

– Могу и голым, – отрубил Петер.

– При детях? – зная, что брат придет с дочерьми, я нашла эту реплику абсурдной.

– А что? Они уже взрослые. Им пора учить анатомию.

– Ладно, – я не стала больше спорить и решила прибегнуть к другой тактике: – Но мне бы очень хотелось увидеть тебя сегодня в моих любимых джинсах. Ты в них очень сексуальный.

Были у Петера синие драные джинсы, которые мне и правда очень нравились.

– Я всегда сексуальный, – ответил Петер, но уже куда менее вызывающе.

Хвала небесам, незадолго до приезда родственников он все же оделся.

Гости стали собираться строго в назначенный час, без опозданий. Приехали сестра с другом, мама, брат с двумя детьми, вездесущий друг Вольфганг и тетя из Италии, которую я пока не знала и которая была очень старенькой. Эта тетя являлась сестрой отца Петера и прибыла погостить в Тироль буквально день назад. Она плохо слышала и видела и, когда нас знакомили, никак не могла разобрать мое имя.

Дочери Петера не пришли, и мне в мой дебютный вечер это сыграло на руку. Так оно было спокойнее. Я не хотела лишний раз бояться опростоволоситься, а времени на более тесное знакомство в будущем у нас и так было немерено.

Дети Мартина, девочки пяти и восьми лет, немедленно окрестили меня «английской женщиной». Из-за языкового барьера общения у нас не получалось, поэтому я просто выдала им по заранее заготовленной шоколадке.

Мы отлично посидели. Я честно выполняла роль радушной хозяйки, вовремя меняла тарелки и приборы, следила, чтобы всем было удобно, а когда итальянская тетя Марианна устала и прилегла, принесла ей подушку. Фелиситас меня похвалила – даже мне с моим нулевым немецким стало это понятно. Я была сегодня явным молодцом.

Раньше всех разъехались представители более старшего поколения – мама увезла тетю отдыхать. Затем отбыл и брат с детьми. Как воскресный папа, после ужина он должен был отвезти детей к их матери. Остались Вольфганг, Франциска с Хайнцем и мы с Петером.

Пиво уже давно закончилось, и на смену ему пришло вино. А затем Петер подал на стол легендарную водку, которую я ему привезла из украинского Duty Free. Он также принес сигары, и, к моему удивлению, все дружно закурили.

– Будешь? – Петер предложил мне тоже.

– Нет, я не курю.

– А ты попробуй. Затянись один разок.

Я заметила, что он изрядно набрался. И хотя Петер еще в Киеве мне объявил, что никогда не пьянеет, глаза его заметно окосели.

Спорить не хотелось, да и выбиваться из общей семейной массы тоже. Я неуверенно взяла сигару и сделала затяжку. Это была редкая гадость, но мне удалось не закашлять.

– Ну как? – спросил Вольфганг с таким видом, будто делал мне вызов. Отношения между нами так и не улучшились.

– Нормально, – я попыталась выглядеть как можно более благостно.

– Вот видишь! – восторжествовал Петер. – Я говорил, что тебе понравится. Я всегда прав!

– Ерунда! – хохоча, отозвалась Франциска.

– Что?

– То, что ты всегда прав. Иногда такое гонишь, ахтунг!

Остальные заржали.

Похоже, набрались решительно все. Я была единственным трезвым человеком, потому что в заботах о сервировке стола и комфорте гостей не нашла времени на еду и питье.

– Что с вами говорить, вы все равно ничего не понимаете! – махнул рукой Петер. – Правильно? – обратился он ко мне.

Все посмотрели на меня. Следовало бы с ним согласиться, но идти против остальных тоже не хотелось. А промолчать – значило, прослыть дурочкой без собственного мнения.

И я совершила ошибку. Я решила быть честной, как всегда и обещала.

– Э… ну, бывает, – осторожно ответила я.

– Что бывает? – спросил Петер.

– Иногда ты говоришь такие… непонятные вещи.

– Это когда же?

Мне не хотелось задерживаться на данной теме.

– Давай не будем.

– Нет, ты скажи. Если у тебя нет конкретного примера, значит, ты просто врешь.

Все продолжали на нас смотреть. Я уже ненавидела Франциску за то, что та подставила меня своими выступлениями.

– Давай, скажи ему! – подбодрила меня она.

– Ну? – ждал Петер.

Я зажмурилась и выпалила:

– Например, сегодня.

– Конкретнее?

– Конкретнее – когда ты сказал, что будешь гулять голым при гостях.

– Ха-ха! – захохотал Петер. – А они не возражают! Могу прямо сейчас все снять. Вы не против? – обратился он к остальным.

Похоже, всех это только забавляло – чего не скажешь обо мне. Они одобряюще загикали. И в следующую секунду Петер спустил джинсы вместе с трусами. Я с ужасом наблюдала за тем, как он победно помахал своим небольшим «достоинством» из стороны в сторону. Остальные зааплодировали и засвистели.

Тогда он скинул и остальную одежду. Она полетела в сторону бассейна и шлепнулась в воду. А Петер принялся совершать смешные телодвижения, которые привели всех в полный восторг.

Я медленно развернулась и ушла в дом. Для меня это было чересчур. Я оставалась в спальне, пока Петер, уже одетый, не пришел за мной.

– Все уезжают, – сказал он. – Надо пойти их проводить.

Только невероятным усилием воли мне удалось подняться и пойти к этим людям, которые в одночасье потеряли для меня свое человеческое обличье. Наверно, в Австрии все это было нормально. И может, тут так просто веселились. Но это было сильнее меня. И мне никак не удавалось найти оправдание их недавнему поступку. Причем больше всего меня испугал не поступок пьяного Петера, а реакция куда более трезвых гостей. Хорошо еще, что дети ушли! Чего доброго, это случилось бы при них! Даже подумать страшно…

Никто не подал виду, будто что-то произошло. Я тоже постаралась абстрагироваться и попрощалась максимально корректно.

– Спасибо тебе, Мария, за хороший вечер! – сказала Франциска и чмокнула меня на прощанье в щеку – тут так было принято.

– Спасибо, что пришли, – ответила я.

Остальные тоже попрощались, причем Вольфганг не пошел дальше протянутой руки, да и то с явной неохотой.