Книга Великие Тюдоры. "Золотой век" - Борис Тененбаум

Томас Кромвель был сложным человеком.

Каким-то образом он сочетал в себе и сухого бюрократа, и человека дела, и тонкого политика, и осмотрительного дипломата. И, как это ни странно, в придачу ко всему этому он был еще и убежденным сторонником Реформации.

При его положении ближайшего советника и главного министра короля Генриха VIII это было крайне опасным делом, потому что король ненавидел ереси и считал себя самым истинным, самым безупречно-правильным христианином с той только поправкой, что он отрицал право «епископа Рима» что бы то ни было ему запрещать или разрешать.

Викарием Божьим на земле (в пределах Англии) был он сам, король Генрих. И Томас Мор был казнен отнюдь не за то, что сжигал на кострах евангелистов – эту сторону его деятельности Генрих Восьмой одобрял от всей души. Так что прослыть сторонником любой реформы Церкви, кроме той, которую считал правильной сам король, было столь же опасно, сколь и быть признанным «папистом».

Это новое словцо означало преданность традиционной церковной доктрине, которая считала Церковь единой семьей во главе с Епископом Рима, Викарием Христа, Преемником князя апостолов, Верховным первосвященником Вселенской Церкви, Великим Понтификом, Примасом Италии, архиепископом и митрополитом Римской провинции, Сувереном Папских Государств, Рабом рабов Божьих. Для простоты он назывался еще и Папой Римским, и признание его авторитета означало смертный приговор.

Паписты по новому закону о супрематии считались предателями и подлежали четвертованию, сторонники Лютера или других течений Реформации считались еретиками и шли на костер.

Так что веровать надлежало так, как считал правильным король Генрих, – и это, по-видимому, совесть Томаса Кромвеля не беспокоило. Очень многие люди считали, что совести у него просто нет, – что тоже его не беспокоило. Но он считал необходимым отнять у Церкви ее имущество и тем навеки сломать влияние церковной иерархии на дела государства. B этом взгляды короля Генриха и его министра совпадали полностью. Томас Кромвель, кроме того, хотел бы повлиять и на доктрину новой, англиканской церкви, приблизив ее к идеям Реформации, – но, конечно, с королем он такими своими идеями не делился. Он, по-видимому, полагал, что многое в этом направлении случится как бы само собой, просто силою обстоятельств.

В конце концов, положение династии Тюдоров с рождением сына и наследника короля Генриха VIII упрочилось. Сам король успокоился и был благодушен и весел. Созданная Кромвелем новая машина государственной бюрократии прекрасно вела дела даже и без его каждодневного руководства. A Томас Кромвель тем временем занялся делом сугубо практическим – оздоровлением государственных финансов…

III

В истории Англии то, что произошло в те годы, называлось «великой ликвидацией монастырей». Хотя, наверное, правильнее было бы назвать это великим ограблением. Предлогом послужило то обстоятельство, что монастыри принадлежали к универсально-европейским монашеским орденам, скажем, к францисканцам или бенедиктинцам. Следовательно, уже одним этим они нарушали принцип верховенства – супрематии – короля Англии, потому что являлись, говоря современным языком, «…частью международной организации…». Кромвель, по-видимому, с самого начала планировал полную конфискацию их владений, но за дело он взялся не сразу, а только после основательной подготовки. Первым его шагом как вице-регента Церкви Англии была инвентаризация. Была создана целая комиссия, которая и занялась проверкой и учетом имущества Церкви. Работа была сделана в каких-то шесть месяцев – истинное чудо организации, если принять во внимание условия того времени.

Малые монастыри были расформированы в 1536 году, еще до восстания, но истинный размах работа приняла после того, как оно было сокрушено. К ноябрю 1537 года 560 монастырей были ликвидированы, и земли, приносящие в год 132 тысячи фунтов стерлингов, были конфискованы и обьявлены владениями Короны. Еще 75 тысяч фунтов были получены от продажи золотых и серебряных изделий, принадлежащих монахам. Конфискованные земли нередко продавались. Это служило не только пополнению казны, но и укрепляло основы режима – новые владельцы были жизненно заинтересованы в сохранении купленной ими собственности.

Ограбление носило полный, тотальный характер, не щадилось ничего. Вся система школ, приютов и госпиталей, которая держалась на монастырях, рухнула в одночасье. По дорогам бродили изгнанные из обителей нищие монахи и монашенки, их были тысячи, и им было некуда деться. Старинные, существовавшие веками святилища безжалостно разрушались. Ограблена была даже гробница святого Томаса Беккета в Кентерберийском соборе, оттуда вытащили столько золота и серебра, что его пришлось отвозить в королевскую казну 24 возами, не считая двух огромных сундуков, наполненных драгоценностями.

Сундуки были так тяжелы, что на то, чтобы сдвинуть один из них с места, потребовались усилия восьмерых сильных мужчин.

Король Генрих VIII на конфискации не успокоился. Он решил судить Томаса Беккета за то, что тот разгневал короля Генриха II. Правда, это случилось за 370 лет до описываемых событий, но юристов Короны это мелкое дополнительное обстоятельство не смутило. Томас Беккет был вызван в суд по обвинению в мятеже и измене. А когда после 30 дней ожидания он не явился, процесс против него начался заочно. Он был найден виновным, и его кости были сожжены и пепел их рассеян.

В свободное от отправления правосудия время Генрих VIII занялся и прояснением доктрины англиканской церкви. Если подданным надлежало верить в Бога точно так же, как это делал король, то правила следовало кодифицировать, ибо их не знали даже и епископы.

Дело тут в том, что король поручил им составить книгу правил, но они, боясь ошибиться и вписать туда что-то, что потом послужит к недовольству короля, предварили свой труд смиренным речением, что написанное есть только продукт их предположений, а окончательную версию может утвердить только Его Величество.

И король Генрих, не щадя себя, взялся править написанную ими «Книгу Епископов». С его поправками она стала называться «Книга Короля».

Одной из поправок была ревизия текста Первой Заповеди:

«Да не будет у тебя других богов перед лицем Моим».

Король решил уточнить текст, продиктованный Господом Моисею, и вписал в заповедь имя Иисуса[15].

IV

В дела доктрины англиканской церкви Томас Кромвель не входил. Так что с королевскими поправками Десяти Заповедей пришлось иметь дело долготерпеливому архиепископу Кентерберийскому, Томасу Кранмеру.

Как и Кромвель, он был скрытым протестантом и чтил Ветхий Завет. Уж как он сладил с таким неожиданным вторжением Генриха VIII в текст Священного Писания, остается только гадать, но в конечной версии «Книги Короля» все-таки Первая Заповедь осталась в своей первозданной ветхозаветной форме…