Книга От Заполярья до Венгрии. Записки двадцатичетырехлетнего подполковника 1941-1945 - Петр Боград

Наступила ночь, небо прояснилось, постепенно стал крепчать мороз. За какие-нибудь два часа он достиг 20–25 градусов (так часто бывает в Заполярье). На людях все обледенело, невозможно было двинуть ни рукой, ни ногой. Упавшего в снег приходилось поднимать нескольким человекам. Люди стали замерзать, особенно ноги и руки. Остановиться и развести костер батальон не мог, так как рядом был противник. Батальон стал практически небоеспособным.

Командир батальона доложил обстановку командиру дивизии полковнику Перепичу[28]. Однако последний приказал выполнять задачу, не поверив докладу командира батальона. Обстановка с каждым часом осложнялась, появились первые обмороженные.

Капитан Коряков принимает решение на отход в исходный район. Двое суток без сна и остановок шел батальон. А двигаться было неимоверно трудно. Приходилось под мышками подрезать рукава у полушубков, чтобы свободнее двигать руками. Делалось все возможное, чтобы не допустить обморожения. Растирали снегом, водкой, спиртом обмороженные места на лице и руках. Труднее всего было с ногами. Валенки снять невозможно, их можно было только разрезать или оттаять на костре, но делать это в тылу врага, где каждую минуту батальон мог быть подвергнут нападению, не представлялось возможным.

Наконец, батальон прибыл на базу (южный берег озера Толванд) и немедленно приступил к оказанию первой помощи пострадавшим. По льду озера были переправлены конные и оленьи упряжки медико-санитарного батальона майора Темникова Якова Семеновича, которые делали все возможное, чтобы помочь обмороженным. 70 человек были госпитализированы. А обморожение ног и рук, но в более легкой форме получил весь батальон, в том числе и командир батальона.

Командир дивизии полковник Перепич всю вину возложил на командира батальона, а его радиограммы о положении батальона таинственно исчезли. Так печально закончился один из рейдов отдельного лыжного батальона. Вскоре был освобожден от должности полковник Перепич, а капитан Коряков после излечения в госпитале был назначен командиром ОЛБ соседней 104-й стрелковой дивизии.

Много рейдов совершил ОЛБ 122-й стрелковой дивизии и в конце 1943 года стал гарнизоном на южном берегу озера Толванд, а командиром батальона был назначен майор Николай Колегов.

В полосе дивизии систематически направлялись в тыл противника разведгруппы силами от взвода до роты из состава 420-го краснознаменного стрелкового полка и 596-го стрелкового полка. Смелыми действиями они дезорганизовывали оборону, уничтожали живую силу и огневые точки противника, захватывали пленных. О размахе, массовости и результативности действий разведывательных групп свидетельствуют такие данные. Только за период с января по ноябрь 1943 года в тылу противника в полосе дивизии действовали более 150 разведгрупп и разведотрядов, то есть 10–11 групп ежемесячно. За это время убито и ранено свыше 300 вражеских солдат и офицеров и 25 захвачены в плен. А всего за 1941–1943 годы было проведено 432 разведывательных мероприятия и уничтожено более 900 фашистов.

Действовали эти подразделения на лыжах (снег в Заполярье бывает с ноября по май месяц). Весь комплект боеприпасов, а также мины для диверсионных действий им приходилось нести на себе. Все это требовало от личного состава высокой физической подготовки и выносливости. В отдельных случаях для транспортировки пулеметов, минометов, больных и раненых использовались оленьи упряжки и лодочки-волокуши.

Высокая подвижность лыжников, широкое применение охватов и обходов позволяли им появляться с самых неожиданных для противника направлений, наносить удары по наиболее уязвимым местам. Обычно такие налеты осуществлялись на рассвете, когда гитлеровцы меньше всего были готовы к бою. Особенно отличались в таких действиях отряды 596-го стрелкового полка во главе с капитаном В. Д. Чернышевым и 715-го стрелкового полка с капитаном Колеговым и др.

Другим наиболее распространенным способом боевых действий подразделений являлись засады, которые устраивались на дорогах и контрольных лыжнях. Особого искусства требовала организация в тылу врага отдыха воинов-лыжников – дневок и ночевок. Обычно с этой целью выбирались высоты по возможности с густым лесом, где можно было укрыться и организовать устойчивую круговую оборону в случае обнаружения противником.

Широко практиковалась специальная разведка, которую организовывали артиллеристы и саперы. Например, артиллерийской разведкой, наряду с обнаружением целей, изучались местность, методы стрельбы артиллерии противника.

Большое внимание уделялось инженерной разведке с целью получения данных о местности и ее инженерном оборудовании. Много инициативы и находчивости при этом проявили саперы под руководством дивизионного инженера майора Евгения Ивановича Майкова (1942 – январь 1944 года).

В полосе дивизии в условиях пересеченной местности, удобной для маскировки, получило широкое распространение снайперское движение. Это потребовало от командиров частей и подразделений больше внимания уделять подготовке снайперов. Командиры, политорганы и штабы проделали большую работу по организации снайперского движения. В частях проводились двух-трехдневные сборы, на которых под руководством опытных офицеров воины тренировались в выборе огневой позиции, маскировке, ведении огня по мишеням.

В марте 1942 года в дивизии состоялся первый слет снайперов, сыгравший большую роль в развитии снайперского движения, распространении передового опыта меткой стрельбы.

В течение более 30 месяцев (920 дней и ночей) части дивизии вели упорную активную оборону.

Во главе оперотдела штаба дивизии

Но вернемся к моему назначению в 122-ю дивизию.

В июле 1943 года я был принят начальником штаба 19-й армии генерал-майором Маркушевичем и отправлен на КП 122-й стрелковой дивизии.

В ближайшие дни я познакомился с командованием и оперативным составом дивизии и полков. Вот запись из моего дневника:

«Командир дивизии – полковник Величко[29]Алексей Никонович – 1896 года рожд. (2 ордена, 3-й – Бухарской Советской Республики).