Книга Девичьи грезы - Сара Сил

Харриет, распаковав первую игрушку, полностью переключилась на подарки, пока слух ей не резанула фраза, которую Рори произнес с затаенной злобой:

– Тоже остаешься на Рождество, сладкая моя? Повеселимся вволю!

– Я остановилась у тети Элис и пока еще не приглашена на празднество в замке, – ответила Саманта. Харриет оторвалась от игрушек.

– Но ты конечно же должна приехать к нам на рождественский обед, – быстро вставила она. – Было бы мило, если бы ты разбавила семейную вечеринку.

– Думаю, в данных обстоятельствах предложение слишком неоднозначное, – легкомысленно заметил Рори, и атмосфера сразу же переменилась. Саманта слишком горячо велела ему заткнуться, он удовлетворенно ухмыльнулся ей в ответ, и Харриет почувствовала себя полной идиоткой.

– Я допустила бестактность?.. – И она замолчала, не зная, что еще сказать.

– Бестактно предлагать свое очаровательное гостеприимство? – поддразнила ее Саманта, и Харриет смутилась.

– Извините, я забыла. Я полагаю, последний семейный ужин состоялся при жизни твоей кузины. Возможно, Даффу не понравится это напоминание о прошлом.

– Может, и нет. Но это был не семейный праздник, собрались все без разбору друзья Китти по Дублину, – вставил Рори.

– Не обращай внимания на мистера Рори, Харриет, он любит сеять панику, прямо как маленький, – лениво заметила Саманта. Обычное расположение духа вернулось к ней, но ее темные глаза метали молнии в сторону Рори, и Харриет стало совсем не по себе. Она с благодарностью повернулась к вошедшему Даффу.

– Дафф, – слишком поспешно выпалила она, – я предложила Саманте приехать к нам на рождественский обед. Ты не против, правда ведь?

Дафф улыбнулся:

– Не могу же я сказать нет, когда твоя гостья сидит здесь, так ведь?

Харриет вспыхнула и сконфузилась, но Саманта вытянула перед собой красивые длинные ноги, словно призывая всех восхититься их безупречностью, и парировала с легкостью человека, который давно всех знает:

– Мог бы и стал бы, если бы захотел, дорогой. Харриет, нет нужды ступать по раскаленным углям, если дело касается меня. Мы с Даффом слишком давно знакомы, чтобы разводить политес, не так ли, милый?

– Раскаленные угли хороши для мучеников, или лучше сказать – гвозди и власяницы? Ты страдалица, Харриет? – Реплика Рори прозвучала так неожиданно невпопад, и прежде, чем Харриет успела сообразить, о чем же идет речь, Дафф повел ее к столу и начал разворачивать рождественские украшения, бросая бумагу прямо на пол.

– Рори мастак по части глупостей, так что обращайся с ним так, как он того заслуживает, – посоветовал он. – Что у тебя тут? Добыча для елки?

– Саманта заказала все это в Дублине, правда, мило?

– Весьма. Наживка, чтобы выбить приглашение на Рождество, Саманта?

Тут Саманта рассердилась.

– Становишься занудой, дорогой, да еще все эти школьные приколы, которыми разжился в последнее время! Я не Харриет, знаешь ли, – неожиданно холодно ответила она, и один из прекрасных шаров с хрустом погиб в кулаке Даффа.

– Нет, ты не Харриет, – все, что выдавил он из себя, и снова повернулся к жене: – Как жаль, милая, очень неосторожно с моей стороны! – Но она молча взяла у мужа осколки и бросила их в огонь.

Теперь все великолепные украшения сверкали и переливались на столе, Харриет перебирала свое богатство и не замечала, как Дафф наблюдает за ее восхищенным лицом.

– Вот это да! – выдохнула она. – Какая красота! Хотела бы я, чтобы сиротки увидели нашу елку, когда мы ее нарядим! У нас в «Огилви» никогда не было ничего подобного!

Она говорила это Даффу, но повисшая тишина напомнила ей, что и другие тоже слушают. Саманта резко поинтересовалась:

– Что за сиротки?

К ней присоединился Рори:

– Благотворительные связи твоего дома?

– Это и был мой дом. «Огилви-Мэнор» – приют. Разве Дафф не сказал тебе?

Дафф нежно обнял ее за плечи, но промолчал. Саманта прищурилась и отреагировала первой:

– Так, так, так! Это многое объясняет!

Рори разразился хохотом и воскликнул:

– Вот так штука, черт побери!

Наконец Дафф заговорил, все еще обнимая жену:

– Ну что ж, теперь, когда эта незначительная деталь биографии Харриет стала всем ясна, давайте забудем о ней и продолжим, как обычно. – Он начал собирать с пола обертки от украшений и бросать их в огонь.

– Думаю, Парень хочет погулять, – ляпнула Харриет первое, что пришло ей в голову, и заторопилась к дверям. Рори, весело подмигнув кузену, поднял собаку за шиворот и вынес ее в холл. Потом открыл дверь и шуганул пса во двор.

– Ну, Принцесса, не скажешь ли теперь, почему ты водила меня за нос тем чудесным летним днем?

– Я этого не делала, по крайней мере, не нарочно. Понимаешь, приют всегда был известен под именем «Огилви-Мэнор», и я не видела причин объяснять, так как не рассчитывала снова встретиться с тобой.

– Хм... жаль, что Саманта узнала.

– Почему?

– Потому что... тише! Послушай!

Дверь в гнездышко была приоткрыта, и до них долетал голос Саманты, чистый и пронзительный, совсем не похожий на ее обычную хрипотцу:

– Так ты и в самом деле от меня сбежал! В ту самую минуту, как только узнал, что я свободна – с твоей пуританской точки зрения, – ты и ждать не стал, выставил между нами барьер! Подобрал первую подходящую невесту, малышку из приюта, которую просто ветром занесло! Уже получил, что хотел? Что-то больно смиренно она согласилась выйти за незнакомца.

Слов Даффа было не разобрать, но, судя по тому, что Саманта обрела над собой контроль, ответил он резко. Потом снова раздался женский голос:

– Очень хорошо, давай подытожим. Сиротка как нельзя лучше подходила для твоих целей – ни горюющих родителей, как у Китти, ни каких-нибудь особых ожиданий, кроме крыши над головой, одна лишь безграничная благодарность, даст и примет все, что ты захочешь предложить – или взять, тут уж как получится. Я довольно хорошо воспитана, чтобы вести себя подобающим образом, но, насколько я тебя знаю, мой милый, тебе очень скоро наскучит эта маленькая обязательная женушка, у которой молоко на губах не обсохло! Тебе понадобится нечто большее, и я... – Тут Саманта резко вскрикнула и замолчала, и для Харриет, которую прямо-таки пригвоздило к месту, наступившая тишина означала только одно. Дафф заткнул ей рот, но не словами, а поцелуем, может и сердитым, чего же еще могла ожидать такая вызывающая и уверенная в том, что старая страсть жива, женщина?

– Не надо было слушать, – прошептала Харриет, когда снова обрела дар речи. – Ты не должен был позволять мне слушать эти... эти такие личные разговоры.

Она пулей выскочила на террасу, чтобы позвать собаку, но холодный воздух был чистым и свежим, мириады сияющих звезд глядели с небес, и Харриет вышла в ночь, захлопнув за собой дверь.