Книга Блеск жемчуга - Кэтрин Стоун

Все рестораны отеля предлагали подачу обедов и ужинов в номер. Если вам по душе французская кухня, вы могли заказать блюда у Дюморье; «Голубой фонарь» славился кантонской кухней, «Дикий имбирь» - сычуанским меню, а если вы предпочитали британскую кухню - стоило позвонить в «Эллиот».

Весь четвертый этаж отеля был отдан под атлетические залы и сауны - целый курорт «Рай здоровья», - тут была дорожка для бега трусцой, плавательный бассейн, а на тринадцатом был и открытый бассейн, из которого открывался великолепный вид на залив Виктории.

Тем, кто снимал в отеле апартаменты, предлагались дополнительные услуги - кухни с запасом основных продуктов, а также баром. Учитывая, что мало кто из бизнесменов располагал временем для беготни по магазинам, для них был подготовлен список важнейших продуктов, по которому они могли заказать все необходимое. Через два часа после передачи заказа любому из дежурных по этажу или передачи по факсу консьержу заказанные продукты доставляли в номер.

- Отлично, - то и дело вырывалось из уст Алисон, по мере того как Джеймс показывал ей все удобства ее комнат и между делом рассказывал о всех достоинствах жизни в отеле. Она хотела сказать что то более содержательное, но отвергала все приходящие на ум похвалы, как чрезмерно наивные и пышные.

Придя в отчаяние, она молча попросила взглядом помощи у прекрасной и утонченной женщины, которая, судя по всему, была накоротке с Джеймсом. Некоторое время Мейлин хранила молчание, позволяя Джеймсу разыгрывать роль гостеприимного хозяина. Теперь же, когда Алисон в отчаянии устремила на нее взгляд, она вдруг поняла, что произошла мгновенная перемена - Мейлин Гуань перестала держаться непринужденно. Скорее, подумала Алисон, она выглядит напряженной, встревоженной и - взволнованной.

Алисон все же нуждалась в помощи, и в какой то момент она, почти инстинктивно, послала Мейлин свою улыбку, но не получила ответа. Взволнованные глаза Мейлин остались такими же непроницаемыми… хотя, как ясно видела Алисон, Мейлин смотрела только на нее.

После неловкого колебания Алисон снова повернулась к Джеймсу. Но прежде чем она успела вымолвить очередное «отлично», на его поясе - в который раз! - зажужжал пейджер. Это был негромкий, но очень настойчивый писк, и хотя на спокойном лице Джеймса после того, как он прочел сообщение, не отразилось никаких эмоций, Алисон почувствовала, что внутренне он обеспокоен.

И последовавшее почти сразу вежливое извинение показало, что она не ошиблась.

- Мне нужно как можно скорее ответить на этот запрос, - сказал Джеймс. - Но сначала я хотел бы показать вам кабинет и комнату для работы с пленками.

- Кабинет и темную комнату?

- Идите сюда, - улыбнулся в ответ на ее изумление Джеймс.

Он провел Алисон во вторую спальню ее квартиры, комнату с безупречным интерьером, в которой стояли два шкафа с четырьмя полками, пишущая машинка, компьютер и факс.

- Эти шкафы - на самом деле сейфы, - объяснил Джеймс. - Вообще то в нашем отеле не было краж, но при желании вы можете поместить дубликаты негативов в хранилище.

Алисон и в мыслях не допускала покушения на свои пленки, но выражение его лица было серьезным. Она поняла еще одно: он считает ее снимки Гонконга драгоценными.

- Мне кажется, в качестве темной комнаты лучше всего использовать вторую ванную комнату, - продолжал объяснять Джеймс, - мне сказали, что она полностью оборудована для этого, но если вам потребуется что либо еще, скажите мне. Комнату оборудовал тот фотограф, который будет увеличивать ваши снимки для превращения их в настенные панно, так что он кровно заинтересован в том, чтобы негативы были высшего качества.

- Спасибо, - прошептала Алисон, обрадованная и испуганная такой верой в ее талант. Конечно, она сделала неплохие, очень милые фотографии родного Техаса, и они отлично выглядели, собранные в альбом. Но сможет ли она с такой же любовью сделать снимки этого экзотического, но чужого ей города? И не станет ли то, что годится для альбомных фотографий, неудачей на снимках, увеличенных до размера стенных панно? А что, если она разочарует этого так уверенного в ее способностях человека? Слишком уверенного.

Алисон Париш Уитакер внезапно почувствовала себя самозванкой. Что она тут делает? Зачем она впуталась в эту авантюру? На ней были обычные лодочки на низком каблуке, а не загнутые восточные туфли, но все таки хотелось щелкнуть каблуками, произнести магическое заклинание «На свете нет ничего лучше дома» и мгновенно перенестись в кремовую спальню далласского особняка, заваленную журналами мод для невест и свадебными аксессуарами.

Но Алисон не щелкнула своими прозаическими каблуками и не произнесла свое заклинание. Вместо этого она отважно посмотрела на этого столь уверенного в ее таланте мужчину, и ее взволнованное сердечко забилось сильнее, так как ей внезапно пришла в голову мысль, ставшая откровением: это - мое место, это и есть мой дом!

Волшебник оказался настоящим, а дым - это только цвет его глаз. И нигде не было зеркал. Впрочем, здесь было зеркало - все, что читалось в его глазах, отражалось и в ее взгляде.

«Да, Алисон, - говорили ей эти глаза, - это - твое место. Теперь это - твой дом».

Но прежде чем снова зажужжал пейджер Джеймса, рвя тонкую ниточку, протянувшуюся между ними, она сама разбила зеркало - ведь он принадлежал Мейлин, а не ей! Она мгновенно смутилась.

- Наверное, мне придется все таки заняться этим, - сказал Джеймс, прочтя очередное сообщение пейджера. - Извините, что не смогу выпить с вами чаю. Мейлин доскажет вам все, что я забыл рассказать об отеле. - Он как то нерешительно посмотрел на Мейлин, словно желая что то спросить. - Вы сможете показать Алисон, как добраться до Башни?

- Конечно, - прошептала Мейлин. - Смогу.

- Отлично. - Джеймс снова перевел взгляд на Алисон. - Утром встретимся снова, Алисон, спокойной ночи!

Джеймс ушел, а Мейлин и Алисон сели в гостиной за столик, на котором дымился традиционный чайник, которым отель встречал гостей. Мейлин знала, что Джеймсу хотелось бы, чтобы она встретила гостью поласковее, чтобы они сидели рядышком, попивая чаек и болтая о разной чепухе. Но как же она могла так беззаботно болтать, когда в ней царил ад?

Мейлин сумела убедить себя, что самое страшное - это встреча, первый момент знакомства с сестрой. Если она сумеет сдержаться, то после все будет гораздо проще.

Но все оказалось не так: именно сейчас ее сердце отчаянно билось, взбудораженное хорошо знакомым старым страхом и одновременно новыми наивными стремлениями, которые она даже боялась определить. Но они становились все сильнее и сильнее, заставляя ее искать в себе семейное сходство с этой златовлаской… пока старая ненависть не прекратила эти поиски, напомнив: нет и не может быть сходства между злой дочерью Номер Один и доброй дочерью Номер Два; и сама Алисон не захотела бы такого сходства.

Это резкое напоминание позволило Мейлин снова овладеть собой до такой степени, что она смогла позволить себе посмотреть на Алисон, и теперь изумрудные глаза девушки, смотрящие на нее, были отличны от ее нефритовых настолько, насколько зло отлично от добра.