Книга Мельница на лугу - Джейн Донелли

Она едва дышала, когда они добрались до забора. Все-таки он помнил, что она рядом. Он подсадил ее, и она оказалась на заборе раньше него.

Она огляделась. Отсюда хорошо были видны ярмарочные шатры и фургоны. В этом месте река окаймляла луг. Земля на противоположном берегу принадлежала Марку Хардичу. Прямо из «Хардич-Хаус» открывался прекрасный вид на шатровое поселение.

Какое соседство! Марк, вероятно, заметил только Спарки. Спарки хоть не состоял на учете в полиции. По крайней мере, это не было известно. Был еще Хамстер. И Панчи. Эмма заметила обоих.

Она сидела на заборе и, сжав губы, отчаянно старалась не засмеяться. Не было ничего смешного. У Марка была причина сердиться. Она размышляла: интересно, что у них в фургонах. Если Соверен тоже приехала, привезла ли она с собой «Комнату страха».

Марк позвал:

– Эмма! – Подставил руки, чтобы помочь спуститься вниз. А когда она слезла, спросил: – Ты встречалась с ними раньше?

Она объяснила:

– Я ездила на ярмарку с Корби, когда только решила вернуться из Лондона. В тот вечер ты приносил бумаги для моего отца.

Марк задержал ее руку немного дольше, чем было необходимо, изучая ее лицо. Затем он с серьезным видом слегка поклонился. Действия Спарки Марк мог объяснить только тем, что они хорошо знали друг друга. Она сказала:

– Работающие в индустрии развлечений – экстраверты. Они готовы с каждым здороваться, как с горячо любимым другом.

– Жаль, что тебе причинили беспокойство. – Он говорил спокойно. – Некоторые любят злоупотреблять случайным знакомством.

Итак, Марк был очень деликатен с ней и, по всему выходило, требовал такой же деликатности и от нее. Не случись там Марка, поведение Спарки вряд ли смутило бы ее. Все те, кто позволял себе вольности с Марком Хардичем, получали холодный прием. В сравнении с Марком Эмма ощущала себя поверхностной.

Она попробовала объяснить:

– Он не хотел обидеть.

Но Марк твердо сказал:

– Вряд ли. Кто бы он ни был, но ты попала в неловкое положение.

– Спарки, – сказала она. – Это его прозвище. Он управляет каруселью.

Марк все понял, но она ощущала скрытый упрек и шла с ним домой, чувствуя себя нашкодившим ребенком.

Они встретили нескольких работающих у Марка мужчин, но ни один не заговорил с ними. Все знали, где был Марк Хардич. И взгляда было достаточно, чтобы понять, что не следует задавать вопросов. Марк и Эмма вошли через боковую дверь, а Сара, наблюдавшая через окно, спешно спустилась встретить их.

– Все хорошо? – спросила она тут же.

Марк подошел ближе к ней. Она смотрела на него, игнорируя Эмму.

– Все хорошо? – снова спросила она. – Что случилось?

Он шел мимо нее.

– Они не уедут до конца недели.

– Да? – Это были долгожданные новости для Эммы. – Они здесь не на день или два?

Марк шел к гостиной. Эмма рядом с ним, а Сара – позади. Это напоминало маленькую процессию. Сара сказала презрительно:

– Не притворяйтесь, Эмма, что не знаете!

Эмма сказала, с трудом сдерживаясь:

– Если бы я знала, то не спросила бы. – Скептическое фырканье Сары еще звучало у нее в ухе, когда она с трудом услышала свой голос: – Мне все равно, верите вы мне или нет, только не думайте, что вы всех умнее.

Марк закрыл дверь гостиной, а потом ответил на вопрос Эммы. Он сказал:

– Им здесь понравилось, они хотят перезимовать на этом месте, но, конечно, это еще под вопросом.

Марк поставил Корби ультиматум. Он сказал с угрозой: «Смотрите у меня!» А Корби ответил: «Держитесь подальше от моей земли!»

Была бы причина, а неприятности будут.

«О, дорогой!» – вздыхала Эмма. Сара, торжествуя, сказала:

– Он сделал это преднамеренно, конечно. Этого следовало ожидать.

Марк подошел к столу. Он жестом показал на графины, Сара и Эмма отрицательно покачали головой. Он налил себе виски. Выпив, сказал:

– Этот человек – что бандит. С ним невозможно разговаривать разумно.

– О да, – согласилась Сара, сверкая глазами, – Они все просчитали заранее.

Эмма замигала:

– Зачем?

– Чтобы насолить нам, – с почти королевской важностью сказала Сара. Она пересекла комнату, чтобы встать рядом с Марком. Ну настоящая королева в изгнании.

– Вряд ли, – сказала Эмма. Мысль подразнить Хардичей могла прийти Корби в голову, но Эмма подумала, что вряд ли он пойдет на конфликт ради этого. Она заметила: – Вам не следует смотреть на рощу. У вас большой дом, с окнами на все стороны света, и много земли.

Сара посмотрела многозначительно на брата, как бы приглашая взять это на заметку. «Понятно, на чьей стороне Эмма», – словно говорила она.

На стороне Марка, как всегда. Но если только Сара услышит, что Эмма познакомилась с людьми с ярмарки давно, это будет доказательством для нее, что Эмма знала об их стоянке на лугу. Тогда будет не только «ваш друг Кемпсон», будут еще «ваши друзья цыгане».

Сара сказала едко:

– Вряд ли для Эммы их присутствие зимой будет столь же неприятно, как для нас.

– Возможно, нет, – сказал Марк. Будто он не знал, на чьей стороне Эмма. Или ему все равно. Он осушил стакан и добавил: – Вы извините меня, мне надо заняться делами.

Он не оставлял ее здесь с Сарой. Эмма сказала:

– Так как единственная дорога, по которой они могли прийти, – это вдоль стен нашего дома, я тоже беспокоюсь. Надо узнать, как долго они собираются пробыть там. Пойду-ка я сама задам им несколько вопросов.

Марк выглядел удивленным. Обвинения Сары. Нотации Марка, что она должна осторожнее выбирать круг общения. Эмма почувствовала себя самостоятельной и решительной.

Она уже подошла к двери, прежде чем Марк и Сара шевельнулись. Марк мог остановить ее. У него было время, чтобы сказать: «Подожди!» Конечно, он мог догнать ее. Но он не стал этого делать. Все ее надежды рухнули.

Она перелезла обратно через забор из парка в том месте, где Марк помог ей. Соскочив на землю, она увидела Корби, идущего ей навстречу. Она предпочла бы ни к чему не обязывающую болтовню. У нее уже было одно публичное выступление сегодня. Они поравнялись.

– Срезаете путь, чтобы скорее добраться до дому?

– Собираетесь прогнать меня с вашей земли?

– Что вы, мой цветочек. Вы желанная гостья в любое время.

– Не заливайте. Лучше объясните, что происходит.

Ее щеки горели, она чувствовала это. Корби сказал бодро:

– Могу ли я предполагать, надеяться, что вы говорили с самим лордом поместья?