Книга Автовор - Сергей Романов

Сальмингу уже надоели ахания и охания Лундквиста.

– Дурак ты, Лундквист. За три дня путешествия ты заработаешь десять тысяч долларов…

– Это я уже слышал…

К причалу пришвартовался паром, и дежурный штурман объявил погрузку. Сальминг вернулся к своей машине. Но по тому, с какой нерешительностью Лундквист поплелся к своему «Мерседесу», Бьерн догадался, что его товарищ уже был готов поменять намеченные планы и вернуться обратно в Стокгольм. К счастью Бьерна, владельцы машин, стоящих позади «Мерседесов» Сальминга и Лундквиста, подняли невообразимый вой, требуя не задерживать погрузки. Да и с мостика по громкоговорителю штурман потребовал, чтобы водители первых машин поторапливались.

Сальминг кинул в рот пластинку жевательной резинки и тихо выругался. Лундквист испуганно смотрел в сторону автомобильной очереди. Он не решался ни двинуться вперед, где его ждала сомнительная сделка, ни подать назад и навлечь тем самым всеобщий гнев водителей. Его машина стояла первой перед металлическим бортом-мостом, который приветливо опустило судно. Вой автомобильных сирен усиливался, и Лундквист решился. Он сел в свой серый «мерс» и хлопнул дверцей. Машина плавно въехала на палубу парома. Сальминг с облегчением вздохнул – план не нарушился. Поездка сулила прибыль. Главное – пройти русскую таможню. Нет, он не боялся, что по какому-либо недоразумению их, свободных шведов, могут не пропустить на русскую землю. Он боялся только одного: как бы новенькие «Мерседесы» не стянули раньше времени. А что касается русских таможенников и пограничников, то они умеют быть доброжелательными и покладистыми, когда им вместе с правами и документами на машину предлагают иностранную валюту.

3

Валька Гонивовк на обратной стороне почтового перевода мелким почерком заполнил строку сообщения. Он просил свою мать и тринадцатилетнюю сестру, чтобы они почаще ему писали и рассказывали о деревенских и совхозных делах. В небольшом своем послании на казенном бланке он писал, чтобы родители не обижались на столь незначительную сумму, а из посылаемой тысячи рублей выдали брату половину на покупку джинсового костюма, хотя он и сомневался, что в их деревне могут продаваться настоящие фирменные костюмы, а потому брательник скорее всего купит обыкновенную подделку.

Он положил бланк перед оператором, вынул нераспечатанную пачку пятидесятирублевых ассигнаций, сорвал упаковку и отсчитал нужную сумму. Ему было совестно, что в этот раз он отсылает не две тысячи рублей, как всегда, а только половину. Но ему также хотелось помириться с Вероникой. Слишком уж на долгое время растянулась их размолвка. В том, что он ее, полураздетую, обнаружил на Славкиной кровати, теперь он винил только себя и списывал все на свою невнимательность к любимой девушке.

Он отлично знал, что скорейшему примирению может послужить колечко с бриллиантиком, на которое Вероника так хищно смотрела, когда они, гуляя по старому Арбату, случайно зашли в ювелирный магазин. «Всего-то две с половиной тысячи рублей, – сказала она тогда, жалобно посмотрев на Вальку, и добавила: – Надо при случае попросить у мамы!»

Валька не дурак. Намек понял. Но деньги в тот раз тратить не стал. Теперь такой случай представился.

Он бросил свою «восьмерку» на улице Сивцев Вражек и пешком пошел к ювелирному…

– Валька, миленький, – обрадовалась Вероника, увидев в коробочке то самое колечко с бриллиантом. – Валечек, дорогой, я ведь знала, что ты меня любишь!

Она повисла у него на шее, потом поцеловала в губы, крепко обняла и попятилась к кровати. Подруги по комнате не было, и через несколько секунд Валька уже остался только в одной рубахе, которую Вероника с него почему-то снимать не стала. Впрочем, и с себя она блузку тоже не сняла.

– Как-то все спешно и не по-людски вышло, – сказал Валька, надевая брюки.

– Ну, ты ведь сам говорил, что тебе еще нужно появиться на работе.

– Нужно, – подтвердил Валька. – Но мне сегодня не хочется расставаться с тобой.

– Хочешь, поедем вместе?

– Поехали…

Натюрморт навешивал картины, как он любил повторять, выстраданные его задницей, на кирпичные стены мастерской.

– А, Гонимашк! – улыбнулся он, подавая руку Вальке, и в то же время, нисколько не стесняясь, не отводил взгляда от Вероники. – А это кто? Твоя девушка?

– Ты догадлив, Натюрморт, – ответил Валька и представил Веронике своего знакомого по работе: – Это – Натюрморт. Художник, который держит кисть исключительно задницей.

Натюрморт, нисколько не смутившись, захохотал, не отрывая взгляда от Вероники:

– Дурак ты, Гонимашк! Сходи-ка лучше к Сурену. Он тебя давно дожидается. А я не дам скучать твоей даме и в самой популярной форме расскажу об идейной направленности моих картин. Не слушайте его, миледи. В искусстве ваш кавалер – полный профан. У него только трактора да моторы на уме…

– А почему вы его называете Гонимашк? Он же Гонивовк.

– Это он для вас Гонивовк. А для меня Гонимашк. Повторяю: он ведь только и умеет что гонять машины и трактора. А значит – Гонимашк. Ну так что? – обратился он к Вальке. – Доверяешь ты мне на время свою даму?

Валька посмотрел на Веронику и развел руками:

– Начальство любит вести только конфиденциальные разговоры. Но я ненадолго. Оставляю тебя на попечении нашего художника. Иногда он способен выдать что-нибудь умное. Но не обольщайся, Вероничка, это бывает очень-очень редко.

Натюрморт тут же крепко обнял Веронику за талию и, уже не обращая внимания на Вальку, громко зашептал:

– Я введу вас, миледи, в галерею искусства, где всходит и заходит солнце, ясный день сменяет таинственная ночь и снова приходит день…

Валька пошел в сторону каморки Сурена, но начальник мастерской встретил его на полпути.

– А, Валек! Я тебя искал. Пойдем-ка со мной.

Они вышли во двор и направились к боксам. Сурен шел впереди. По его молчанию Валька понял, что его голова занята какими-то мыслями. Они подошли к последнему боксу, и Сурен, гремя связкой ключей, открыл ворота. Во мраке сверкал зеленой краской надраенный полиролем «Блейзер».

– Красавец, – сказал Валька.

– Да, – в задумчивости хмыкнул Сурен. – Но я тебя сюда привел не формами машины восхищаться.

– Понимаю, – покачал головой Гонивовк и попытался предугадать задание. – Перегнать куда-нибудь надо?

– Я бы и сам на таком с удовольствием прокатился. Нет, Валек. Посмотри-ка, что у него с сигнализацией?

Валька подошел к машине, открыл переднюю дверь и взглянул на приборную панель. В углу он обнаружил маленькую лампочку-индикатор. Она не мигала. Он повернулся к Сурену:

– А что я могу сказать? Только то, что сигнализация отключена. А где пульт?

– Дурной вопрос. Разве вы угоняете машины после того, как хозяин отдает вам пульт?