Книга Мой милый плут - Элис Дункан

– А-а.

Чарли подумал несколько секунд и добавил.

– Мне самому приходилось бывать в сражениях, мисс Адриенна. Это вовсе не так романтично, как вам рассказывала ваша тетушка.

– Ну, не надо ворчать, Чарли Может быть, вы просто побывали не в тех битвах.

Чарли с трудом оторвал взгляд от коленок Одри, обтянутых тонким платьем, и хмуро сказал:

– Не думаю.

Одри ужасно не хотелось расставаться с привычными представлениями о войне как о чем-то романтическом и возвышенном. Битва! Настоящее мужское занятие! Ведь это так увлекательно!

Словно прочитав ее мысли, Чарли добавил:

– В войне нет ничего романтического, мисс Адриенна. Совсем ничего.

– О-о…

Одри была явно разочарована. Ведь тетушка Айви всегда говорила, что война – любимое занятие для настоящих рыцарей. Неужели у Чарли недостаточно тонкая натура, чтобы оценить всю прелесть битвы?

– А вечер сегодня прекрасный, правда, Чарли? – решила она сменить тему.

Чарли немного подумал, вздохнул и согласился:

– Прекрасный вечер, мисс Адриенна.

Он помолчал и задал новый, но тоже неожиданный для Одри, как и в случае со стрелами, вопрос:

– А у вашей тетушки есть слуховой рожок, мэм? Одри удивленно поморгала и рассеянно ответила:

– Что? Рожок? А, да. Есть. Конечно, есть.

– А почему тогда она им не пользуется? Одри хихикнула.

– Айви хочет понравиться Лестеру А рожок – это так некрасиво, – она перестала хихикать и нахмурилась. – Хотя без рожка с ней очень трудно разговаривать, с этим я согласна.

Она опустила глаза и увидела, что Чарли пристально смотрит ей в лицо.

– А что, если украсить слуховой рожок ленточками? – спросил он.

Говорил Чарли с потаенной издевкой, но Одри приняла его слова за чистую монету.

– Прекрасная мысль! – восторженно воскликнула она. – Просто прекрасная мысль, Чарли!

– Может быть, – хмуро откликнулся он.

– Нет, правда, отличная идея! Я думаю, что тетушка Айви будет с удовольствием пользоваться рожком, если он станет выглядеть красиво.

Чарли неопределенно хмыкнул. Одри же, решив, что тема рожка исчерпана, вдохнула поглубже густой ароматный воздух и перешла к более романтическим материям:

– У цветущих яблонь замечательный запах, правда? Чарли вновь промычал что-то неопределенное.

– Я уверена, что они пахнут лучше всяких магнолий. При этих словах Чарли перестал обшаривать грустным взглядом темнеющий сад и с интересом посмотрел на Одри. Магнолии? Интересно, что она может знать про магнолии, которые никогда не встречаются в этих краях?

– Но ведь здесь нет ни одной магнолии на сотню миль вокруг, мисс Адриенна.

Она посмотрела на него так, словно он только что убил у нее на глазах ее любимую канарейку.

– Все равно я так считаю.

Лицо у нее стало обиженным, как у прилежной школьницы, ни за что получившей двойку.

Чарли только успел понадеяться на то, что этим и закончится их сегодняшний разговор, как Одри заговорила вновь:

– Вернемся к войне, Чарли. Вы не думайте, я много читала о войне. Когда она была, папа и тетушка Айви постоянно привозили газеты, в которых рассказывалось о ней. Они привозили их из самого Эль-Пасо каждый месяц.

Чарли поднял с земли камешек и запустил им в ствол яблони. Раздался глухой стук, и Чарли с удовлетворением отметил, что глазомер его пока не подводит. Однако и эта победа не улучшила его настроения. В памяти возникли лица товарищей, которых он потерял на той войне. Проклятие! И эта наивная дурочка еще смеет ему рассказывать о том, что такое война? У нее в голове одни только рыцари, герои и прочие романтические бредни.

Он снова покосился на коленки Одри – на сей раз с некоторой неприязнью.

И о чем они, в сущности, говорят? Разве о войне надо вспоминать в такой вечер, сидя под яблоней наедине с хорошенькой девушкой? Особенно если один из сидящих вовсе никакой не джентльмен с юга, а обычный уголовник? Впрочем, обычный уголовник не стал бы, конечно, вести себя так, как Чарли, это точно. Ведь Чарли тоже читал газеты – правда, в них его интересовали не военные сводки, а сообщения полиции.

Он снова отвел взгляд в сторону. Наверное, это даже хорошо, что он не похож на обычного уголовника.

– Что ж, мисс Адриенна, – сухо сказал он. – Вы читали о войне, а я там был. Валялся в грязи и в той же грязи хоронил своих товарищей, погибших от ран. Нет, война – мерзость, скажу я вам. Правда, это мое личное мнение. Кто-то может со мной и не согласиться.

Во время этой тирады он избегал смотреть Одри в глаза.

Черт побери, эта девчонка живет в каком-то придуманном мире. Нужно немного прочистить ей мозги.

– О-о… – разочарованно протянула Одри. Чарли только стиснул плотнее зубы.

Одри снова решила поменять тему разговора.

– Должно быть, вы сильно скучаете по Джорджии, Чарли, – сказала она.

Чарли в очередной раз что-то буркнул.

Джорджия. Да, он действительно скучает по Джорджии, но только по той, старой Джорджии, от которой остались теперь лишь детские воспоминания. По той, довоенной Джорджии, которая действительно была раем земным. Но по нынешней Джорджии – разоренной, грязной, заполоненной беженцами с севера, он ничуть не тоскует.

Одри была несколько обескуражена такой реакцией Чарли и решила продолжить:

– Мне кажется, что нет ничего прекраснее, чем весна в Джорджии. Цветущие сады, теплый, пропитанный их ароматом воздух, пение птиц… Я уверена, что вы мечтаете поскорее вернуться домой, Чарли. Что вам, такому прекрасному музыканту, делать в наших суровых краях? Скоро вернетесь в свою Джорджию и будете продолжать играть на своем корнете…

В голосе Одри было столько тоски, что Чарли не выдержал и вскочил на ноги.

– Черт побери, мисс Адриенна! Что вы можете знать о Джорджии? Ну хорошо, если вам так угодно – я расскажу. Весной там жарко, пыльно и полно комаров. И птицы там не поют все ночи напролет. А еще там грязно, и все запружено этими ушлыми пришельцами с севера, из-за которых нет ни жилья, ни работы. Поверьте, в любое время года здесь, в пустыне, гораздо лучше, чем в этой прекрасной Джорджии!

Он сердито уставился на Одри, а та притихла на своей жердочке. Даже ногами перестала болтать. Глаза у нее стали большими и печальными.

“Ничего, дураков учить надо!» – сердито подумал Чарли.

– О, Чарли! – сорвалось с ее губ, и этот вздох пронзил его сердце – словно одна из тех идиотских стрел с ленточками впилась в грудь. – Простите, что расстроила вас. – Одри соскочила на землю и быстро пошла к дому, не оборачиваясь. Голова ее была опущена, плечи поникли.