Книга Поместье любовных грез - Сильвия Торп

– Я бы скорее сказал так: понимая, что покушение сорвалось, он проявил достаточную сообразительность и, изображая героя, сделал попытку отвести от себя подозрение.

– Вы говорите омерзительные вещи! – гневно воскликнула Памела. – В любом случае покушение не сорвалось! Хоксуорту достаточно было ускакать прочь и предоставить бурной реке сделать свое дело – если бы он желал смерти Стивену.

Она осеклась, осознав, что гнев, вызванный насмешками Эдварда, выдал ее, побудив к столь неблагоразумной пылкой защите Джейсона. Эдвард с любопытством смотрел на нее.

– Кажется, у Хоксуорта есть по крайней мере один защитник! – заметил он. – Я считаю вполне естественным, что вы чувствуете себя обязанной защищать его после того, как он спас вам жизнь, но я бы посоветовал вам, если вы хотите остаться здесь, держать свое мнение при себе.

– Я говорю только то, в чем убеждена, – продолжила Памела уже более спокойно. – По-моему, неразумно и опасно цепляться за слепое убеждение в виновности мистера Хоксуорта. А вы никогда не задумывались, что, поступая так, все играют на руку истинному преступнику?

Эдвард созерцал ее со снисходительным изумлением.

– Если вы укажете мне, мисс Фрэйн, на истинного преступника, я изменю свое мнение относительно Хоксуорта. – Он выдержал паузу, но Памела сохраняла молчание, закусив губу в досаде от неспособности ответить. Эдвард улыбнулся. – Вот именно! Ни y кого нет ни малейшего повода желать устранения Стивена. Безусловно, мотив Хоксуорта настолько гнусен что вам, наверное, это покажется невероятным, однако он и есть, на мой взгляд, истинный преступник.

Памела резко отвернулась и теперь стояла, глядя в огонь. Кто-то желает смерти Стивену, и, если она и дальше станет так яростно бросаться на защиту Джейсона, она может насторожить преступника и еще больше отдалить возможность найти ключ к разгадке преступления. Похоже, ей следует скрывать свои истинные чувства, держать язык за зубами, и пусть думают, что она разделяет всеобщее мнение.

Поскольку лишь сама Памела и Стивен знали об обещании мальчика не навещать Брина Моргана, никому не пришло в голову удивиться, почему он оказался на реке в то утро. Памела много размышляла над этим, но ей не хотелось расспрашивать Стивена до тех пор, пока это не станет совершенно необходимо. Вряд ли ему угрожает какая-либо опасность, пока он в постели, пришла она к выводу.

Стивен медленно поправлялся, но ему не позволяли вставать, и лежание в постели стало его тяготить. Он еще не возобновил учебу, и, чтобы как-то развлечь его, требовалась совместная изобретательность Эдварда, Мелиссы и Памелы. Леди Таррингтон проводила с ним много времени и позволяла держать Рассета в комнате большую часть дня, но даже это его не удовлетворяло. Он раздражался, когда собаку уводили в конуру на ночь, а то обстоятельство, что Гвенни спала в маленькой комнате между его собственной и Мелиссиной вызывало у него сетования по поводу того, что с ним обращаются как с младенцем. По сути дела, он был таким же беспокойным пациентом, как и любой нормальный, подвижный мальчик.

Однажды ночью, когда ветер стенал вокруг дома и лютовал в обвитом плющом крыле, где располагалась комната для занятий, Памела несколько часов пролежала без сна. Не только стоны и посвистывание ветра, но и его приглушенные завывания в купах деревьев рядом с домом заставляли ее бодрствовать, хотя эти заунывные звуки тоже отчасти служили причиной ее подавленного настроения. Гвенни в тот день ходила в деревню и, вернувшись, объявила, что враждебность к Джейсону не только не ослабла, но, кажется, сильна, как никогда. И конечно, тревога Памелы за него обострилась, а в тот вечер ее еще больше напугал недвусмысленный намек леди Таррингтон относительно того, что ее услуги уже не понадобятся по истечении трех месяцев, которые ей отвели «для эксперимента». При этом Памела не видела никакой возможности снова увидеться с Джейсоном. Разве что в церкви, в воскресенье, с Алисией Деламер под руку…

Она всплакнула от одиночества и тоски и в конце концов заснула, погрузившись в мучительный и теперь часто посещающий ее кошмар – холодная, быстрая река и мертвое дерево, которое неумолимо раскачивается…

Памела проснулась в рыданиях, все так же ярко переживая ужас и отчаяние, охватившие ее во сне, и, совершенно сбитая с толку, несколько мгновений не могла сообразить, что за переполох разбудил ее. Потом поняла, что это злое тявканье Рассета, доносившееся необъяснимым образом из комнаты Стивена. Скорее подчиняясь инстинкту, чем действуя осмысленно, она вскочила с кровати и побрела в направлении шума.

В комнате она едва не столкнулась с Гвенни, лампа которая во время болезни мальчика по ночам постоянно горела неярким светом на столе в углу, отбрасывала тусклый, мерцающий свет, достаточный чтобы разглядеть Стивена, сидевшего в постели и занавески, колыхающиеся на ветру возле открытой оконной рамы, под которой Рассет скакал и скреб стену, до сих пор заходясь пронзительным лаем.

Обе женщины бросились к кровати. Памела, порывисто обхватив Стивена, с тревогой спросила:

– Что случилось, Стивен?

– Кто-то пытался забраться через окно! – Голос мальчика срывался, но скорее от возбуждения, чем от страха. – Рассет затявкал и спугнул… Отличный сторожевой пес, правда, мисс Фрэйн?

Памела преднамеренно осталась равнодушна редкостным качествам Рассета и тайне его присутствия в комнате.

– Через окно? – недоверчиво переспросила она – Но здесь до земли футов тридцать, не меньше!

– Вяз! – сказала Гвенни дрожащим голосом. – Он скрюченный и толстый, по нему забраться про сто как по лестнице. Сэр Стивен сам спускался пo нему прошлым летом, но никому из нас не приходи ло в голову, что кто-то полезет по нему вверх. Господи, мальчика ведь могли убить в кровати!

– Тихо, Гвенни! – резко одернула ее Памелa; когда Мелисса вбежала в комнату. Стивен отнесся происшествию с восхитительным спокойствием, но не приходилось ждать того же от его сестры. – Ради бога, закройте окно, пока мы все не околели от холода. Рассет, успокойся!

К ее удивлению, спаниель подчинился этой команде и принялся обнюхивать большой резной комод, стоявший под окном. Гвенни притворила оконную раму и безуспешно попыталась запереть ее, сказав при этом:

– Шпингалет испортился! Он сломал его, этот негодяй!

Памела не обратила на эти слова никакого внимания, поскольку старалась унять тревогу Мелиссы, уверяя ее, что непрошеный гость убежал и вряд ли вернется. Это удалось ей лишь отчасти: взволнованные восклицания Стивена нисколько тому не способствовали, а то обстоятельство, что ее все еще бил озноб от потрясения, мешало ей разговаривать настолько спокойно и убедительно, насколько ей хотелось бы. Сознание того, что Стивен уже не в безопасности, даже когда спит в своей постели, приводило ее в ужас.

Гвенни задернула занавески и стала зажигать свечу в подсвечнике, едва не споткнувшись о собаку, которая теперь рычала и скребла лапой какой-то предмет, вытащенный ею из щели между комодом и стеной. Свет от свечи рассеял полумрак, и тогда Гвенни, издав пронзительный вопль, подхватила предмет, который теребил лапой Рассет.