Книга Тринадцать капель от иллюзий - Марина Серова

Мальчикам показалось смешным мое предположение насчет грибов, и они заулыбались. Потом старший сказал:

— Не за грибами. К ней колдовать ездят.

Я опешила. Ничего себе новость.

— Как это — колдовать?

Мальчишки переглянулись, потом младший опустил голову и стал водить ногой по земле, полностью сосредоточившись на этом занятии. Старший тоже вроде бы не хотел развивать затронутую тему.

— Как это — колдовать? — снова повторила я.

— Ну, колдовать, — сказал мальчик, и они оба повернулись и пошли прочь от меня вдоль по улице. Сначала я хотела окликнуть их, но что-то убеждало меня в том, что больше я от них ничего не добьюсь.

Я уселась на лавочку возле дома, о котором сказали, что он продается, и стала ждать хозяйку. Прошло примерно полчаса, и на пустынной дороге появилась женщина. На ней было надето простое ситцевое платье, а на голове повязана белая косынка. В одной руке женщина несла пластиковый пакет, а в другой — ведро с огурцами. Она подошла ближе, и я поняла, что женщина направляется к дому, около которого я сидела. На вид ей было лет пятьдесят пять.

Я поднялась навстречу:

— Простите, вы случайно не хозяйка этого дома?

— Хозяйка, а что?

Женщина явно пыталась угадать, зачем я здесь, и это ей плохо удавалось.

— Мне сказали, что вы продаете дом, я хотела бы взглянуть. Можно?

Мое объяснение просто поразило ее:

— Вы из Тарасова приехали? А кто же вам сказал, что я дом продаю?

— На соседней улице какая-то женщина направила меня к вашему дому. Я действительно из Тарасова, просто ищу недорогое жилье где-нибудь в окрестностях для своих родственников. Нам главное, чтобы в доме можно было прописаться.

— Ну, хорошо, — женщина, похоже, справилась со своим удивлением. — Пойдемте, я вам все покажу: и дом, и огород.

Она открыла дверь, проделанную в больших воротах, и мы вошли во двор. Сначала женщина повела меня по двору, показывая гараж, в котором стоял мотоцикл с коляской, недостроенную баню и сарай с утками и курами и даже поросятами за загородкой. Она с гордостью рассказала мне, что сарай очень большой и удобный и что я тоже смогу держать в нем поросят и даже телку. Потом мы посмотрели огород с аккуратными грядками капусты, помидоров и всякой всячины, кроме огурцов. Марья Даниловна (так звали женщину) говорила обо всем так, будто вопрос с покупкой был делом решенным. Закончив осмотр прилегающих угодий, мы пошли в сам дом.

Домик оказался ничего себе: я с самого далекого детства в таком не бывала. Он напомнил мне дом моей бабушки, когда она еще жила в деревне и я, маленькая девочка, однажды ездила к ней в гости. Там имелись настоящие сени, потом комната-кухня, а из нее еще две комнаты. На деревянных половицах лежали узкие полосатые дорожки, и некоторые доски поскрипывали под нашими ногами.

Хозяйка подробнейшим образом показала мне все в доме, включая подпол и чердак. Я старалась показать заинтересованность и вникала во все детали. Когда мы слезли с чердака, Марья Даниловна поняла, что больше показывать нечего, и как-то погрустнела. Видно, ей не хотелось так быстро меня отпускать. И она предложила выпить чаю. Поскольку моей целью была вовсе не покупка этого замечательного натурального хозяйства, а добыча определенной информации, я с радостью согласилась.

Я уселась за стол, и Марья Даниловна моментально уставила его разными мисочками и чашечками: в них был мед, сметана и сливки. В отдельную тарелку она выложила варенье из банки, сказав, что только на прошлой неделе ходила в лес за земляникой и вот сварила ее. Потом женщина поставила передо мной горку блинов и блюдце, в котором лежали сваренные вкрутую яйца. Все это изобилие привело меня в совершенный восторг. Я с удовольствием намазала блин сметаной и отправила его в рот. Прихлебывая ароматный чай с мятой из огромной чашки, я вдохновенно рассказывала сочиненную на ходу историю о своих родственниках, которые переезжают обратно в Россию из Казахстана, где они оказались еще в советское время, потому что отец семейства был военным. Бедные люди распродали свое имущество за бесценок, и теперь на квартиру в Тарасове им не хватает. Поэтому они решили подыскать домик в деревне, чтобы можно было завести хозяйство, как-то прожить, а потом видно будет.

Мы продолжали беседовать в таком духе, и симпатия наша друг к другу все возрастала. Марья Даниловна рассказала мне, что у нее в прошлом году умер муж, поэтому ей стало тяжело одной управляться с хозяйством. Между тем ее женатый сын живет на соседней улице в огромном доме, где ей вполне хватит места. Молодые сами пригласили ее жить вместе с ними. На семейном совете решили этот дом продать, а на вырученные деньги купить то, на что всегда не хватало: новую машину, кое-какую мебель.

Когда речь зашла о машинах, Марья Даниловна вспомнила, что я приехала на машине, и спросила:

— А ты сама за рулем-то? А муж-то есть у тебя?

Я сделала самое загадочное лицо, на какое была способна, и сказала, что, с одной стороны, у меня есть муж, а с другой, его вроде бы и нет…

Заинтриговав мою гостеприимную хозяйку, насколько это было возможно, я «раскрыла перед ней душу». Я в красках описала ей, как страдаю от любви к женатому мужчине, который тоже безумно любит меня, но никак не решится уйти от своей жены, которая, хотя и знает, что муж изменяет ей, удерживает его возле себя. Сделав страшные глаза и понизив голос, я сказала, что подозреваю, что дело там нечисто: по-видимому, она его держит колдовством.

Эта тема нашла горячую поддержку у Марьи Даниловны. Она не высказала ни малейших сомнений по поводу сделанных мной предположений. Напротив, она убежденно подтвердила, что, конечно, скорее всего, так оно и есть. Более того, она сказала, что знает способ мне помочь. Я с надеждой смотрела на нее.

— У нас в деревне есть одна женщина, вернее бабушка, которая могла бы тебе пособить в этом деле, если, конечно, ты веришь в такие вещи.

— В какие? — прикинулась я не понимающей, о чем идет речь.

— В колдовство.

— Вы серьезно об этом говорите?

Хозяйка действительно была совершенно серьезной. Она поведала мне, что бабушка Наташа помогла многим людям наладить их семейную жизнь. Она была кем-то вроде деревенской знахарки. Диапазон ее возможностей не сводился исключительно к любовным проблемам: она могла лечить людей и животных, готовила всякие снадобья и даже делала амулеты. По словам Марьи Даниловны, баба Наташа была знаменита далеко за пределами Колокольцовки, и чтобы воспользоваться ее услугами, некоторые люди приезжали даже из соседних областей.

— И дорого она берет? — Я решила дать себя уговорить.

— Сколько кто даст. Она конкретно не просит. Но если человек богатый, то должен больше заплатить, иначе ему же хуже будет.

Обсудив еще кое-какие детали, мы отправились к бабушке Наташе. Марья Даниловна взялась составить мне протекцию.