Книга Печали веселой семейки - Марина Серова

Мы расстались большими друзьями. Правда, я больше двух часов просидела в кабинете с тропическим климатом в пальто и платке на голове, но теперь я видела, что мои мучения были не напрасны. Я убедилась в том, что Алиев не виновен в краже документов из сейфа Каминского, так как его радость и воодушевление по поводу компромата на Овсепяна явно были неподдельными.

Выйдя из-за стола, Алиев долго тряс мне руку, чуть не вывихнув мне ее при этом, так как, несмотря на невысокий рост, силушки у него хватало.

Алим проводил меня до самой машины и выразил предположение, что когда-нибудь мы с ним еще увидимся при более благоприятных обстоятельствах. Ну да, познакомился-то он со мной, гоняясь за моей машиной по Тарасову в «Нексии», попал в аварию, потерял зубы… А продолжилось знакомство тем, что он заставлял меня чуть ли не переодеваться, чтобы войти к Алиеву в «приличной одежде», как это у него называется.

Я села в свою родную «девятку» и поехала домой.

* * *

Поднявшись в квартиру, я с ужасом обнаружила, что на сборы и дорогу к Терентьеву мне осталось всего три часа! Какой кошмар!

Впрочем, не думайте, что Терентьев жил так уж далеко от моего дома. Напротив, достаточно близко. Но любая женщина поймет меня. Если у вас важное свидание с мужчиной, который произвел на вас определенное впечатление, и если свидание, вполне вероятно, может затянуться на всю ночь, то три часа на сборы, на все про все, это настоящая катастрофа!

Однако следующее, что я сделала, это бросилась к автоответчику.

Когда после гудка вновь раздался голос моего телефонного злодея, я, хоть вы можете мне, конечно, и не поверить, обрадовалась ему, как родному! Он и вправду за эти несколько дней стал мне и ближе, и роднее, хотя обладателя голоса я еще и в глаза не видела. Каждый раз его угрозы действовали на меня как хорошая встряска, и я неожиданно для самой себя обретала новые силы для расследования этого запутанного дела. На сей раз голос говорил следующее:

— Ты меня ослушалась! Ты все-таки продолжаешь вести это дело! Так вот, знай, что пощады тебе не будет! Я слежу за каждым твоим шагом!

Я заметила, что слог его с каждым звонком становился все более выспренним. По-моему, все эти громкие слова — «ослушалась», «пощады не будет» и тэ дэ — он черпал из какого-нибудь захудалого детективного романчика. Вероятно, думал, что именно так должен выражаться классический преступник.

Голос между тем продолжал:

— Я позвоню тебе сегодня поздно вечером. Если тебя не окажется дома, то я пойму, что ты продолжаешь расследование. В таком случае мой вечерний звонок будет последним предупреждением.

Вот так-так! Какой, однако, благородный преступник мне попался! Мало того, он уже начал сообщать, когда именно позвонит, так он еще и предупреждает, что через один звонок меня угрохает, если я, конечно, не прекращу расследование. По-моему, с каждым разом звонки становились все смешнее и смешнее. Ну разве стал бы, спрашиваю я вас, настоящий преступник, наемный убийца или что-то в этом роде так вежливо предупреждать, сколько мне еще осталось жить? В голову то и дело приходила одна и та же назойливая мысль — что реальная опасность от звонящего мне не грозит. Если бы таинственный незнакомец, молодой мужчина, у которого один зуб со свистом, по определению акустиков, действительно хотел бы мне «немало показать», то уже давно показал бы. Так что я с легким сердцем стала собираться на свидание к Терентьеву.

А перед тем как плюхнуться в ванну с роскошной тонизирующей солью, я вновь, как и в предыдущие два раза, открыла ящик моего письменного стола и вычеркнула имя Алиева из списка подозреваемых. Фамилия Терентьева выделялась на фоне красных росчерков. Я вдруг поняла, что мне предстоит свидание с человеком, который, скорее всего, и совершил кражу, пусть даже не самолично, а с помощью нанятых людей. И все бы ничего, но… из всех подозреваемых только он показался мне симпатичным. И ведь, между прочим, и он не остался ко мне равнодушным, пусть я скрывалась в тот момент под образом Лады Красовской. Видела я огонек в его глазах, точно видела!

Если бы преступником оказались Алиев, или Овсепян, или Кротова — да хоть все, вместе взятые! — я бы не сокрушалась. А тут вдруг почувствовала себя неуютно, и даже скорое свидание с красивым мужчиной как-то перестало меня вдохновлять.

Глава 8

Мне пришлось битый час приводить себя в порядок, после того как я основательно пропотела в алиевском кабинете с относительной влажностью воздуха сто два процента. Я полчаса проторчала в ванне, закрыв глаза и постаравшись расслабиться. Кажется, мне удалось временно выбросить из головы все события сегодняшнего дня, и мое сияющее цветущее отражение в зеркале доказывало это достаточно убедительно. Я вдоль и поперек намазалась кремами и надушилась любимой туалетной водой.

Так, теперь дело за сногсшибательным нарядом.

Я открыла платяной шкаф. Что бы такое надеть пособлазнительнее? Но стоп! Конечно же, в той ситуации, в которую я сегодня попадаю, важнее всего выбор нижнего белья. Я всегда держу про запас несколько «парадно-кадрильных» гарнитуров. В каком из них я вернее понравлюсь Терентьеву? Синий, обшитый белой тесьмой, конечно, хорош, но он выглядит скорее спортивно и для обольщения никак не сгодится. Лимонно-желтый кружевной просто великолепен и вообще это мой любимый комплект, но вдруг Терентьев мужчина примитивный? Тогда веселенький лимонно-желтый впечатление не произведет! Решено, надеваю полупрозрачный черный. Я быстренько облачила свои формы в черные бюстгальтер и трусики, затем надела черные же чулки и пояс — как же без них? — а потом достала из шкафа великолепное черное платье с головокружительным декольте, которое, обмирая от собственной расточительности, купила недавно в хорошем бутике.

Я было залюбовалась своим отражением в зеркале, своими зелеными глазами, светлыми волосами… и вдруг вспомнила, что всю эту красоту придется прятать под карими линзами — убить бы того, кто придумал цветные контактные линзы! — и черным париком. Есть от чего расстроиться! Впрочем, долго расстраиваться мне не пришлось — от горьких раздумий меня оторвал звонок мобильника:

— Алло? Лада? Вас спрашивает Терентьев. Вы не возражаете, если я заеду за вами? Где вы остановились в Тарасове?

Боже, какая галантность! Какая предупредительность! Конечно, разве может настоящий мужчина позволить даме пачкать обувь в апрельской грязи? Естественно, я не… Хотя постой, возражаю. То есть как это не возражаю? Чтобы он увидел, что Лада Красовская живет вовсе не так, как подобает супруге бизнесмена? Не в номере «люкс» гостиницы «Словакия», а в холостяцкой квартирке с видом на запущенную детскую площадку? Ну уж нет, еще как возражаю!

Все это я, разумеется, сказала про себя, а вслух попросила Терентьева не заезжать за мной. Я, видите ли, сейчас в гостях у подруги, а она человек очень скромный, и у нее ревнивый муж, который может счесть визит Терентьева за покушение на его собственную супругу. Я выпалила это единым духом и сама поразилась, как складно у меня получается врать, когда нужно. И почему я с таким талантом не пошла работать в журналисты, например? Или, скажем, в консультанты в хороший фирменный магазин? Болтала бы так же складно про фотоаппараты или кофемолки… Или написала бы сногсшибательную статью о частном детективе Татьяне Ивановой, в которой не было бы ни одного слова правды… Ведь никому, наверное, неинтересно, что основной метод ее работы — попивание кофе и размышление на очередную животрепещущую тему под густой завесой из сигаретного смога?