Книга Будь что будет - Марина Серова

Подошли к стонущему Водокоеву. К моему удару лопатой Дреич присоседил пулю в бедро той же ноги.

— Я не ошибся, это Водокоев?

— Он самый. Откуда ты знаешь его?

— Алмаев подробно описал его по телефону.

Думаю, ты хочешь с ним побеседовать.

— Помогите, — застонал Гриша.

— Молчи, а то шланг отрежу, — пригрозил капитан.

— Он много знает.

— Это заинтересует Ежова?

— Еще как.

— Отлично, значит, я тоже послушаю его байки, честные, правдивые, чистые как слеза байки.

Мужик, ты понял?

Водокоев понял.

— Ближайшая к воротам машина цела. Надо убираться отсюда.

Губов схватил его за брюки и поволок;

Остановились у «Вольво».

— Ключи, — потребовал детина, продолжая держать на весу гаденыша.

— В кармане.

— Молодец.

Мужчины сели на заднее сиденье, я — за руль.

Некоторое время все сидели и тяжело дышали, наконец Гриша поинтересовался своим здоровьем.

— Я смогу ходить?

— Главное, чтобы мог писать, — напомнил Дреич и хлопнул соседа по ноге.

Тот взвыл с криком: «Не надо!»

— Девку живьем закапывать надо, а по ноге не надо. Какая интересная логика.

Он саданул еще раз. Гриша заорал. Пришлось остановить Дреича.

— Хватит. Пусть скажет, где книги, застежки и лошади.

— Где книги, застежки и лошади? — переспросил капитан, заглядывая в глаза перепутанному Водокоеву.

Тот поспешил признаться, что все в коттедже.

— Где именно?

— На первом этаже столовая. В серванте зеленая сумка.

Я вошла в дом. Пахло гарью. Тут и там валялись мертвые тела. Сумку нашла быстро, но тащить все это хозяйство было тяжко.

Я села на место водителя, плюхнула ее на сиденье рядом и расстегнула «молнию».

— А меч?

— Был еще и меч?

— Не придуряйся, — пуганул Дреич.

— Разве Хальзов не у вас?

— Кто?

Гриша снова словил по бедру.

— Я не вру.

Следующий удар по раздробленному пулей бедру был столь сильным, что послышался хруст.

Глаза Водокоева вылезли из орбит, он побледнел и вырубился.

— На самом деле не врет.

Жалеть того, кто только что тебя хоронил заживо, я не могла. Совесть была чиста как стеклышко.

— Поезжай на другой конец поселка, пересядем в мою машину.

Я была только «за».

— Я смотрю, вас разделали. А где Кирсан?

— Водокоев сказал, что он… отступил.

— Понятно. Я потерял его из виду, когда начал работать. Сейчас, наверное, уселся в свой «Мерседес» и пилит домой. Чжан теперь у него союзник номер один. Жаль, хорошие деньги обещал.

— Может, еще заплатит.

— Может. Не умеет он воевать ни хрена.

— Так вы все видели?

— Зачем мешать, один, конечно, тоже в поле воин, но лучше, когда противников поменьше.

Другое дело, смотреть, как человека закапывают, — неприятно, и все равно я начал стрелять, когда в зоне поражения оказалось наибольшее количество мишеней.

— Как ты думаешь, Ежов носом землю роет ради спортивного интереса?

У капитана лицо попыталось синтезировать озабоченность.

— Не знаю. Может, наш подопечный в курсе?

— Проснется, узнаем.

Я не сомневалась.

На единственной улице поселка — никого. Аборигены разбежались по домам и трясутся от страха. Есть ли здесь телефон? Вряд ли. Случится чудо, если милиция доберется к месту бойни к концу дня.

Пересев в новенькую «БМВ», мы отправились в Тарасов. Дреич больше никого не хлопал, потому как сам сел за руль, объяснив, что купил машину недавно и не хочет в случае чего винить кого бы то ни было в причинении материального ущерба.

Пока Гриша был в отключке, я сделала ему перевязку. Капитан даже бинта из аптечки не пожалел.

— Вы проявляете верх гуманности.

— Помолчите.

— Не будем ссориться. А правда, что вы можете удовлетворить любую женщину?

— С чего вдруг у вас такие мысли?

— Да тут Ежов вас расхваливал.

— Вообще-то, да Только ему откуда это известно?

— Наверное, слухом земля полнится.

Кроме как ко мне домой, ехать больше было некуда.

Порядок, наведенный Кирсаном, почему-то действовал несколько угнетающе. Калмык потерпел поражение. Куда подевалась атмосфера тепла и уюта? Пусть у меня не всегда прибрано, но зато можно расслабиться. Прямо как не к себе домой зашла.

— Сколько тут у вас обновок, — заметил Губов, втаскивая еле живого Гришу.

— Кирсан постарался, — с грустью выдохнула я. — Кофе?

— Только, если можно, без «черемухи».

— Вы тогда сами напросились.

— Я получил приказ, а кроме того, мне хотелось вас потискать.

От подобного признания у меня чуть ноги не подкосились.

Он на самом деле меня хочет.

— Пусть ваше желание останется светлой мечтой, ладно?

Уложив на диван раненого, капитан плюхнулся в кресло.

— Не бойтесь, больше не буду.

Я принесла кофе и бутерброды. Водокоев был очень плох.

— Надо бы его в больницу.

— Удерет, зараза, потом ищи его, — не согласился Губов.

— Может начаться гангрена.

Губов понял меня и стал подыгрывать.

— Мне насрать. Пусть гниет заживо.

— Вы не имеете права, — начал бороться за свои права Гриша, но это только раздуло огонь фиктивного спора.

— Молчи, а то вторую ногу сломаю.

— Послушай, ему надо в больницу.

— Пусть встает и едет.

— Будь человеком.

— Я за то, чтобы он сгнил.

— Он много знает.

— Но ни хрена не говорит. Пусть подыхает.

— Я расскажу, — взмолился Гриша.

Губов нежно положил свою клешню рядом с раной.