Книга Спи ко мне - Ольга Лукас

Наташа успокоилась: она же встречает Рыбу наяву. Вряд ли это галлюцинация от излишнего трудового усердия. Она вернулась к работе, теперь ей даже не мешала Мара, которая начала рассуждать вслух:

– Что такое любовь? Никто не знает. Но всем хочется любви. Для этого люди придумали кино и встречи. Два компонента, создающих иллюзию счастья. Взять для примера кино…

– Там бывают хэппи-энды! – догадалась Кэт.

– Бывают, но я сейчас не об этом, – мягко остановила её Мара. – Смотришь фильм и случайно видишь там подходящий объект. Отлично! Можно скачать этот фильм и смотреть по вечерам, перед сном. Перематывая от одной сцены с объектом к другой. Научиться ловко перемещаться между ними, с точностью до секунды. Зная наизусть, запомнив каждую мелочь. Жаль, что сцены так коротки, а новых нет как нет.

– А ты выбери в объекты главного героя, который постоянно по экрану бегает! – посоветовала Кэт.

– Главный герой не может быть объектом. На нём слишком много смысла. У него нет собственной воли – только воля сценариста и режиссёра. У героев второго плана, вроде меня, больше свободы – среди них и нужно искать.

– Можно ещё на улице поискать своего героя, – снова не удержалась Кэт.

– Можно. Люди ищут, и от этого между ними случаются встречи. В твой дом приходят не то чтобы подходящие объекты, но зато не записанные на плёнке, а настоящие, которых можно потрогать. Ты трогаешь их, они трогают тебя. Вы прикасаетесь друг к другу, лежите рядом, идёте в душ, прощаетесь. На ночь оставаться не принято. Перед сном можно ещё раз пересмотреть любимые, заученные наизусть кадры. Чем дальше и недоступнее объект с экрана – тем лучше. Идеально, если это вообще нарисованный двухмерный персонаж.

– Лучше вообще – одномерный! – щёлкнула пальцами Кэт. – Светящаяся точка на экране. Тогда полный простор для фантазии. В этой точке ты можешь увидеть кого угодно.

– Вы хоть записываете за собой? – не выдержала Наташа.

– А чего, бред несём, да? – бесхитростно спросила Кэт.

– Бред, конечно. Но целевой аудитории понравится. Записывайте срочно и выкладывайте в сеть. Надеюсь, вы помните, что здесь вам не клуб по интересам. Что у нас там с посещаемостью нашей суперсоциальной мегатурбосеточки? Я вот проверю вечером…

– Наталья Владимировна, – проникновенно сказала Мара, – когда-то вы учились в школе. Все мы учились в школе.

– Чему-нибудь и как-нибудь, – ввернула Кэт.

– Когда вы учились в школе, – продолжала Мара, – вам хотелось не только учиться, но и жить. Но учителя не понимали этого. «Учись!» – требовали они. А вы иногда отвлекались. Вам это было нужно, необходимо, чтобы не сойти с ума от бесконечной учебы. Это было безответственно. Но так важно. Нам тоже надо отвлекаться. Мы всё ещё учимся. А вам больше нечему учиться? Вы теперь в другом лагере, в лагере учителей? Тогда вспомните себя в восьмом классе. И будьте к нам снисходительнее.

Наташа посмотрела на Мару с уважением. Вот так припечатала!

Глава тринадцатая. Чёрные футболки и эльфийский плащ

За два месяца до окончания восьмого класса по школе прополз слух – в девятый возьмут не всех. Наташа и её подруга Светка перепугались. Теперь, сидя после школы у Светки дома (её родители работали за городом и возвращались поздно), они помогали друг другу с математикой и химией, биологией и немецким, вместо того, чтобы заниматься телефонным хулиганством, разучивать движения модных танцев или просто слушать музыку на Светкином двухкассетном магнитофоне Philips.

Оказалось, что слухи несколько преувеличены. В девятый взяли всех. А вот в 9 «Э» – только особенных, подающих надежды школьников. Какие именно надежды они подавали – никто так и не понял. Разбивались нерушимые компании, разлучались влюблённые, расставались друзья. Между двумя «обычными» классами и одним «элитным» воздвиглась стена наподобие недавно разрушенной Берлинской. Светку взяли в 9 «Э». Наташу – нет.

Казалось бы – кто мешает по-прежнему встречаться после уроков, бродить по Новодевичьему скверу вокруг прудов, придумывать себе невероятное, фантастическое будущее, гадать на любовь или, забравшись на крышу, орать что есть силы хит шведской группы Ace of Base – «Happynation». Только вот у Светки как-то сразу поменялись интересы. Они с Наташей погуляли в сентябре раза три или четыре, как раньше. Но потом дожди, снег, тысяча отговорок, и вот выясняется, что «эшки» едут по обмену в Германию.

Наташа не испытывала недостатка в общении: «не элитный» класс «Б» оказался самым дружным. Но не хватало единомышленника. Игорь, парень из десятого «А», с которым Наташа «гуляла» после школы – просто потому, что положено было иметь «парня» и «гулять» с ним, – вечно говорил и думал о чём-то своём: о каких-то художниках, холстах и красках, а с девятиклассницей «гулял» только ради имиджа. А ещё для того, чтобы уверенно подтягивать главному школьному запевале, который любил переиначивать Цоевскую «Восьмиклассницу» на свой манер. «О-о-о-о, девятиклассница!» – самозабвенно голосил Игорь. Пока другие пели: «О-о-о-о, одноклассница!», или «О-о-о-о, уже красится!», или «О-о-о-о, пэтэушница!», а то и «О-о-о-о, а сколько лет – забыл спросить!»

Наташу на эти «чисто пацанские спевки», конечно же, не приглашали. Чтобы как-то выделиться и из безликой «девятиклассницы» превратиться в «ту самую Наташку, которая…», она решила выучиться танцевать верхний брейк по взятому у соседей журналу «Наука и жизнь».

Тренировалась Наташа в гостиной – там было больше места. Но её постоянно отвлекали: то телефон, то вернувшиеся с работы родители, то младшая сестра, а чаще всего – телевизор. Однажды, когда Наташа твёрдо решила не прерывать занятия, даже если на балконе высадятся инопланетяне, к матери пришла соседка, хозяйка журнала, – «посекретничать по делу». Наташа обрадовалась: сейчас взрослые «посекретничают», а потом выйдет она, очень вежливо поблагодарит за «Науку и жизнь» и, может быть, выпросит ещё парочку номеров.

– Вы понимаете, мужу выдали зарплату… – интимно шептала в коридоре соседка, – как бы вам сказать… женским бельём. Ему неудобно. А у меня больные ноги. И вот мы подумали – может быть, ваша девочка поторгует? У нас место есть в Лужниках… Мы бы заплатили.

– Наша девочка не торгует! – отрезала мать. – Она в школе учится.

Когда за соседкой закрылась дверь, Наташа отложила журнал и вышла на кухню. Сняла с полки кувшин с холодной водой, сделала несколько жадных глотков. «Не пей из кувшина – слюней напускаешь!» – кричала обычно младшая сестра Аня.

– Ма, выбирай – торговать или курить? – лениво спросила Наташа, отрываясь от кувшина.

– В каком это смысле – выбирать?

– Ну, понимаешь, у нас в классе многие курят. А мне пока неохота. Я бы лучше трусы продавала. Что думаешь?

– Узнаю, что куришь – убью!

– Не убьёшь. Я ведь так просто сказала.

Повернулась на пятках и вернулась к верхнему брейку.