Книга Сонька-Золотая Ручка. Тайна знаменитой воровки - Виктория Руссо

— А ведь я вас предупреждала! — произнесла мягко Анна, после того, как выслушала печальную историю своей сообщницы.

— Что же мне делать?! у меня свадьба через несколько дней…

— У меня есть одна знакомая — она делает аборты подпольно. Это не дешево, но других вариантов нет.

Ольга покорно кивнула.

— На какое время мне договариваться?

— Чем быстрее я избавлюсь от этой проблемы, тем лучше!

Маленькое дельце с порошками от старости оказалось весьма прибыльным. Так как распространением их занималась Анна, а в последнее время она же их и изготавливала, и расфасовывала, они решили перераспределить прибыль от дохода. Если раньше они делили напополам, то теперь Ольга забирала тридцать процентов. Причем восстановить справедливость было ее личной инициативой. За это портниха была ей очень благодарна и еще больше расположилась к своей приятельнице.

По городу ползли слухи о том, что Сонька-Золотая ручка орудует в Петербурге. Множество мужчин свидетельствовали о встрече с этой беспринципной женщиной. Их описания объединяла одна деталь: обидчицу звали Софья.

Женщина с пожеванным временем лицом устремила свои почти прозрачные глаза на Ольгу, и вяло произнесла, раскладывая инструменты:

— Какой срок?

— Не могу сказать точно, — заикалась Ольга, глядя на ее кривые и тонкие пальцы. Анна тоже приехала в усадебный дом поддержать свою заказчицу. Гостья работала подпольно давно и для рекламы утверждала, что провела операцию кому-то из царской семьи. Как утверждала Анна, много времени это не займет. Расположиться решили в том же месте, где, возможно, и был зачат этот ребенок — в их с Шарлем спальне.

Ольга думала только об одном: чтобы все поскорее закончилось. Ей что-то вкололи, и ее затошнило, а потом она провалилась в глубокий тревожный сон…

— Оленька, — мягко позвала Наталья Дмитриевна. — Где же ты, душа моя!

— Ее же закопали! — подумала испуганная женщина и, повернув голову, увидела, что в спальне дверь прямо в сад. В комнате никого больше не было. Поднявшись с кровати, она медленно продвигалась на знакомый голос, когда дверь была открыта, ее осветило слишком яркое солнце.

— Почему ты снова заставляешь всех ждать? — произнес грубый мужской голос.

— Кто это? — переспросила Ольга, щурясь от слишком яркого света. Наконец она могла рассмотреть, что среди деревьев расположен мольберт, возле которого стоял мужчина. Он вдохновенно что-то рисовал, не обращая внимания на любопытны взгляд стоящей в проеме двери Ольги. Рядом с ним в кресле-качалке сидела Наталья Дмитриевна. Она улыбалась глядя на девушку и манила ее рукой, негромко шепча:

— Подойди ко мне, что-то скажу!

— Подойдешь — не вернешься обратно! — грубо ответил Владимир. Дорисовав картину, он повернул ее так, чтобы Ольга могла ее рассмотреть. На холсте она увидела себя лежащей с раздвинутыми ногами. Нижняя часть ее тела была в крови. Лицо было очень бледное и изображало ужас, в глазах застыли слезы и отчаянье.

— Он теперь у нас! — произнесла Наталья Дмитриевна.

— Кто? — растерянно откликнулась Ольга. Она почувствовала невероятный холод и так сильно затряслась, что у нее громко застучали зубы, она торопливо начала растирать свое тело, желая согреться.

— Твой ребенок здесь. Хочешь познакомиться с ним? — пожилая женщина улыбнулась и начала поднимать руки.

— Не слушай ее! Вернись в дом, — грубо произнес Владимир и, вырвав сверток из рук матери запустил его прямо в Ольгу. Она почувствовала, что в нем что-то лежит. Это было кровавое месиво, похожее на требуху. Ольга отшвырнула его в угол комнаты и вскарабкалась под одеяло. В дверь со стороны сада начали громко стучать. Наталья Дмитриевна снова звала ее, рассказывая как хорошо в приусадебном саду.

— Здесь Володенька! Разве ты не этого хотела? Быть рядом с ним? Оленька! Оля! — кричала она, но потом ее голос вдруг резко изменился и требовательно произнес: — Ольга Григорьевна, откройте глаза!

— Слава Богу! — выдохнула Акулина. — Мы уже не знали, что и делать!

Будущая баронесса попробовала встать, но без сил рухнула обратно на кровать.

— Ой, барышня! Я думала, ума лишусь с вами! Столько крови было! Хотели ехать за врачом, но нам сказали ни в коем случае… Мол и посадить в тюрьму могут. Мы день прождали, а вы никак не приходили в себя, Ольга Григорьевна.

— Сколько я была без сознания?

— Два дня.

— Как два дня?! — удивилась Ольга. — А как же барон… теперь он наверняка откажется от свадьбы!

Ольга все время пыталась встать, но тело отказывалось слушаться. Пришла старуха из деревни рядом с церковью. Баба Валентина была человеком известным в округе, лечила людей и порой возвращала с того света самых безнадежных. Увидев умирающую от потери крови женщину, она не была уверенна, что есть шанс на выздоровление, но в помощи не отказала.

— Все мы дети Божьи! — ласково шептала она, проведя шершавой рукой по холодному лбу Ольги. Знахарка принесла травы и велела Акулине приготовить отвар. Потом что-то долго шептала и водила рукой над телом больной.

— То, что ты сделала — большой грех, девочка! — произнесла баба Валентина со вздохом. — Больше детей тебе не рожать.

— Вот и хорошо! — произнесла Ольга, отвернувшись от старухи. Та немного помолчала, а потом добавила шепотом:

— Она здесь!

— Кто? — испуганно уточнила Ольга.

— Та женщина из сада.

Больше старуха ничего не сказала, развернулась и ушла, оставив после себя тягостную тишину.

Благодаря отварам и заботе Акулины уже к вечеру Ольга смогла садиться.

— Завтра я поеду в город, — решительно произнесла она.

— Нельзя вам, барыня! Мы с Федором уже вас хоронили…

— Закопали бы в саду? — усмехнулась женщина и тут же скорчилась от острой боли.

На следующий день днем она оказалась на станции. Чувствуя постоянную боль, она почти не могла двигаться и преодолевала ее через силу. До Анны она добралась в полуобморочном состоянии.

— Я была уверена, что не увижу вас! — произнесла она, и глаза портнихи наполнились слезами. — Я бы в этом случае обратилась куда следует и упекла бы мясника за то, что она с вами сделала в тюрьму. Простите меня, Ольга Григорьевна! Я виновата перед вами!

— Это не твоя вина! Прекрати, Анна, и без тебя тошно!

Ольга прилегла на кушетку в гостевой и с трудом перевела дыхание. У нее снова закружилась голова, и она попросила воды.

— Не надо было геройствовать, Ольга Григорьевна, никуда бы ваш барон не делся! — ворчала портниха, разглядывая мраморно-белое лицо молодой женщины, которая три дня назад истекала на ее глазах кровью.

— Я не хочу возвращаться в усадьбу. Мне снятся там ужасные вещи.