Книга Растревоженный эфир - Ирвин Шоу

— Да, да, — покивал Арчер. — Так ты говорил…

— Да, конечно. — В стакане Барбанте звякнул лед. — Скажи, амиго, что это за история с Покорны?

— А что за история с Покорны? — осторожно переспросил Арчер, гадая, стоит ли посвящать Барбанте в подробности.

— Он позвонил мне сегодня, и я заглянул к нему. Он болен, лежит в постели.

— А что с ним? — Арчер тянул время.

— Простуда, грипп, неудовлетворенность жизнью, — ответил Барбанте. — Венский синдром.

— Я позвоню ему завтра, — пообещал Арчер. — Может, ему полегчает.

— Он действительно в плохой форме. И причина не только в простуде.

— Это печально.

— Покорны сказал, что ты его уволил. Это правда?

— Не совсем. — Арчер выколотил трубку и принялся набивать ее табаком. Потом он долго ее раскуривал, чувствуя на себе взгляд Барбанте. — Мы пробуем другого композитора. Временно.

— Кого?

— Еще не решили.

— Амиго, — Барбанте изобразил обиду, — ты начинаешь юлить. От тебя я такого не ожидал.

«Почему бы ему не перестать называть всех «амиго»? — подумал Арчер. Его раздражал этот низкорослый, хорошо одетый, обвешанный золотом, фамильярный, уверенный в себе мужчина. — Мы и так знаем, что родом он из Калифорнии, из испанской семьи, уходящей корнями в далекое прошлое. И ему нет нужды напоминать нам об этом каждой фразой».

— Между прочим, Дом, — дружелюбно ответил Арчер, — Покорны — взрослый мужчина и сам может решать свои проблемы.

— Между прочим, амиго, — Барбанте имитировал тон Арчера, — Покорны отнюдь не взрослый мужчина. Он беззащитный, испуганный ребенок, которому многое пришлось пережить. И любая, как ты говоришь, проблема повергает его в панику.

— Однако, — гнул свое Арчер, злясь на Барбанте, потому что тот говорил чистую правду, — я все-таки не понимаю, при чем здесь ты.

— Объясняю. — Барбанте поднялся, чтобы вновь плеснуть в стакан виски Арчера. — Во-первых, я его друг, если допустить, что у него могут быть друзья. Во-вторых… — он бросил в стакан кубик льда, добавил немного воды, — …высокий уровень программы в моих интересах. — Он улыбнулся Арчеру. — Из чисто материальных соображений, ты понимаешь. Когда рейтинг поднимается, я покупаю безделушки в «Картье». Когда опускается… — Барбанте пожал плечами и сел, положив ногу на ногу и выставив напоказ золотую пряжку туфли, — я с тем же успехом могу вновь перегонять стада.

— Только не вышибай из меня слезу, ковбой, — покачал головой Арчер. — Ты один из лучших сценаристов, и у тебя все будет в порядке независимо от рейтинга моей программы.

Барбанте хохотнул.

— А чего так мрачно? Ты же не завидуешь моим успехам, не так ли?

— Разумеется, нет. — Арчер посмотрел на Барбанте. Лицо сценариста напоминало маску. «А ведь он с радостью подставил бы мне ножку, — подумал Арчер, — будь у него побольше честолюбия».

— У меня есть и личный интерес. — Глаза Барбанте затуманились. — Мы с Покорны сотрудничаем.

«Неужели и он замешан в политике? — с изумлением подумал Арчер. — Нет, нет. Быть такого не может».

— Знаю, — кивнул Арчер. — В конце концов, именно я свел вас.

— Я не имею в виду «Университетский городок». Мы пишем мюзикл. В свободное от основной работы время.

— С удовольствием послушаю его, когда вы закончите. Я уверен, у вас все получится.

— Возможно. — Барбанте улыбнулся, отпил виски. — Мюзикл о Диком Западе. — Он рассмеялся. — Просто удивительно, как тонко наш друг Покорны чувствует Запад. В каждой ноте ощущается душа Техаса, Нью-Мехико и Невады. А ведь он не заезжал дальше Буффало.

— Он очень талантлив, — кивнул Арчер.

— Это точно, — согласился Барбанте. — Вот я и задаюсь вопросом: а почему он теряет места?

— Места? — переспросил Арчер.

— У него была еще одна работа. С другим продюсерским агентством. «Кроуэлл энд Хайнс». Сегодня утром ему и там отказали. Временно. — Барбанте сделал упор на последнее слово. — Им тоже захотелось внести изменения в программу. Ты не считаешь, что для одного дня совпадений слишком много?

— Об этом мне ничего не известно. — Арчер искренне пожалел Покорны. — Почему бы тебе не спросить в «Кроуэлл энд Хайнс»?

— Я собираюсь спросить. Но решил начать с тебя. Потому что мы давние друзья и потому что много лет работали бок о бок. — Он говорил ровным, бесстрастным голосом, не отрывая взгляда от Арчера. — Ты, правда, меня недолюбливаешь… — вдруг выдал Барбанте.

— Ну что ты, Дом… — запротестовал Арчер.

— Недолюбливаешь, я это знаю, но со мной ты всегда вел себя честно. И я не слышал, чтобы ты кого-нибудь обманул. Таких, как ты, в радиобизнесе просто нет, Арчер. Чтобы поверить в твое существование, тебя надо увидеть.

— Благодарю, — кивнул Арчер. — Я обязательно запишу твои слова. От кого еще можно услышать такие комплименты. — Ему не терпелось побыстрее закончить неприятный разговор.

— Вот я и хочу, чтобы ты так же честно обошелся с Покорны, Клем. Он на грани истерики. Он совершенно беззащитен и чувствует, что его за что-то наказывают. Черт, его и наказывают! Бог наказал его в самом начале, дав ему такую внешность и сделав венским евреем в двадцатом столетии.

— Слушай, вот это ты зря. — Арчера радовало, что хоть по этому обвинению он чист. — Ты знаешь, что его национальность тут ни при чем.

— Я ничего не знаю. — Барбанте вновь выпил. — И Покорны ничего не знает. Но боится худшего. Покорны всегда боится худшего, потому что до сих пор если с ним что и случалось, так только самое плохое. Но он, возможно, не впадет в депрессию, если узнает, что ему дали от ворот поворот по вполне определенной причине. А сейчас он просто не представляет, с какой стороны ждать удара. Ему кажется, что на него набрасываются со всех сторон. Ты понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — кивнул Арчер.

— И даже теперь ты намерен сказать мне, что Покорны дали пинка под зад только потому, что ты считаешь необходимым внести в программу некие изменения?

— Да, — после короткой паузы ответил Арчер, — именно это я и собираюсь тебе сказать.

Барбанте допил виски, встал, прошел к бару и поставил стакан на хромированную стойку.

— Ты что-то скрываешь от меня, Клемент. Впервые. Я сожалею об этом.

Он повернулся к Арчеру. Серьезный, интеллигентный, дружелюбный. Его смуглое лицо не выдавало эмоций, но чувствовалось, что они рвутся наружу. И Арчер подумал, что именно умение управлять своими эмоциями привлекает к Барбанте женщин.

— Извини, Дом. — Арчер тоже поднялся, выбил трубку. — Через несколько дней… — он замолчал, понимая, что не может пообещать ничего конкретного, — …через несколько дней я, возможно, смогу сказать тебе больше, чем сейчас.