Книга Испанский поход - Алексей Живой

– Как пожелаете, – нахмурился комендант.

– Что ты теперь будешь делать? – уточнил Гетрамнест. – Послы мертвы. Поплывешь с нами?

– Нет, – ответил Федор, в неровном свете пытаясь рассмотреть выражение лица флотоводца и поймав себя на мысли, что он теперь не знает, кому доверять, кроме своей интуиции, – еще до того, как они погибли, мы успели обсудить курс. Завтра я отправляюсь в Испанию по своему маршруту.

Глава восьмаяСкордиски

Ночь прошла спокойно, несмотря на то что весь обоз остался ночевать почти на дороге, лишь отдалившись от места нападения ардиев на несколько километров. Леха приказал двигаться в полной темноте до тех пор, пока не нашлась приличная поляна. К счастью, это произошло довольно быстро. Там, поставив повозки кругом, чтобы иметь хоть один рубеж обороны в случае нового нападения, Ларин разрешил ночевку.

– Вряд ли они нас побеспокоят еще раз, – сидя на бортике одной из телег, пояснил адмирал Токсару, который отвечал за ночные дозоры, – сам понимаешь, мы сегодня задали им жару. Но все равно смотри в оба, мы еще на земле этих проклятых ардиев!

– Никто не подойдет ближе чем на один полет стрелы, – уверил его скиф, скрываясь в темноте.

Леха проводил Токсара взглядом и обернулся к лекарю, который при свете факела осматривал раненую ногу командира. Что-то римлянин ему надрезал, несмотря на поножи, то ли мышцу, то ли сухожилие. Болело сильно, но жить дозволили. Для начала рану с запекшейся кровью промыли водой из ручья и стянули тугой повязкой, оставив дальнейший осмотр до утра.

– Ну вот и славно, – решил Леха, – некогда мне лечиться. На мне все как на собаке заживает.

И выпив вина из бурдюка, с удовольствием растянулся на одной из телег.

Спал он плохо, наутро нога опухла, разболелась сильнее, и прежде чем тронуться в путь, Леха опять вызвал лекаря. Тот осмотрел и сообщил, что придется сделать еще надрез, выпустить «плохую кровь».

– Ты смерти моей хочешь? – усмехнулся Ларин, превозмогая боль. И подумал, глядя, как тот готовит нехитрый инструмент: «Доделать работу за римлян решил, старый хрен?»

На престарелый скиф, слывший хорошим костоправом и даже хирургом среди воинов Иллура, был неумолим. За время походов он накопил большой опыт по вправлению всяких вывихов и лечению переломов. Иногда, и Леха сам это видел, даже сшивал костяной иглой разрубленные в бою мышцы. Вот и сейчас он, похоже, собирался не только выпустить из него «плохую кровь». Да Леха и сам понимал, – надо. Получить рану в самом начале похода было, конечно, не очень весело. Но она была не такой уж и тяжелой, если не допустить заражения.

– Инисмей, отправляйся с проводниками вперед и разведай дорогу до границы с кельтами, – приказал Ларин подъехавшим сотникам, – и еще возьми две сотни Иллура, а ты, Уркун останешься со мной обоз охранять. Поезжай, Инисмей, мы вас потом догоним.

Распорядившись, Леха вновь вернулся к своим делам. Скиф-лекарь заставил его выпить немного вина, засунул в рот какую-то деревяшку – «мол, сожми зубами» – и, не долго думая, полоснул отточенным кинжалом по икре. Леха взвыл, едва не заматерившись по-русски, хрустнул деревяшкой, но сдержался. А это было только начало. Подождав, пока «плохая кровь» стечет на траву, лекарь взял иглу. А затем ловко всадил ее в ногу. У Ларина возникло чувство, что скиф «работает» по живому, да так оно почти и было. Вино – это же не спирт, анестезия из него слабая. Впрочем, лекарь свое дело знал и делал быстро. Не обращая внимания на стоны «пациента», он сшил разрезанную мышцу и вновь наложил повязку, наказав не ходить хотя бы день.

– Коновал, – простонал Леха, откинувшись на телеге, – позовите Уркуна, скажите, чтобы двигались в путь.

До полудня все шло спокойно и Леха, измученный лекарем, даже немного поспал и оклемался. Поскольку сидеть на лошади ему тоже было пока нежелательно, то он ехал на телеге, искоса посматривая на Эвбея, шагавшего чуть впереди. Леху неожиданно озадачила мысль, что теперь они с Эвбеем были похожи – оба хромые. Но грек так сильно припадал на изувеченную ногу, что командир скифов даже загрустил.

«Неужели мне теперь на всю жизнь хромым оставаться? – терзал себя Ларин сомнениями, но тут же старался их прогнать, поскольку болеть не любил. – Черта с два. Вот подзатянется чуток, и опять на коня сяду. Скифы, хвала богам, не пехотинцы. А на лошади на худой конец можно и хромым ездить».

Эти мысли заставили его вспомнить о Федоре, который в прошлой жизни был сыном хирурга, а попав сюда, как он сам рассказывал Ларину при встрече, провел даже несколько операций в полевых условиях. «Наверное, – усмехнулся скифский адмирал, рассматривая показавшееся впереди ущелье с водопадом, – вот так же людей по живому резал. Ох уж мне эти хирурги».

Когда его телега доскрипела до конца ущелья, там обнаружился мост через небольшую пропасть, на дне которой шумела бурная река. Мост был пошире, чем вчерашний, но тоже не впечатлил Ларина. Десяток бревен, набросанных друг на друга и кое-как связанных, соединяли два высоких берега горной реки. «И кто здесь только мосты строит, – подумал Леха, поневоле вспоминая те крепкие римские и греческие строения, которые ему удалось увидеть за время короткой „поездки“ в южную Италию, – да по нему и телега-то не проедет».

– Мы уже на земле кельтов? – уточнил Леха, когда увидел подъехавшего к нему Инисмея с десятком всадников в «чешуе». Скифы заполнили все подступы к этому ущелью. Часть из них виднелась уже на другом берегу. Видимо, здесь все было спокойно, и сжимавшие ущелье скалы уже не таили в себе опасности.

– Еще нет, – ответил сотник, – земля скордисков за мостом, на той стороне.

– Тогда чего мы стоим, – нервно проговорил Ларин, посмотрев на обрывистые берега, – быстрее вперед. Нечего здесь задерживаться.

Честно говоря, когда телега, груженная также частями баллисты, двинулась к мосту, бравому адмиралу захотелось вылезти из нее и пройти пешком ту дюжину метров, что разделяла эти берега. Но лекарь предвидел это и снова предупредил, что хотя бы сегодняшний день он должен провести сидя. А не то придется опять сшивать. Этого Ларин совсем не хотел. Да и тихо было вокруг, если не считать грохотавшей реки. В общем, Леха сдержался. Сделал вид, что все отлично, и стал рассматривать спину ковылявшего впереди грека-переводчика. Эвбиад шел за двумя кельтами, а те за конем скифского лучника, посматривая себе под ноги, поскольку никаких ограждений, чтобы держаться, здесь не было.

Когда телега, вздрогнув, заехала на мост, Леха немного напрягся. Привалившись спиной к закрепленным на ней балкам, он невольно посмотрел вниз, на открывшуюся под ним перспективу. Место было красивое – желтые каменные сбросы, водопад, сосны, – окажись он здесь в другое время, можно было бы и оттянуться по полной программе. Но сейчас он никак не мог отделаться от ощущения, что от этой красоты исходит какая-то опасность. Пока телега, покачиваясь, медленно перекатывалась по бревнам, неприятно проседавшим под ней, Ларин, ощущая свою беспомощность, изучал скалы. Но они молчали. «Чего это я задергался, – попытался приструнить себя Леха, – тоже мне адмирал, на телеге по мосту проехать испугался».