Книга Русский диверсант абвера. Суперагент Скорцени против СМЕРШа - Николай Куликов

Опасения насчет возможных налетов вражеской авиации, к счастью, не оправдались, и Скорцени остался вполне доволен: техника и пилоты-испытатели оказались на высоте! Почти полгода упорного труда технических специалистов ракетного центра в Пенемюнде принесли свои плоды: как лишний раз подтвердили сегодняшние испытания, управляемая «ФАУ-1» вполне готова к боевому использованию. Штурмбаннфюрер приказал построить личный состав, принимавший участие в испытаниях, и от лица командования объявил всем благодарность. Потом он еще раз обстоятельно побеседовал с каждым из пилотов, после чего сделал окончательный выбор: лейтенант Принцхорн — основной пилот, унтер-офицер Витциг — дублер.

Отдав необходимые распоряжения по поводу перебазирования управляемой «ФАУ» на авиабазу Нойкирхен, Скорцени мог со спокойной душой возвращаться во Фриденталь…

Приложение 6.1 /7.1

ОПЕРАТИВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Документ 1

Берлин, начальнику Главного управления имперской безопасности обергруппенфюреру СС Кальтенбруннеру Э.

ОТЧЕТ

по результатам испытаний управляемой крылатой ракеты «ФАУ-1» (заключительная часть)

…Таким образом, для обеспечения безопасного перелета через линию фронта самолета-носителя He.111 с ракетой V-1 при проведении операции «Прыжок тигра» считаю целесообразным: сопровождение эскортом ночных истребителей (не менее эскадрильи).

Ввиду крайней важности операции просьба убедить командование люфтваффе выделить для участия в ней лучших асов-истребителей.

Фриденталь, штурмбаннфюрер СС Скорцени. 8 октября 1944 г.

Резолюция:

«Шелленбергу для исполнения. Поставить на особый контроль.

P.S. Рекомендую от моего имени напрямую связаться с начальником Генерального штаба люфтваффе генералом Крейпе».

Подпись:

Э. Кальтенбруннер

Приложение 7.2

ОПЕРАТИВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Документ 2

Директива №… от 09.10.44 г.

Командиру 52-й истребительной эскадры люфтваффе (JG-52) полковнику Дитеру Храбаку.

В течение ближайших суток обеспечить переброску на авиабазу Нойкирхен (Восточная Пруссия) 6-й эскадрильи из состава 2-й группы 52-й истребительной эскадры во главе с командиром эскадрильи капитаном Эрихом Хартманном.

Генерал Крейпе

Приложение 7.3

ДОСЬЕ

Выписка

из служебной аттестации капитана люфтваффе Хартманна (Hartmann) Эриха:

«…Родился 19 апреля 1922 года в Вейссахе (Германия). Образование военное, окончил в марте 1942 года 2-ю школу истребительной авиации в Цербсте. Произведен в офицеры.

Очередные звания: обер-лейтенант — 1 июля 1944 г.; капитан — 1 сентября 1944 г.

Награды:

Рыцарский крест — 29 октября 1943 г.;

Рыцарский крест с дубовыми листьями — 2 марта 1944 г.;

Рыцарский крест с мечами — 4 июля 1944 г.;

Рыцарский крест с бриллиантами — 25 июля 1944 г.

На Восточном фронте в действующей истребительной авиации с октября 1942 года. По состоянию на 09.10.44 г. совершил более 1000 боевых вылетов и сбил 301 самолет неприятеля».

Подпись:

Начальник Управления кадров ВВС.

Примечание: выписка дана по запросу начальника 6-го управления РСХА бригадефюрера СС В. Шелленберга.

ГЛАВА 8

Яковлев Александр Николаевич, агент абвера «Крот»

6–7 октября 1944 г.

Узловая станция — г. Смоленск.

— Старлей, не задерживай, освобождай тару! — обратился ко мне немолодой пехотный капитан, который взял на себя добровольные обязанности по розливу водки в единственную металлическую кружку, которая уже третий раз пошла по кругу.

Я выпил свою «сотку», а он вновь наполнил посудину и протянул следующему — нас было четверо: помимо меня капитан и еще двое молодых офицеров, его сослуживцев. Я познакомился с этой троицей в общем-то случайно, использовав подвернувшуюся возможность. Час назад я благополучно выбрался из леса и миновал опасное пространство: быстро пересек широкую полосу картофельных полей от опушки до железнодорожных путей на станции. Поднырнув под вагон длинного и неподвижного железнодорожного состава, я вылез с другой его стороны и тут же влился в шумную ватагу военнослужащих: на мое счастье, на соседний путь только что подошел какой-то воинский эшелон, и из открытых дверей товарных вагонов-теплушек выпрыгивали на землю солдаты, весело перекликаясь под свистящий и шипящий звук паровоза «под парами» в голове состава.

Темный осенний вечер, слабое освещение от редких фонарей и густые клубы пара с подошедшего локомотива удачно меня прикрыли, поэтому мое появление со стороны леса никто не заметил. К тому же я не нарвался на патрулей и, таким образом, благополучно «растворился» среди вновь прибывших солдат и офицеров. Скорее всего эшелон, следовавший с востока на запад — на фронт, остановился здесь на короткое время и военнослужащие спешили к зданию вокзала по каким-то бытовым надобностям: разжиться кипятком, что-то купить, опустить письмо в почтовый ящик… Смешавшись с ними, я благополучно пересек железнодорожные пути и оказался в маленьком, прокуренном и переполненном зале ожидания для пассажиров, где на деревянных скамейках и в проходах сидели или лежали люди — в основном гражданские, но немало было и военных. Профессиональным взглядом оценивая окружающую обстановку, я отметил, что парные комендантские патрули внимательно прохаживаются на путях и у здания вокзальчика, а в зале ожидания усатый милицейский старшина в синей шинели бдительно наблюдает за пассажирами — в общем, обстановочка еще та! «Они ищут меня… Уже ищут…» — пришла в голову очевидная, тревожная мысль. Я знал весьма эффективные методы и огромные возможности советской контрразведки — нельзя пренебрежительно относиться к противнику, ибо это всегда чревато проигрышем! Однако по опыту двух предыдущих забросок было известно и другое: «Смерш» не всесилен! Пусть сейчас мое положение, как говорится, аховое — на грани провала, но отнюдь не безнадежное! Моментально окинув взглядом людей внутри вокзала, я сразу подумал: «Вот они! Эти трое у окна — те, кто мне сейчас нужен!»

— Петро, дружище! Дорогой ты мой, сколько лет — сколько зим!

С этими словами, изобразив на лице неподдельную радость, я направился прямиком к трем офицерам, которые расположились у окна. На подоконнике на газетке была разложена нехитрая закуска: пара вареных яиц, кусок копченой колбасы, хлеб и разрезанная на части очищенная сырая луковица. Посередине этого гастрономического «великолепия» гордо выделялась единственная металлическая кружка: я сразу понял, что она предназначалась явно не для чая. По раскрасневшимся, слегка осоловелым лицам и блестящим глазам офицеров нетрудно было догадаться, что они уже успели изрядно «поддать», и оттого с ними было проще вступить в контакт — банальный, но тем не менее эффективный вариант быстрого знакомства. Подойдя вплотную, я обратился к невысокому и полноватому капитану — среди них самому старшему по возрасту (на вид сорока — сорока пяти лет) и званию: