Книга Бог-Император - Михаил Соколов

— Свято место пусто не бывает. Тем более "у меня есть какой-то троюродный брат из долгоживущих. Его и пристроят.

Между тем воздух в зале словно сгустился, и от этого цвета стали ярче. Высоко-высоко над головами, нарушая все мыслимые законы перспективы, возникла и стала медленно опускаться дисковая платформа, на которой спокойно и величаво застыла фигура человека. Эффект был поразительный! Человек, его одежда, лицо — суровое, умудренное опытом, бесконечно доброе лицо мудреца! отца! патриарха! — все было видно так ясно, как будто золотой диск, на котором стоял Император, был совсем рядом.

Зрелище завораживало, притягивало. Чем ближе опускалась платформа, тем больше вырастал Правитель. Правитель, Император, Бог! Отец всех людей! Он становился все больше и больше, но, когда диск, звякнув, улегся на отмеченное красочной линией место, оказалось, что рост Бога-Императора под стать залу — метров тридцать-тридцать пять, определил Сергей на глаз. Вдруг огромные губы шевельнулись. Волков уже приготовился к громогласным звукам, но ощущение было такое, словно говорил человек, находящийся не более чем в метре от него.

Сергей не разобрал слов Бога, но закричал вместе со всеми: напряженные шеи, восторженные взгляды! И где-то совсем глубоко шевельнулось сомнение… странное несоответствие: всеобщий запал воодушевления, визжащая от радости Марго, вопли революционера-мужа, потрясающий вскинутой рукой Илья!..

Внезапно наступила тишина. Бог-Император улыбнулся, глаза его ярко засияли, и Сергей погрузился в отеческую ауру, удостоился личной беседы с Богом-Правителем!

— Очень рад тебя видеть! — сказал Бог-Император. Бог совсем рядом, благородный лоб, морщины, избороздившие чело, умудренные долгой жизнью глаза — величественный! Отец народов! Владыка Империи! — Рад побеседовать с тобой!

Глава 14. СИЯТЕЛЬНЫЙ ПРЕМЬЕР-МИНИСТР

— Рад побеседовать с тобой. Я вижу, ты огорчен. Могу сказать только одно: если любишь — борись. В жизни вообще очень мало хорошего, да и то немногое приобретает ценность только после борьбы. Ты дышишь, но не ценишь этого, а попробуй лиши тебя воздуха! Ты был близок с Леной и не ценил этого, а вот сейчас готов идти за ней на край света.

— Но почему?..

— Я не мог иначе. Придет пора, ты все поймешь и еще будешь с тоской вспоминать время, когда мог дышать свободно…

— Я не понимаю…

— Потом поймешь. И возблагодаришь. А пока благословляю тебя на подвиг.

— Я пришел сюда ради Николая.

— Знаю. А вот можешь ли ты знать, где найдешь, а где потеряешь? Иди навстречу Судьбе. Прощай.

Император величественно удаляется. Сергей заметил, что многие вокруг еще продолжали беседу… сами с собой? с Богом? Все, каждый в зале восторженно шепчут что-то неслышное окружающим…

— Уф! — отдуваясь, говорит рядом Илья. — Сколько раз это уже со мной случалось, а все никак не привыкну. Господь обещал уладить мои проблемы с оставляемой должностью. Я, честно говоря, беспокоился. А ты о чем с ним говорил? Впрочем, молчу, тайна исповеди…

Однако стало значительно свободнее. Люди, сбросившие с плеч тяжесть ожидания, повеселели.

— Давайте выпьем, — с бокалом обратился к ним с Ильей Исаев, который подошел вместе со спокойно и твердо улыбающимся Кочетовым. Впрочем, за ними подходили другие, так что Сергей немедленно стал центром своеобразного островка, на который суетливо накатывались людские волны.

Откуда-то вмиг возникли столики, кресла, и все стали рассаживаться.

— Сомнений нет, — поднимая бокал, сказал Исаев. — Император дал добро. И вот что я могу сказать, друзья и возможные соратники: до чего же подл человек! Вот возьмите меня, получил одобрение у Создателя на борьбу с мироустройством и рад. Я жизнь готов отдать, чтобы уничтожить Господа нашего Бога-Императора, а Он одобрил, и я готов просто расплакаться.

— Интересно, а что было сказано вам? — спросил Сергей у Кочетова. Но тот посмотрел на Волкова своими холодными ясными глазами и вдруг усмехнулся:

— Позвольте, это останется между мной и Им.

— А мне Император сказал, что поедут восемь человек, в том числе какой-то майор Михайлов, — раздался чистый голос Екатерины Малининой.

Она вела мужчину, видимо мужа, а говорила сразу со всеми, смотря поверх голов, чтобы не смущать кого-либо взглядом, вздумай этот кто-то именно в данный момент любоваться ею.

— Мой муж, Валентин Малинин, — представила она, вероятно, только Сергею своего известного мужа, тот кивнул, сел в кресло, взял первый попавшийся бокал и внимательно стал рассматривать его содержимое на свет.

— Михайлов, — продолжала Катенька, — это полицейский, и что он будет делать, не знаю. Кто-нибудь с ним знаком?

Сергей решил промолчать.

— Что вы об этом думаете? — Малинин-муж закончил изучение бокала и теперь рассматривал Сергея.

— Повторите, пожалуйста, я отвлекся.

— Я сказал, что Императора нет, и никогда не было. Что вы думаете об этом? — повторил академик и еще более внимательно вгляделся в Сергея.

— А как же совсем тут недавно?..

— Не смешите, это просто спецэффекты. Если вас интересует, я могу объяснить, как все устроено: немножко наркотика, немножко волновой психотерапии, немножко самовнушения… Знаете, что мне только что сказал Император?

— Нет.

— Император сказал, что он тоже агностик и что за всем этим коловращением — он, разумеется, говорил о себе — стоит каждый из нас.

— Что он имел в виду? — уточнил Волков.

— Что имел, то и сказал. Мол, неизвестно, кто создал этом мир: Он, Бог-Император, или каждый из нас.

— Он не верит в познаваемость мира? Тогда как же Он создал Империю?

Сергей разговаривал с новым знакомым довольно рассеянно — все его внимание было сейчас привлечено к залу, ставшему вогнутым, словно дно чаши. Волков оказался на своем месте, будто на вершине холма, с которого все хорошо видно. Потолок, арки которого только угадывались по остриям декоративных капителей, исчез высоко в полумраке расширяющейся залы. Над головами, словно живые змеи, мелькали длинные ленты светильников, на самом верху сквозь ажурные нервюры засверкали первые звезды, а следом появился узкий полумесяц луны. В зал продолжают вливаться толпы людей — сначала одетых в должностные мундиры, затем людской поток расцветился цветочным вкраплением воздушных женских нарядов. Мягкий, глухой, дробный говор гостей все слышнее вплетается в насыщенную музыкой и ароматами атмосферу огромного, продолжающегося расширяться помещения.

— …и что удивительно, Бог-Император сразу согласился, что его нет, что он просто настоящий продукт коллективного творчества подданных Империи и существует только благодаря этой всеобщей вере. Понимаете, — лошадиная физиономия Малинина увлеченно приблизилась к Сергею, — Император утверждает, что, будучи агностиком, не может понять, как Он, опираясь на отражения, а не сами объекты, сумел сотворить столько миров. Он, видите ли, еще не решил, кто менее реален: Он как творец мира или мы как творцы Бога. Каково! Ничего, ничего, — продолжил Малинин, откинувшись на спинку кресла, — когда мы доберемся до замка, я ему покажу существование.