Книга Деревянное море - Джонатан Кэрролл

— Хороший вопрос, — не сдержался я.

Она стукнула меня по колену. Хорошо, что я стоял на кровати, — я рухнул на бок, а моя голова подпрыгнула на матрасе, как шарик для пинг-понга.

— Ублюдок! Ты сделал мне предложение! И зачем только я согласилась? Как я могла надеяться, что из этого хоть что-то получится?

Пока она ворчала, мое внимание было поглощено всемирным коленным катаклизмом. Даже когда боль опустилась чуть ниже опасной зоны, я все еще продолжал перекатываться по кровати с боку на бок и сдавленно стонать. Словно не старуха меня стукнула, а мафиози прострелили коленку.

Раздалось два отрывистых стука в дверь, и мы замерли. Мы переглянулись, будто нас поймали на чем-то зазорном. Через короткий промежуток раздались три новых стука. Я натянул одеяло до подбородка. Сьюзен завернулась в зеленый махровый халат, висевший на спинке стула.

Я впервые с тех пор как «проснулся» здесь, бросил взгляд по сторонам. Мы находились в одном из самых роскошных гостиничных номеров, какие мне когда-либо доводилось видеть. Такой впору занимать главе государства или, на худой конец, парню, которого ожидает в аэропорту собственный самолет «Гольфстрим», но уж никак не бывшему начальнику полиции из Крейнс-Вью. Моя первая жена (первая? а эта, стало быть, третья!) любила пожить шикарно, так что роскошных гостиниц я повидал немало. Но все они в сравнении с этими покоями были залами ожидания на вокзалах в какой-нибудь Верхней Вольте. Как же, черт побери, вышло, что я в конце концов оказался здесь в компании со столетней нимфоманкой? А главное — кто за все это платит?

— Привет, Гас, — мрачно сказала она.

Это был совсем не тот Гас Гулд, каким я его видел в прошлый раз. Джентльмен, вошедший в наш номер, был похож на главу государства — вполне под стать таким хоромам. На нем был черный костюм, так безупречно облегавший его фигуру, что с первого взгляда было ясно — пошил его портной, которому потребовалось не меньше четырех примерок, чтобы закончить работу. Белоснежная рубашка, запонки, тонкий черный галстук, отливавший дорогим шелком. Я приподнялся на локте — посмотреть на его обувку. Она сразу же испортила картину. На нем были черные ковбойские ботинки из змеиной кожи, хотя и довольно стильные.

— Что ж это вы, ребята, до сих пор валяетесь в постели? У нас впереди горячий денек, столько надо успеть!

— Мы с мужем тут заболтались. — Сьюзен бросила на меня взгляд, который наверняка мог бы испепелить змей на голове Медузы.

— Ну, так теперь пора уж и вылезти из-под одеяла. Знаете же, как Флоон не любит, если кто опаздывает.

— Кто такой Флоон?

— Не прикидывайся идиотом, Фрэнни. — Сьюзен, скользнув в ванную, захлопнула за собой дверь — чуть громче, нежели полагается.

— Замечательная женщина, Фрэнни. Вам повезло.

— Угу. Я готов уступить ее в обмен на несколько ответов.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего.

Гас подошел к одному из больших стенных шкафов и раздвинул дверцы. Он вытащил костюм — такой же, какой был на нем: черный, дорогущий, элегантный. Целое состояние, вложенное в тряпку.

— Давайте-ка я вам помогу. Надо поторапливаться. Где у вас рубашка и туфли?

— Мы будем одеты одинаково?

Он оглядел костюм, снял с лацкана пылинку и сказал:

— Я и не представлял, что мужской костюм может стоить десять тысяч долларов. До этого путешествия не представлял. — Он выставил вперед ногу. — Джон Уэйн тоже носил ботинки «лукчиз» вроде этих. Раз Флоон хочет, чтобы я сегодня был в этой одежде, так тому и быть. Он за нее заплатил, но она останется нам после поездки.

Я встал с постели голым. А что мне оставалось? Прикрыть срам подушкой?

— Гас, у меня сегодня что-то неладно с памятью. Так что извините, если я задам вам пару дурацких вопросов.

— Валяйте. Вот ваше исподнее. — Он протянул мне коричневую коробку.

Я ее открыл, развернул превосходную белую оберточную бумагу и уставился на содержимое.

— Я не ношу боксерских трусов.

— Но сегодня вы их наденете, дружище. В этом весь Флоон — все до мельчайшей детали. Не удивлюсь, если эти трусишки стоят больше, чем мой первый автомобиль.

С тяжелым вздохом я влез в них. Натянул на себя белую сорочку, черные кашемировые носки, потом костюм. «Лючано Барбера». Всегда хотел иметь его костюмчик. Да, я был стариком, но качество материала, прикасавшегося к моему телу, оценить вполне мог.

— Этот костюм и вправду стоит десять тысяч зеленых?

— Да. А Флоон купил дюжину — для мужчин. Трудно даже представить, во сколько ему обошлись наряды для дам. Знаете, что он мне сказал? Что уплатил за все в нгултрумах.

— Это что такое?

— Денежная единица Бутана.

Он снова полез в шкаф и вытащил оттуда мои ковбойские ботинки. Когда я в последний раз видел такие, это были те самые, оранжевые. Эти, по крайней мере, были черными. Повертев один из этих ботинков, я подумал: «Если уж носить обувь из кожи ящерицы, то только такую».

Одевшись, я оглядел себя в зеркале в полный рост.

— Мы похожи на разбогатевших техасских рейнджеров.

— Не знаю, что затеял на сегодня Каз, но уверен, это будет забавно.

— Каз? Каз Флоон? Что за странное имя.

— Каз де Флоон. Голландец. Фрэнни, если вы забыли его имя, у вас действительно проблемы с памятью. Эй, Сьюзен, вы готовы?

— Минутку!

Эта ее минута тянулась довольно долго, зато когда моя третья жена появилась, выглядела она великолепно. В голубом летнем платье без рукавов она выглядела моложе и как бы сексуально — для старухи.

— Что это на вас, Сьюзен? — Голос Гаса звучал враждебно.

— Не занудничайте, Гас. Не нравится мне платье, что прислал Флоон. Я в нем похожа на хиромантку из дешевого балагана. Мадам Зузу. Но сумочку я все же возьму. Она такая милая.

Гас поджал губы и, глубоко вздохнув, сказал:

— Прошу вас, не делайте этого, Сьюзен. Вы же знаете, чем это кончится.

Взгляды их скрестились. Я услышал явственный лязг.

— Оставим это. Мне нравится мое платье. Каз де Флоон слишком много на себя берет. Он хочет все контролировать. Приглашает «друзей» попутешествовать, но потом одевает их по своему вкусу и дергает за ниточки, словно Барби и Кена. Мне это не нравится. Поначалу мне казалось, что, мол, ничего страшного, но это не так. Извращение. Он извращенец.

— Пусть так, но вы же знаете, что он сделает, когда увидит вас в этом платье. Зачем провоцировать неприятности? Не так уж трудно надеть то, что он просит.

— Может, вам и не трудно, а мне трудно. Я ему не марионетка. Устала я от его истерик и капризов. Все и всегда должно быть только так, как хочет он. Если нет, он дуется, как дитя малое. Боже, и это один из самых могущественных людей мира! Да знай я, как он себя будет вести, никуда бы не поехала.