Книга Воспитан рыцарем - О'Санчес

После обеда Лин собрал охапку папоротника и постелил, чтобы им с Гвоздиком помягче: Зиэль разрешил всем отдохнуть, даже Сивку расседлал, а сам размотал сверток черной кожи, толщиной в пядь, шириной в половину локтя, да длиной в полтора, по ней с внутренней стороны нашиты петли и кармашки, а в них всякие разные приспособления для ухода за оружием…

– А их каждый день точить нужно, даже если не пользовался?

– Желательно. И старайся не употреблять это смердецкое слово: точить!

– А как надо?

– Везде по-разному: править, ухаживать, подправлять… приводить в порядок, чистить… На Западе, в столичных казармах, одно время было модно «уваживать»: «Пора моего старичка уважить»… Но – не точить. Воины так не говорят. Оружие еще и смазывают. А церемониальное, которое не для боя, а для ритуалов, для придворных парадов – также и полируют, чтобы ровно блестело.

– А почему здесь нет тургунов и церапторов? И ящерных коров? Там, где я раньше жил, там часто в округе следы от них оставались, иногда и сами показывались. Я однажды такую кучу видел, что ящер навалил… – Лин задрал руку повыше к небу, но вставать было лень…

– Почему нет? Бывают и здесь, но реже. В теплые годы они до самых южных равнин добираются, на пойменные пастбища… А за ними и тургуны, и оборотни, и церапторы, и тигры… Они тепло любят, а зимой здесь холодно, вот они и держатся поближе к северу, где лето круглый год. Быки, олени, кабаны, пиропы – им легче, у них зимой шубы отрастают, они и перезимовать на юге могут, была бы пища… В свою очередь они все – пища и одежда для людей, поэтому человек всюду устраивается, где только можно раздобыть мясо и шкуру. А нету мяса – на траву да коренья перейдет, протерпит на них лихое время… Да, переждет лихолетье – и опять за свое. Кто к воде поближе – те там охотятся, на водное зверье. Медведи – такие же на повадки, как и люди, но добрее.

– И охи-охи!

– При чем тут охи-охи? Ну-ка, дай Гвоздику пучок травы вместо мяска? Да он тебе руку оттяпает за издевательство. А потом ногу и голову. Потому что ему ягоды не нужны, а только кровь и мясо. Траву они тоже щиплют, случается такое, но не для еды…

– Не оттяпает.

– Какой же ты упертый мальчик. Сразу видно, кнута не пробовал.

Зиэль бурчит, но Лину не страшно, даже Гвоздик почуял, что Зиэль в настроении, и не шипит на него, как обычно в ответ на угрозы хозяину. Но и Лин упрямится словам Зиэля не по злому умыслу, а… просто… сам не зная почему… чтобы только противоречить… На самом деле, он уже и без Зиэлевых советов пытался покормить Гвоздика фруктами и овощами… И траву всякую-разную давал, но Гвоздик схватит кусок капусты, укусит и тут же выплюнет с возмущенными криками: ему чего-нибудь пожирнее на зубки насаживай!

Вот бы так сидеть и сидеть в невысокой травке на охапке папоротника, идти и идти по дорогам, на юг и на север… и на запад, и на восток… вчетвером… И не расставаться никогда, и никого не бояться… И чтобы всегда было тепло и сытно…

– Да ты спишь! Подъем, дорога ждет! А это тут кто, а? Ты мне попищи, обормот, живо шкурку на обтирку сдерну и голышом в болото суну!.. Подъем! Сивка! Ты, что ли, здесь самый хитрый?.. Ну-ка, сюда, к седлу поближе, ишь – куда утрусил, в противоположную от мешков сторонушку… Увлекся он траву щипать с прижатыми ушами! Сплошные хитрецы, поголовно лодыри и звери вокруг, один только я простак и добродушен!

Лин глубоко вздохнул и вдруг подумал про себя: да, теперь ему очень даже понятно, почему Сивка так тяжело вздыхает и фыркает перед тем, как на него наденут седло и навьючат поклажей… да еще они втроем, бывает, взгромоздятся… Бедный Сивка…

– А ты поэтому пешком рядом ходишь, что Сивку бережешь?

– Я? С чего ты взял? Сивка – крупный конь, он и больше выдержать может. Раньше, до меня, если хочешь знать, он вообще в конском боевом доспехе ходил, а это тяжесть – ого-ого! Я даже точный вес знаю, да только тебе все равно не впрок его открывать, ты же неграмотный.

– А долго надо грамоте учиться?

– Н-нет… наверное… Быстро.

– А счету? Чтобы уметь считать до ста?

– Это почти одно и то же: знаешь одно – знаешь и другое. Снег тебя всей грамотейской премудрости научит, я полагаю, он в этих делах мастер.

– Вот здорово!

– Да? А я думал, ты воином стать мечтаешь. Воинам же вовсе не обязательно знать грамоту, более того, простые ратники редко когда умеют читать. Да, кстати, именно люди войны – это исключения из только что приведенного мною правила: считать они умеют, червонцы и серебро, и медяки, это первейшее, самое необходимое знание для наемника, а вот читать – каждый десятый… а то и каждый сотый. Дворяне – особь статья: в последние два-три поколения наших императоров, с их высочайшей руки считается немодным и мужланским не уметь читать и писать, поэтому сейчас дворяне – грамотны поголовно. Ну и купцы, само собой, и жрецы… А простому воину – грамота зачем?

– А черные рубашки? Воины вроде тебя – все умеют читать?

– Гм… Чаще да, нежели нет, но за всех не отвечу. Понимаешь, черная рубашка – она гораздо тяжелее кольчуги в постоянной носке, поэтому ее носят либо умные, либо недолго. А умный без грамоты жить не захочет, и понять ее не поленится.

– Тогда я хочу не просто воином, а чтобы в черной рубашке, с мечом, на коне и знать всю грамоту.

– В добрый час. Только что-то мне подсказывает, что из тебя воин – как из воды кокушник. Ты слишком мягок и впечатлителен, дружок, чтобы стать воином.

– Как так? – Лин нахмурил лоб и даже остановился посреди дороги, ему показались очень обидными слова Зиэля. Но – только не плакать!.. А то как раз получится, что Зиэль прав…

– Запросто. Ты не тупой – это первое препятствие. Что встал? – догоняй! Ты не жадный – это второе, хотя и менее существенное. Простым ратником, пусть и в особенной черной рубашке, тебе не быть – кость не та. Ты даже пить собираешься только воду, сам ведь объявил. Это третье… И таких препятствий в тебе – до ночи перечислять. Грамоте выучишься – ох как тоскливо тебе будет трезвому среди тупых скотов, изо дня в день, из года в год… И больше ничего нового в жизни. Потом в калеки, или на кладбище, ибо в отставку по старости – редко кто выходит из простого люда, я и не припомню случаев.

– А ты как же?

– Я – это я. Дальше слушай. Рыцарям, баронам и прочим дворянам проще и в то же время разнообразнее, и в быту, и в общении с себе подобными, но ты-то простолюдин! Будь ты хоть четырежды премудрый в науках – кто тебя пустит из солдатской палатки в командирский шатер? Можно выбиться в рыцари и из простого ратника, но это тебе должно крепко повезти, а даже и с везением – не один и не пять лет пройдет, прежде чем добьешься… До этого же – черная ты рубашка, розовая в крапинку – хлебай из солдатского котла и слушай звуки из солдатских голов и задниц, они, кстати говоря, бывают очень сходны, так что и не различишь порою. Усвоил?