Книга Эпицентр - Кирилл Патрыка

Директор хмыкнул.

— Знаешь, Серега, хороший ты мужик. Но вот дела у тебя, по-моему, всегда какие-то хреновые. Нет, ты для нас много полезного сделал, не отрицаю. Но чего ты все мотаешься, приключений на задницу ищешь?! Сколько раз говорено? Иди к нам, своим заместителем сделаю.

— От костюмов отвык, — усмехнулся я.

— Ну и ладно! По-военному одевайся. Тебе разрешу.

Я пожал плечами.

— Да как-то мне в джинсе и кожанках удобней.

— Хипарь хренов, — усмехнулся Директор. — И патлы вон отпустил. Вши еще не завелись? Справный мужик, я бы сказал, вояка. А все из себя бродягу корчишь. Плохо это у тебя получается. А тут столько работы. Такие, как ты, позарез нужны.

Он говорил что думал, ни малейшего двоедушия. Он даже по-своему любил меня. Я напоминаю ему сына, погибшего во время Чумы. Он все время мысленно сравнивал нас, находил меня достойным, но заблудшим, и хотел исправить, обласкать… и обогреться сам. Мое новое чувство не позволяло мне читать чужие мысли. Но состояние я улавливал отчетливо. Мне стало его жаль.

— Может, как-нибудь, Петр Палыч.

— Только обещаниями кормишь, — сказал Директор. И вдруг как-то по-особому добавил: — Беспокоюсь я за тебя. Пропадешь со своими приключениями. Вот стрельба эта, про которую ты говорил. Откуда-то ведь про нее знаешь. А стрельба, она не всегда мимо.

— Я увертливый, — заверил я.

— Может и рикошетом зацепить. Давай коньячку тяпнем, поговорим. — И повторил: — Дело есть очень серьезное.

— Спасибо, — сказал я. — К утру вернусь — и к вашим услугам.

Директор недовольно потряс головой:

— Знаю, порядки тебе наши не нравятся. Авторитарность, как ты изволил выражаться. Но мы где живем? И как? Ты разве не видишь, что единственное место, где порядок, это у нас. Здесь все по правилам, никакой анархии и бесчеловечности. Здесь, можно сказать, островок нормальной жизни — последний сохранившийся. Да, нету у нас демократии и всякой распущенности, а есть военная почти дисциплина. И так оно и будет. Потому что я за всех этих людей отвечаю. Я должен все сделать, чтоб они живы остались и дождались, когда эта вакханалия кончится.

— А она кончится? — спросил я.

Он вернулся в свое кресло.

— Не знаю. Может быть. Тут очень необычные обстоятельства. Впрочем, ладно, удерживать тебя все равно без толку. Но возвращайся обязательно. Дело того стоит.

— Знаете, Петр Палыч, — сказал я. — Вы очень хороший человек. А на демократию мне нагадить с караульной вышки. Не нужно мне никакой демократии. Мне нужна свобода. И она у меня есть. Я сам себе хозяин. Строем ходить разучился. А у вас все строем. Вы уж не сердитесь. А к утру я вернусь.

Он только махнул рукой мне вслед.

ГЛАВА 11

До городского парка я добрался пешком, оставив джип в укромном закоулке. Неслышно крался вдоль стен домов, хоть это и была излишняя предосторожность — ночь стояла безлунная, хоть глаз коли. Вряд ли бы меня кто-то заметил.

Железная изгородь парка местами повалилась, в ней зияли широкие проломы. Деревья, которые никто не подстригал, разрослись, в вышине под легким ветром густо вздыхали их могучие кроны. За ними угадывалась близкая и совершенно темная громада храма. Даже золоченые купола сейчас казались черными.

Я нырнул в один из проломов и стал пробираться через заросли. Ни один сучок не хрустнул у меня под ногой, ни одна ветка не скрипнула. В парке были люди. И немало. Я остановился, закрыл глаза и расслабился. И сразу почувствовал Пастора. С ним было человек десять, все вооруженные, но испуганные, предельно на взводе. Бригада Пастора расположилась под прикрытием полуразрушенного двухэтажного павильона. Там, на верхнем этаже, засела пара снайперов. Впрочем «снайперы» — сильно сказано. Просто испуганные мужики с винтовками. Испуганные и, кажется, здорово под кайфом. От них исходило какое-то виртуальное зловоние. Впрочем, виртуальное зловоние я улавливал от каждого, кто сейчас набился в парк. От Генерала, например, меня вообще чуть не стошнило. С ним было тоже с десяток стрелков. И, кажется, он тоже устроил засаду-прикрытие. Но я никак не мог разобрать, в каком месте и сколько там человек.

Комод был тут же, но где-то поодаль. Я с трудом сканировал его отряд. Впрочем, особого разнообразия там не предполагалось: обычные «жеки» с «калашами». Но что-то меня насторожило. Я напрягся изо всех сил. (Трудно сказать, что именно я в себе напряг, потому что не знал, где находится мой «сканер» и как он действует.) Однако внутри у меня будто слегка рассвело. С Комодом были чужие. В смысле, не посторонние для него, а совсем чужие. Я бы мог поклясться, что они вообще не отсюда, что явились из каких-то иных мест. Они не только не были горожанами, их почти не коснулся отпечаток Зоны. Походило на то, что они явились… с той стороны периметра, с Большой земли. Это меня очень озадачило.

Я подобрался поближе. Сквозь ветки кустов стал виден вымощенный плиткой пятак перед павильоном. По сторонам угрюмо маячили «группы поддержки». А посередине торчали две темные фигуры — Генерал и Пастор. Они вели вполне мирную беседу.

Где же Муштай? Неужели он не клюнул на мою наживку? Битый, опытный Муштай, хитрый и осторожный, мог, конечно, и не клюнуть. В парке его определенно не было. Но — нет. Я улавливал его присутствие, только где-то довольно далеко, куда мои возможности почти не простирались. Я оказался прав, предполагая разные неожиданности. Муштай, кажется, затеял какую-то особую игру. И еще эти чужаки…

Парочка на «пятаке» продолжала мирно беседовать. Пастор, кажется, внял моему совету и намеревался договориться по-хорошему. Что в отсутствие Муштая предпримет Комод, я не мог себе представить. Все шло наперекосяк. Моя затея могла и не сработать.

И тут где-то в отдалении хлопнул выстрел. Затем второй, третий… А потом зачастили автоматные очереди. Нетрудно было догадаться, где идет стрельба. Возле храма.

Люди на пятаке переполошились. С обе их сторон вскинулись автоматные стволы. Пастор что-то крикнул зло и испуганно. Генерал тоже ответил на повышенных тонах. Но они все же понимали, что вмешался кто-то третий и незачем палить друг в друга.

Вожаки разошлись, и обе группы ринулись туда, где над вершинами деревьев маячил черный купол. Комод со своими тоже засуетился. Но там, кажется, особую роль играли чужаки. Расхлябанные комодовцы держались сейчас организованно.

Я крадучись отправился следом, миновал пролом в другом конце изгороди, обогнул несколько зданий и, прячась за углом, выглянул на Соборную площадь. Здесь было довольно светло, потому что ярким дымным пламенем горели три автомашины Святош. Массивные бронированные двери храма были распахнуты. На ступенях чернела пара скрюченных тел. Из-под соборных сводов доносились одиночные выстрелы. Там, кажется, дело подходило к концу.

Теперь я почувствовал Муштая. Он был внутри со своими людьми. Я чувствовал его самого, его боевиков, Святош. Они дрались не на жизнь, а на смерть. И смерти там уже хватало.