Книга "Попаданец" в НКВД. Горячий июнь 1941-го - Виктор Побережных

— Ну что, готов к врачам? — Прищурившись, он ехидно усмехнулся.

— Готов — не готов… Идти-то нужно.

— Ну, тогда пошли. Тебя давно ждут.

После сегодняшнего врачей я люблю еще меньше! Нет. Не за «веки наливаются тяжестью». Это ерунда, я не помню, что и как спрашивали. А вот потом… Эти гады решили, что нужен комбинированный допрос. Вооружившись наговоренным и написанным мной, они устроили блиц-опрос. Ну откуда я могу знать характеристику зарядов к РПГ? Или марки сталей, из которых делались «калаши»? А ведь спрашивали так, будто всего лишь уточняют небольшие детали! И так больше четырех часов! Наконец, убедившись, что я больше ничего путного не скажу, меня отпустили. Через час, даже не раздеваясь, я рухнул на свою кровать и уснул, не долетев до подушки.

Интерлюдия. Москва, Лубянка,

ночь на 21 октября 1941 г., кабинет Л.П. Берия

— Значит, много полезного выяснили? — переспросил Берия у Мартынова. — Что говорят специалисты?

— Много — это не то слово, Лаврентий Павлович! — Мартынов в возбуждении заерзал на стуле. — Специалисты только начали знакомиться с бумагами, но уже чуть не пищат от восторга! Благодаря тому, что Стасов много читал, в голове у него море полезного. Вернее, у него там огромная свалка, в которой можно отыскать это полезное. Сам он этого не помнит, даже под гипнозом мы вытягиваем минимум нужной информации. Но когда предложили пройтись по ассоциациям… Это и дало основной эффект. Мы составили список лиц, которые либо сами создавали, либо были причастны к созданию лучших образцов оружия, и не только. В истории, которую знает Стасов, они благополучно дожили до конца войны, но в связи с тем, что ход военных действий значительно изменился, есть опасность их гибели. Поэтому предлагаю отозвать перечисленных лиц из армии и направить их в КБ. Помимо этого, составлен список наших и иностранных граждан, которые своими действиями в дальнейшем нанесут либо могут нанести вред Союзу ССР.

— Очень хорошо, Александр Николаевич, мне нравятся результаты вашей работы. А над вашими предложениями подумаю. По последним находкам есть что-то новое?

— Нет, Лаврентий Павлович, никаких новых находок не было. Интереса немцев к тому району не зафиксировано. Также не смогли вывести никаких закономерностей в проявлениях этих феноменов. Зарегистрированы только эти четыре проявления. Но мы продолжаем работать, возможно, что-то и прояснится. Пока же, — Мартынов развел руками, — недостаточно информации.

— Хорошо, товарищ Мартынов, — как только Берия перешел на официальный тон, Мартынов подобрался, — продолжайте работу.

— Разрешите идти? — Мартынов встал и вытянулся смирно.

— Идите майор, идите.

* * *

Проснулся я поздно. Голова трещала, как с глубочайшего похмелья. Блин, не проходят даром общения с медиками-мозговедами. Садисты, им бы так мучиться потом. И все же интересно, где взяли «узи» и остальное? Может, что-то пропустили коллеги, когда осматривали место находки? Сегодня же подойду к Мартынову, и не просто подойду, напишу служебную записку с обоснованием моего интереса. А обосновать я смогу. Ладно, с этим потом, а сейчас нужно себя в порядок привести, да и голова болеть перестает наконец-то! Через час, чувствуя себя полноценным человеком, я направился на службу.

Погода была мерзкая — ветер, непонятный то ли «густой» дождь, то ли жидкий снег, — неприятно. Людей на улице было мало. Да и кто в здравом рассудке, без крайней надобности, выйдет на улицу в такую погоду? Разве что извращенец какой-нибудь? Проходя мимо щита с закрепленными газетами, я мазнул по нему взглядом и встал как вкопанный. В первый момент подумал, что мне показалось. Подойдя ближе, перечитал. Нет. Все точно. Ай да товарищ Сталин! В очередной раз убедился, что этот лидер нашей страны достоин своей славы! На развороте «Правды» за 1 октября напечатан некролог Н.С. Хрущева. Судя по нему, «проклятые немецко-фашистские захватчики вырвали из жизни продолжателя дела Ленина — Сталина» и т. д. и т. п.

Да-а-а-а. А я, дурак, думал, арестуют и т. д. А решили-то по-умному. Зачем устраивать крупный процесс в такое время, людей нервировать? Погиб под авианалетом, и «вечная память». Красиво! И я теперь могу поспокойней быть. Только вот так и непонятно, кто стрелял в меня в Киеве? Сколько ни спрашивал, так и не прояснилось ничего. Вроде как и Никита ни при чем, а кто тогда? И зачем? Ладно, все равно разберутся, а товарищ Сталин — молодец! Красиво сделал!

Настроение начало карабкаться в гору, поэтому зашел в кабинет с довольной улыбкой. Настроение не испортил даже Яша, начавший что-то бубнить про время и работу. Получив у Мартынова свою порцию очередных донесений, уселся работать. М-да. Сплошная рутина. Ничего интересного, банальные доносы. Причем многие написаны так называемой «интеллигенцией». У работяг все просто: «Всем дали сапоги, мне не дали сапоги. Петров ругал Советскую власть, прошу дать мне сапоги». У «интелей» по-другому. Умно. Но суть та же. Только речь не о сапогах, а о квартирах, должностях. Читаю все это и вспоминаю борцов со «сталинским наследием». Дай им волю, так же закидывали бы доносами, только на тех, кто против демократии. Противно. Ладно, черт с ними! Лучше напишу «служебку» Мартынову. Испортив кучу бумаги, наконец «разродился» и побрел к начальству. Как ни странно, Александр Николаевич оказался на месте. Увидев мою физиономию, он с видимой радостью отложил огромную папку в сторону и, махнув рукой, заявил:

— Садись, спаситель. От этих бумаг уже не соображаю ничего, хоть отвлекусь немного. С чем пришел?

— Да вот, Александр Николаевич. Служебную записку принес, почитайте.

Взяв мое творение, Мартынов быстро просмотрел его. Потом перечитал более внимательно и задумчиво уставился на стол:

— Значит, ты считаешь, что специалисты, проводившие осмотр места последних находок, могли что-то упустить? На чем основаны твои предположения?

— Они не знали, что и как искать.

— Хм. А ты, значит, знаешь? — Он, прищурившись, посмотрел на меня. — Не преувеличиваешь ли свои навыки, лейтенант?

— Никак нет, товарищ майор. Я считаю, что в интересах дела мне необходимо побывать на месте обнаружения последних находок. Вполне может оказаться так, что я что-то найду. В любом случае вреда от этого не будет.

— Не получится посмотреть, не получится… — Мартынов прикрыл глаза. — Там уже немцы. Так что, сам понимать должен.

— Понимаю, товарищ майор. Разрешите идти?

— Иди, иди, Андрей.

Вернувшись к себе, я задумался. А была ли вообще возможность толком осмотреть все в районе находок? Как-то неуверенно говорил про это Мартынов. Да что уж теперь, от всех этих мыслей никакого толку все равно нет. Значит, будем перебирать бумажки дальше. Незаметно для себя стал насвистывать какую-то мелодию и с удивлением узнал «Энигму». М-да, нашел где и, главное, что исполнять. «Чингисхана» мне только не хватало. Но до чего же привязчивый мотив: «Москау, Москау, закидаем бомбами». Пропою, и в камеру. М-да. Сейчас бы с Олеськой в постельку, но «она выполняет свою работу там, где нужно». Интересно, а сейчас бриллианты продаются? Ведь «лучшие друзья». Твою мать! Идиот!