Книга Мародер - Виталий Забирко

Я поднес ладони к глазам. Исходивший от них флуктуационный свет был настолько ярким, что просматривались мельчайшие капилляры под кожей.

Тень, приняв мои извинения, подползла ко мне и поддержала под локоть. Я горько усмехнулся.

– Интересно, а что будет с тобой, когда меня вытрут из времени? – спросил я.

Тонь не отреагировала. Она не понимала вопроса, не понимала, что такое вытирка, не понимала, зачем меня нужно охранять. Возможно, и ограбление она приняла за игру, аналогичную той, в которую сама играла с таксистом. Кому игра, а кому… Что кошке игра, то мышке смерть.

Не знаю, что больше сказалось, удар по голове или постоянное ожидание, что когда-нибудь совершу непоправимый промах, который приведет к флуктуации времени, но я отнесся к происшедшему на удивление безразлично. Было только бесконечно жаль, что всё в жизни так быстро закончится. А все в жизни – это и есть сама жизнь.

Я погладил тень и поднялся на ноги. Меня сильно качнуло, как пьяного, и тень услужливо поддержала под руку. Поддержка была мягкой, но я опять почувствовал, что сила в тени необычайная. Если бы захотела, то могла меня спеленать, а потом выжать кровавой юшкой, как воду в номере отеля в Нью-Йорке.

– Пойдем домой, – вздохнул я и нетвердой походкой зашагал по тропинке, вымощенной тротуарной плиткой. – Единственное, что мне осталось в жизни, – хорошо выспаться…

Из тени получился прекрасный сопровождающий. Если днем она гирей висела на теле, то ночью не я нес ее, а она меня. Причем несла настолько бережно, что мне оставалось лишь переставлять ноги. Я представил, как мы смотримся со стороны, и усмехнулся. Вид угольно-черного монстра трехметрового роста и неопределенной формы, тащившего на себе мужчину с залитым кровью лицом, никакой иной ассоциации, как с похищением человека нечистым из преисподней, вызвать у постороннего не мог. Если бы нас кто-нибудь встретил по пути, его бы хватила кондрашка. Всю жизнь потом замаливал бы грехи в церкви, а мой флуктуационный след засветился бы светом шестого-восьмого порядка.

К счастью, по пути домой и в подъезде нам никто не встретился, а для моего флуктуационного следа было уже все равно. Что одна флуктуация на моей совести, что две – не имело никакого значения. Хоть сотня, если исход предрешен.

Лифт был выключен, и, когда я представил, что предстоит пешком взбираться на шестнадцатый этаж, меня замутило. Но тень и здесь выручила. Едва я, кряхтя, ступил на первую ступеньку, как тень подхватила меня и вознесла вдоль лифтовой шахты на шестнадцатый этаж. Несмотря на мою апатию, даже дух захватило.

– Нет бы проявить свое умение в небоскребе… – вздохнул я, стоя на лестничной площадке у своих дверей. – Когда я шел девяносто девять этажей… – Я осекся и внимательно посмотрел на тень. – Слушай, если ты умеешь левитировать, то почему на мне висишь тяжким бременем?

Тень смутилась и скользнула за спину. Существовало что-то между нами, была какая-то связь на уровне подсознания, и я понимал тень. Осваивала она наш мир и не имела представления не только о происходящих событиях, но и своих возможностях. Эх, хороший бы тандем у нас получился, если бы…

Я махнул рукой и открыл дверь. Чего по шапке плакать, когда голова к плахе склонилась?

В гостиной кто-то был, и я тупо уставился на полоску света, пробивавшуюся из-под двери.

– Чего встали на пороге, Егор Николаевич? – донесся из гостиной голос Воронцова. – Проходите, не стесняйтесь, будьте как дома.

Ну да, кто еще мог быть в столь поздний час? Впрочем, для кого поздний, а для кого – урочный. Служба стабилизации не спит, не дремлет. Я шагнул вперёд, открыл дверь в гостиную и остановился. Тень благоразумно спряталась за дверной косяк.

В голове отстраненно пронеслось, что и сэр Джефри предлагал располагаться в его номере как дома. «Ушибленный копчик», «быть как дома» – не слишком ли много случайных совпадений?

– Как вы светитесь! Рождественская елка, да и только! – воскликнул таймстебль. – И лицо в крови… Случилось что-то?

Я ничего не ответил, продолжая молча стоять в дверях гостиной. Воронцов сидел за обеденным столом, до ушей растянув в улыбке жабий рот. Нравилось ему быть блюстителем стабильности, нравилось унижать и приводить приговор в исполнение.

– Проходите, проходите, – растекаясь елеем, снова предложил он. – Присаживайтесь.

– Согласно закону в моем распоряжении двадцать четыре часа личного времени, – сказал я. – И это время я хотел бы провести без вас.

Таймстебль гаденько усмехнулся и отрицательно покачал головой.

– Уже не двадцать четыре, а двадцать три часа двенадцать минут, – поправил он. – К тому же закон не запрещает таймстеблю находиться рядом с преступником.

Я смерил его испепеляющим взглядом, молча развернулся и вышел из гостиной.

– Куда вы? – растерялся Воронцов, но я не ответил. Вошел в ванную комнату, закрыл на щеколду дверь и принялся раздеваться.

Тень просочилась в щель под дверью, услужливо включила душ, но сама в ванную забираться не стала. Почувствовала, что хозяину не до развлечений. Пока я принимал душ, а затем обрабатывал витаколлатеном рану на голове и ссадины на груди, тень неподвижно стояла у двери, словно охраняя вход.

Пару раз к двери подходил таймстебль, стучался, что-то говорил, но я не прислушивался, а во второй раз вообще матом послал. А что? Теперь мне все можно.

Подождав, пока первая порция витаколлагена впитается в кожу, я повторил процедуру. На четвертые сутки ребра срастутся, а рана на голове зарастет в течение сорока восьми часов, да так, что и шрама не останется. Беда только в том, что не было у меня четырех суток, и сорока восьми часов тоже не было. До вытирки, как сказал таймстебль, оставалось двадцать три часа двенадцать минут, а сейчас и того меньше.

Закончив обрабатывать раны, я надел халат, открыл дверь. Тень скользнула под халат, повисла на мне, но в этот раз я не ощутил ее веса. Странно в общем-то, почему раньше не умела становиться невесомой? Полетала над ночной Москвой и научилась?

Я глянул на ноги, ожидая увидеть, что они полностью обтянуты черной тенью, как колготками, но ноги были самыми что ни на есть обыкновенными. Тогда я посмотрел в зеркало на свою спину и увидел нечто напоминающее трепыхающиеся черные крылышки. Этакий аггел из преисподней. Тень и здесь научилась прятаться, причем не без юмора.

Когда я вошел в гостиную, то увидел ужинающего за столом таймстебля. Преотвратное зрелище. Пальцами он извлекал из большой кружки ползучую ржавую плесень, отправлял ее в рот и закусывал листочками отрывного календаря.

– Пока вы мылись, я решил перекусить, – сообщил он набитым ртом. – Не возражаете?

– Не возражаю. Чувствуйте себя как дома, – процедил я, надеясь, что он ответит так же, как я ответил сэру Джефри: «С этим у меня проблемы». Очень хотелось убедиться, что сэр Джефри работает на службу стабилизации.