Книга Расхождение - Чарльз Шеффилд

– Я вижу их. Вам известно, как долго существует Глаз Гаргантюа?

– Не совсем, но его наблюдают со времен колонизации Добеллии. Тысячи лет. Когда люди прилетали сюда в поисках минералов много лет назад, все разведывательные экспедиции привозили с собой его изображение. О нем говорится в любой детской книжке с картинками. Это одна из достопримечательностей данной звездной системы, одно из так называемых «чудес природы», которые изучают в школе.

– Вы говорите слишком метафорично. В школе я ничего не изучал, потому что не ходил в нее. – В.К.Талли нахмурил брови. Он экспериментировал с этой гримасой, как средством выражения парадокса или множественности выбора, и в конце концов ощутил, что добился удовлетворительного уровня выразительности. – Но это знание не является окончательным. О Глазе Гаргантюа нельзя рассказывать детям как об одном из чудес природы данной звездной системы. И для этого есть основание: он им не является.

– Что значит не является? – неосторожно вырвалось у Берди. Кто, как не он, знал, что такое ввязаться в дискуссию с Талли.

– Глаз Гаргантюа не является природным феноменом данной звездной системы. Он не природного происхождения.

– Тогда что это за пятно?

– Я не знаю. – Талли попробовал воспользоваться еще одним человеческим жестом – пожать плечами. – Но мне известно, что оно не природного происхождения. На протяжении пятнадцати часов я проанализировал все возможные граничные условия. Система, которую мы наблюдаем, не имеет стационарного решения для соответствующего трехмерного уравнения Навье-Стокса. Вихрь должен был рассосаться в течение нескольких недель или месяцев. Для того чтобы Глаз Гаргантюа существовал, необходимо присутствие какого-то огромного дополнительного источника атмосферной циркуляции. – Он дотронулся до экрана. – В центре Глаза, там, где мы видим воронку…

– Фаги! – ворвался в их разговор возбужденный голос Джулиуса Грэйвза. – Они там действительно есть. Мы получаем картинку фрагментов, вращающихся вокруг Жемчужины, но она не похожа на ту, что передали Ребка и Лэнг в первый раз. Облако простирается до самой поверхности. Если это фаги…

– Можем мы пролететь сквозь них, как капитан Ребка и профессор Лэнг? – Талли адресовал свой вопрос Берди, как наиболее опытному пилоту. – Они достигли поверхности невредимыми.

– Долететь до поверхности в этом мусорном ящике? – Берди обвел ненавидящим взглядом панели управления и прочие устройства рудовоза. – Да это и самому черту не под силу. Подумай сам. Движок дает не больше половины мощности, никакого оружия, чтобы отпугивать фагов, а по маневренности мы не лучше прудовика. Если там внизу фаги и они хотя бы наполовину такие голодные, как описал их капитан Ребка, то у нас возникнут проблемы. Возможно, если только они нас нюхнут, прежде чем начать жевать, у нас появится шанс.

– Нюхнут?..

– Шучу, В.К. Я имею в виду, что лучше нам держаться подальше.

– Но нам не обязательно полагаться только на «Несравненный», чтобы попасть туда, – произнес Джулиус Грэйвз. – Можно воспользоваться «Летним сном». Доставил же он других мимо этих фагов, а профессор Лэнг сообщила в своем последнем послании, что оставила его на дистанционном управлении. Мы можем вызвать его сюда и полететь.

– Но что будет с Ребкой, Лэнг и Каллик? – Берди совершенно не нравилось предложение, всем вместе лететь на Жемчужину, опасно это или нет. – Вдруг им понадобится корабль, чтобы срочно оттуда удрать.

– У них остается «Все – мое». В случае необходимости они его используют. А мы позаимствуем на несколько часов «Летний сон», и вернем его раньше, чем они узнают об этом. Но «Летнему сну» на полет сюда потребуется некоторое время. Команду надо подавать немедленно. Так что, комиссар, сделайте милость…

* * *

На поверхности Жемчужины действительно лежал фаг.

Или, точнее, его останки. Ж'мерлия приблизился, насколько требовала необходимость, дабы убедиться, что куча свинцово-серого мусора состоит из правильных пятиугольников. Но никакого присутствия органов, внутренних структур или каких-либо иных элементов, позволяющих судить, тот ли это тип фага, что встречается в остальной части рукава, не наблюдалось.

Считалось, что фаг невозможно разрушить. Этот же выглядел так, словно врезался на большой скорости в поверхность Жемчужины. Вопреки логике фаг не пробил гигантскую дыру в оболочке. На ней не было никаких следов, или они уже исчезли. Из чего же сделана Жемчужина, если осталась без единой царапины после такого удара?

Ж'мерлия поднял к небу свои лимонно-желтые глаза, чтобы посмотреть, нет ли там фагов. Они кружились буквально над его головой. И, насколько он мог судить, с каждым виражом опускались все ниже.

Он побежал рысью, выискивая на поверхности Жемчужины хоть что-то знакомое. Менее чем через пять минут он наткнулся на туго натянутый кабель, протянувшийся от горизонта до горизонта и, двинувшись вдоль него, вскоре увидел «Все – мое». Он поспешил к кораблю, надеясь найти там Каллик или пропавших людей, но быстрый осмотр показал, что каюты пусты; записка от Каллик подтверждала это. Поодаль, метрах в сорока, стояло оборудование, частично утонувшее в гладкой серой поверхности Жемчужины. Четыре туго натянутых кабеля, расходившихся под прямыми углами, очевидно, поддерживали какую-то машину.

Ж'мерлия решил, что кабели протянулись вокруг всего планетоида. Не имело смысла идти вдоль них. Он подошел к машине поближе и определил, что перед ним полевой монитор и ингибитор. Если она работала именно так, как предполагала Каллик, то поверхность вокруг нее не должна оказывать сопротивление весу. Ж'мерлия сделал несколько осторожных шагов к тому месту, где кабели исчезали в поверхности Жемчужины. Когда он попробовал опустить в этой точке переднюю конечность на поверхность, она прошла сквозь нее без всякого сопротивления. Гладкое серое вещество оказалось совершенно нематериальным.

Он выпрямился. Другой кабель тянулся от скобы на обшивке «Все – мое» до точки, где он уходил вглубь разжиженной ингибитором поверхности. Кто угодно мог спуститься по этой веревке в неизведанную серую область – или же, что более желательно, подняться оттуда на поверхность Жемчужины.

Ж'мерлия вернулся на корабль и провел более тщательное обследование. Все оборудование находилось в рабочем состоянии. Затратив час или два на знакомство с пультом управления, он сможет улететь в любую точку рукава.

Эта идея становилась все более соблазнительной. Каждые несколько минут он слышал, как над кораблем со свистом проносятся фаги. Что-то буквально сводило их с ума – возможно, присутствие пришельцев на поверхности Жемчужины. Место уже становилось небезопасным: словно подтверждая опасения Ж'мерлии, метрах в ста над «Все – мое» пролетел фаг с открытой пастью.

Рано или поздно какой-нибудь перевозбужденный фаг врежется в него или в корабль. Нужно убираться с поверхности планетоида, иначе скоро от него вообще не будет никакого прока.

Ж'мерлия ощущал усиливающееся недовольство собственными действиями. Он прибыл на Жемчужину, слабо представляя, как спасать Ребку, Лэнг и Каллик, а возможно и Атвар Х'сиал с Луисом Нендой, но и здесь не придумал, что же делать дальше. Он не обладал предприимчивостью и решительностью Каллик. Последовать за ней внутрь Жемчужины казалось совершенно неподходящей идеей. С другой стороны, оставаться на поверхности с каждой минутой становилось все опаснее.