Книга Наследник - Андрей Мартьянов

– Тут стало заметно оживленнее, – Славик передал бинокль Сереге и полез в карман за сигаретами. – Прошлый раз – ни единой живой души за исключением зверья и птичек, а теперь мы словно в центре мегаполиса очутились. Может, у них и впрямь масштабная спасательная операция? Воображаю, каково придется Наталье, если в квартиру вломится целая рота древних данов, обвешанных железом с головы до ног, и устроит допрос – куда подевали кореша Трюггви?

– Не преувеличивай. Вчерашнее кострище и одинокий дымок ничего не значат. Торфяник горит, наверное.

– В этих местах не должно быть торфяников, кроме того, дымят они куда внушительнее.

Подали сигнал вызова Наталье, Серегина подруга ответила незамедлительно – ничего особенного не происходит, Трюггви бдит у Двери, только что принесла ему очень сладкого чаю (полюбивший напиток дан предпочитал класть в кружку по пять-шесть ложек сахару). Вы там как, живы?

Разумеется, живы.

После кратковременного отдыха на камне у берега Славик без затруднений выбрался на звериную тропку, разделявшую бурелом и старый ельник, – она как раз вела к северо-западу, предположительно к берегам Маркизовой лужи.

– Я находился здесь, когда появилась «тень», место приметное. Две сросшиеся ели и ручеек из болота. «Тень» шла с противоположной стороны, примерно вот оттуда…

– Надо самому посмотреть, что это за явление, – ответил Серега. – По-моему, ты отнесся к нему слишком эмоционально, испугался, перепсиховал, вот и почудилось незнамо что.

– Значит, руку я себе прокусил из-за девичьей впечатлительности?

– Без обид! Повторяю: увижу своими глазами – извинюсь и куплю тебе ящик пива!

– Да пошел ты…

Залив открылся неожиданно – ельник заместился березовой рощицей, сразу за ней – нагромождение беловато-серых камней и длиннющая песчаная коса. Берег по левую сторону от косы резко уходил к югу, справа зеленели сосны на большом острове в дельте реки (Господи, неужели это Васильевский?), прямо впереди расстилалась серо-голубая водная равнина с темными черточками – небольшие острова в заливе, на самом большом Петр I построит однажды Кронштадт. Картина очень узнаваемая, и одновременно непривычная. Тотальное отсутствие признаков цивилизации – одни лишь чайки, утки в заводях, на узком пляжике разлеглись десятка два толстых нерп, совершенно не напуганных появлением двоих людей – крупный самец приподнялся на ластах, оглядел визитеров карими глазами и вновь развалился на гальке.

– Вперед, – скомандовал Серега. – Прогуляемся по косе, и можно идти обратно. Воздух тут какой – сказка! Вернемся домой с кислородным отравлением!

На этой стороне топография значительно отличалась от привычной питерской. В устье основного русла реки образовался песчано-каменистый язык, далеко вдававшийся в залив, километра полтора, не меньше. Древесного мусора и водорослей хватало, валуны в пятнах подсыхающих водорослей – вода здесь периодически поднимается. Тюлений скелет, бревна, а вот – удивительное дело! – принесенная течением доска с застрявшим трехгранным гвоздем. Гвоздь Серега не без труда вытащил и засунул в кармашек своего компактного рюкзачка – он взял с собой только суточный паек.

Славик приник к биноклю, очень медленно осмотрел горизонт. Пусто. Обернулся, когда Серега потянул за рукав:

– Мать моя женщина, ты только глянь…

Остров, который Славик для себя назвал «Васильевским», с севера огибал идущий на веслах скандинавский дракар с убранным светло-серым парусом, а навстречу ему из Невы выходили два похожих корабля – поменьше, с шестью рядами весел на один борт и с полосатыми бело-красными ветрилами.

Маневрировали умело, хотя парусные дрэки течением реки вынесло метров на сто вперед. Они быстро развернулись, за дело принялись гребцы. Большой дракар хотел было уйти в открытое море, но противник пойдя на таран прижал его к косе, на оконечье которой засели Славик с Серегой – метров сто, не больше! Был отчетливо слышен хруст дерева, атакующим способствовало направление водного потока: не хочешь, а течение все одно будет относить судно к камням!

– Ныкаемся! – Серега ухватил Славика за шиворот и уложил между валунами. – Это не наши разборки. У парней тут все серьезно. Смотри-смотри, рубиться начали!..

Глава четвертая

Человек-невидимка

…Даже с учетом не самых глубоких познаний в истории, особенно истории древней, Славик твердо знал, что скандинавы, да и славяне, во времена язычества были народами жесткими, агрессивными и беспощадными, причем цивилизованные европейцы – византийцы, римляне или франки – тех и других полагали сущими варварами и дикарями. Норвежцы, даны и свеи успешно грабили Британию, земли нынешних Франции и Италии, а славянские племена занимались разбоем во владениях константинопольского кесаря, вспомним хоть летописный щит Олега на вратах Цареграда.

Скандинавский беспредел на морских трассах и в прибрежных областях Европы продолжался с восьмого по одиннадцатый века, северяне наследили на пространстве от Ньюфаундленда и Гренландии до Киева и Междуречья, на Руси они чувствовали себя как дома, ходили по великому пути «из Варяг в Греки», строили свои торговые фактории и города, княжили, водили славянские дружины в походы к Черному морю и вообще были «своими людьми», однако враждовать с профессиональными вояками из далеких фьордов решительно не рекомендовалось – пристукнут и не заметят. В этом Славик убедился лично – совсем неподалеку от их с Серегой укрытия развернулось нешуточное и кровавое сражение.

Бинокль не требовался, все видно как на ладони. Численное превосходство было на стороне хозяев двух коротких лодей, загнавших двадцативесельный дракар в неожиданную, пусть и примитивную ловушку – вероятно, они устроили засаду, спрятавшись в дельте реки и внезапно атаковали: последовал мгновенный абордаж, часть бойцов схлестнулись на суше, спрыгнув с бортов на галечную косу.

Доспехов нет почти ни у кого, большинство в кожаных или тканых рубахах, лишь трое-четверо из нескольких десятков облачены в короткие кольчуги.

– Нехороший переплет, – процедил сквозь зубы Серега. – Они отрезали нам путь назад, к лесу. Кто бы не победил, команда останется здесь надолго: пока подберут раненых, осмотрят добычу…

Что не поделили суровые дяди, сцепившиеся в смертном бою, Славик понятия не имел, но, судя по выказываемой обеими сторонами ярости, конфликт был непримиримый. Двигались люди совсем не как в кино – значительно расторопнее и ловчее, сражение меньше чем за минуту разделилось на несколько отдельных поединков, лишь некоторые – в основном успевшие схватить круглые щиты, раскрашенные красным, зеленым и синим, – сбились в две противостоящие группы. Слышались резкие возгласы, язык, ясно, не русский.

– Даннмёрк! – взревел один из окольчуженных, высокорослый детина с гривой соломенно-золотых волос и такой же бородой, увязанной в косицу; вроде именно он был главным у обороняющихся. – Торстейн, буам скёльдборг!

Бойцы с большого дракара мигом перестроились в две линии, дисциплина у них отличная – впереди щитники, за ними ряд вооруженных короткими пиками-сулицами. Лучников не наблюдалось, значит, сейчас начнется «правильная» схватка стенка на стенку.