Книга Огонь Прометея - Евгений Гуляковский

«Что-то им от меня нужно, что-то очень важное. Будем надеяться, что Годвин ошибся и речь не идет лишь об изучении необычных особенностей моего тела, хотя кто знает, кто знает...»

После того как Глеб полностью привел себя в порядок, до встречи с капитаном у него оставалось еще целых полчаса. Он потратил это время на изучение оборудования своей, каюты, во время которого сделал немало приятных для себя открытий.

Так, он обнаружил, что далеко не все оборудование каюты выполняет голосовые команды. В крышку стола была вделана большая кнопка, превращавшая одну из стенных панелей в обзорный экран. Включив его, он понял, что корабль совершает какой-то маневр. Изображение земного диска медленно смещалось, корабль приближался к ночной зоне планеты, и Танаев удивился тому, что даже не заметил момент, когда включились ходовые двигатели. Инерция здесь не ощущалась... Многое на этом корабле вызывало его удивление и, пожалуй, несколько неоправданный восторг.

— Тебе следует помнить о наручниках и сохранять объективность в оценках, хотя бы до встречи с капитаном. Еще неизвестно, как все это обернется для тебя лично! — произнес знакомый голос кота у него за спиной. Танаев обернулся и успел увидеть в зеркале исчезающее изображение Шарго.

— Сколько раз я просил тебя не подкрадываться!

— А я и не подкрадываюсь. Я присутствую. Веду учет всем твоим промахам и гадостям, которые ты себе позволяешь по отношению к другим людям. Я ведь соглядатай, помнишь об этом? — Теперь голос шел из ярко освещенного угла комнаты, в котором, разумеется, никого не было.

— Я не делаю никаких гадостей!

— А как насчет Зухрин? Ты, кажется, собирался вызволить ее из беды, в которую она попала, спасая, между прочим, твою драгоценную шкуру!

— До сих пор у меня не было такой возможности. Но я помню о своих обещаниях. Всегда помню!

— Ну-ну...

— Послушай, Шарго, объясни, зачем тебе это нужно? Зачем ты следишь за каждым моим шагом и ведешь счет всем моим промахам и неудачам?

— Я ведь уже говорил: соглядатай обязан вести учет всем поступкам поднадзорного.

— Но кому это нужно и зачем?

— Как это, «зачем»? Если сумма твоих отрицательных поступков превысит определенную величину, Хорст получит полный контроль над тобой.

— Так ты по-прежнему служишь ему?

— Я никому не служу. Я лишь веду учет, вполне объективный, между прочим!

— Находясь у меня на довольствии, ты продолжаешь служить моим врагам! Это как, хороший поступок?

— Тоже мне, довольствие! Ты требуешь возмещения за каждую каплю валерьянки и плошку молока. Так что давай не будем насчет довольствия. К тому же я вполне могу обходиться без твоих подачек. И вообще тебе пора к капитану, смотри не опоздай и держи ухо востро, здесь никому нельзя верить!

Входная дверь отозвалась на последнюю фразу кота мелодичным звоном. Дежурный офицер появился минута в минуту.

* * *

Капитанская каюта напоминала что угодно, но только не каюту капитана космического корабля. Начать с того, что она состояла из двух зон — жилой и рабочей. Для того чтобы попасть в рабочую зону и увидеть самого капитана, Танаеву пришлось проследовать через жилую часть каюты, заполненную стеллажами со старинными книгами и украшенную картинами известных художников, подобранными без всякого определенного стиля. Скорее всего, это были копии, но Танаев не настолько хорошо разбирался в живописи, чтобы определить подобное с первого взгляда. Это живописное разнообразие должно было, очевидно, подтвердить тот неоспоримый факт, что ни искусство Земли, ни ее традиции на этом корабле не забывают. Странно, конечно, что капитан предпочел выставить на всеобщее обозрение свое жилище. Танаев на его месте поменял бы комнаты местами, но в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Где-то в самом углу, за ширмой, приютилась одинокая солдатская койка, заправленная шерстяным армейским одеялом, невольно вызвавшая у Танаева улыбку, — столь явное желание капитана подчеркнуть свою близость к экипажу показалось ему излишним.

Он не смог бы жить в этой неуютной комнате, словно вырванной из далекого прошлого Земли. Зато вторая, рабочая часть каюты ему понравилась. Она была небольшой и строго функциональной. Слегка изогнутый рабочий стол с длинным рядом информационных дисплеев и устройств связи напоминал диспетчерский пульт электростанции и вызвал у Танаева тоскливое воспоминание о его собственной каюте, на давно превратившемся в прах исследовательском корабле, на котором он когда-то совершил свое последнее путешествие к звездам.

Контр-адмирал, Катасонов Валерий Захарович, поднялся ему навстречу и любезно приветствовал. Танаев с удовлетворением отметил, что сопровождавший его офицер остался снаружи и в каюте адмирала не было ни охраны, ни посторонних членов команды, которые, по опыту Танаева, пользуются любым поводом, чтобы оказаться поближе к начальству.

Катасонову было за пятьдесят, но форма сидела на нем как влитая, — он по-прежнему был строен и подтянут, хотя на висках уже проступила седина, а в глазах можно было заметить тот особый блеск, который появляется у людей, немало повидавших на своем веку.

Сбоку над столом висела фотография молодой женщины с ребенком на руках — и это был единственный личный штрих в рабочей части каюты. Знакомясь с обстановкой, вживаясь в атмосферу каюты, Танаев не спешил начинать разговор, справедливо полагая, что после встречи с наручниками он имеет право на какие-то предварительные объяснения. Видимо, Катасонов понял это, и в уголках его глаз появилась едва заметная усмешка.

— Вероятно, вы ждете от меня официального извинения за встречу, и вы его получите в конце нашей беседы, если все еще будете на этом настаивать. Здесь выключены все записывающие устройства. Даже те, которые не положено отключать ни при каких обстоятельствах.

— Я польщен! — чуточку иронически произнес Танаев, все еще не определивший, как ему держаться и чего ждать от этой встречи.

Проигнорировав его иронию, Катасонов продолжил:

— Этим я хотел подчеркнуть, насколько важна конфиденциальность нашей беседы. Грубость, проявленная десантниками при вашем задержании, была совершенно необходима.

— Задержании? Так я должен считать себя задержанным?

— Как я могу себе позволить задержать героя космоса, даже если в его возвращении так много странного? — Сарказм в голосе Катасонова заставил Танаева, в свою очередь, усмехнуться.

— Так, может быть, мне следует начать наш разговор с объяснения странностей моего возвращения?

— Хорошо бы.

— С чего именно мне начать? История того, что со мной произошло, слишком длинна и запутанна.

— Начните с самого главного. Потом вы напишете подробный отчет, который проанализируют наши ученые, а сейчас просто ответьте на мои вопросы.

— Так задавайте их!

— Меня не удивляет ваша задержка во времени. Этот парадокс, связанный с различной скоростью его течения на Земле и на кораблях, приблизившихся к скорости света, нам хорошо знаком. Нет сомнения в том, что время в районе черной звезды, поглотившей вашу планету, текло намного медленней, чем на Земле. Я внимательно изучил отчет о вашей экспедиции. К счастью, он сохранился. Самые ценные архивные материалы нам удалось переправить в безопасное место еще до того, как столица Федерации была захвачена. Так вот, из этого отчета следует, что вы погибли, Танаев. Во всяком случае, погибло ваше физическое тело. Или я ошибаюсь?