Книга Сокровища Айседоры - Нора Робертс

– До самой кости прожгло, – пробормотал Джед.

– Не скули, Скиммерхорн. Сиди спокойно.

Дора снова прикоснулась к царапине проспиртованным шариком. Джед поморщился.

– Скиммерхорн? Там, на лестнице, ты визжала, как истеричка, и называла меня по имени.

– Я никогда не визжу, тем более как истеричка.

Джед ухмыльнулся.

– А тогда визжала. «Джед! Джед! О, Джед!»

Дора бросила ватку в эмалированный подносик.

– Тогда я думала, что тебя могут убить. К несчастью, я ошиблась. Хочешь, залеплю пластырем?

– Нет. – В его глазах сверкнули озорные искры. – А поцеловать не хочешь?

– Нет. – Дора поднялась, хотела было взять подносик, но передумала. – Послушай, я должна тебя спросить. Ты, конечно, ответишь, что мне не о чем беспокоиться, что такое часто случается. Но все равно я должна спросить. Ты считаешь, что он вернется?

Джед внимательно посмотрел на нее. В ее глазах появилась тревога, которую она до сих пор так удачно скрывала. Вряд ли он сможет успокоить ее.

– Я не знаю, – ровным голосом ответил он.

– Великолепно. – Дора закрыла глаза, глубоко вздохнула. – Я чувствовала, что глупо спрашивать. Если ты не знаешь, что он здесь делал, как ты можешь сказать, вернется ли он.

– Что-то в этом роде.

Однако можно было солгать, подумал Джед, видя, как снова бледнеют ее щеки. Совсем нетрудно придумать какие-нибудь утешения, чтобы она спокойно заснула.

Когда Дора открыла глаза, они были очень темными, очень усталыми.

– Послушай. – Джед встал и заправил прядь ее волос за ухо, затем отдернул руку. – Послушай, – повторил он. – Я не думаю, что сегодня может случиться еще что-нибудь. Тебе необходимо лечь в постель, отключиться. Пусть полицейские делают свою работу.

– Да. – Ей очень хотелось попросить его остаться, и не только из-за страха, но она покачала головой, потерла замерзшие обнаженные руки. – Завтра меня не будет почти весь день… я буду у сестры. Я оставлю тебе номер телефона на случай, если… на всякий случай.

– Отлично. А сейчас запри за мной дверь. Запрешь?

– Не сомневайся! И ты тоже. Запрись, я хочу сказать.

– Конечно.

Джед вышел и подождал, пока Дора не закрыла за ним дверь и задвинула засов. Затем улыбнулся, услышав безошибочный скрежет стула, который волокут по полу. Дверная ручка дернулась – это Дора подоткнула под нее спинку стула. Хорошая мысль, Конрой, подумал Джед, спускаясь в кладовую.

…В прелестном городском доме, окруженном величественными дубами, состоятельная пожилая дама сидела перед большим телевизором, наслаждаясь хорошим вином и бархатным голосом Бинга Кросби.

Когда за спиной раздались тихие шаги, миссис Лайл улыбнулась и подняла руку.

– Иди сюда, Мьюриэл, – пригласила она свою верную домоправительницу. – «Снежное Рождество». Моя любимая песня.

Когда страшный удар обрушился на ее голову, она даже не вскрикнула. Тонкий хрустальный бокал разбился о край журнального столика, окропив дорогой французский ковер кроваво-красным хересом.

Страшная боль парализовала женщину. Словно издалека, как сквозь туман, до нее донесся разъяренный мужской голос:

– Где собака? Где эта чертова собака?

И больше она ничего не слышала.

Была уже полночь, когда Ди Карло, нагруженный коробками, украденными из винного магазина, поднимался в лифте в свою манхэттенскую квартиру.

Ему здорово повезло: он нашел чек на ту идиотскую собачонку. Интересно, куда попали пули, выпущенные им в антикварном магазине.

А впрочем, нечего волноваться. Его пистолет невозможно проследить. И дело движется вполне успешно: бронзовый орел, статуя Свободы, фарфоровая собачка.

Выходя из лифта, Ди Карло перехватил коробки поудобнее и тихо засмеялся.

…Сестры уединились в кухне. Пока Ли проверяла в духовке рождественского гуся, Дора хрустела сырой морковкой, пересказывая события прошлой ночи.

– Ну вот. Джед мчится за грабителем, размахивая огромным револьвером, а я не могу сдвинуться с места, прижимая руки к груди, как самая настоящая голливудская героиня. У тебя есть соус для овощей?

– В холодильнике.

В гостиной дети устроили настоящий разгром, отзвуки сражения доносились и сюда. На плите булькали кастрюли, но самое страшное – в любой момент в кухню могла ворваться мать. Ли передернулась.

– Слава богу, ты не пострадала. Я все эти годы боялась, что тебя ограбят. И именно я убедила тебя поставить сигнализацию, помнишь?

– Ну и чем помогла мне твоя сигнализация? – Дора окунула цветок брокколи в сметанный соус, сунула в рот и облокотилась о стол. – Джед сказал, что это просто дрянь.

– Ну не знаю. – Ли выместила возмущение на содержимом одной из кастрюль. – Нед, кузен Джона, назвал ее произведением искусства.

– Нед – ничтожество. Отличный соус. – Дора макнула в соус соцветие цветной капусты. – В конце концов, приехали полицейские и сделали все, что положено. Папа был бы в восторге от этого спектакля. – Чтобы не волновать сестру, Дора намеренно не упомянула о стрельбе, так что замечание о папином восторге было вполне уместно. – И оказалось, что бывший напарник Джеда – твой сосед.

– Да? – Ли помешала сладкий картофель.

– Отец Карли Чэпмен. Она учится с Мисси.

– Карли? – Ли подняла крышку еще одной кастрюли, перебирая в уме дочкиных подружек. – Ах да. Брент и Мэри Пэт. Мы по очереди возим детей в школу.

– Я уже знаю. – Дора налила себе вина. – А теперь самое приятное: они собираются допросить Эндрю.

– Эндрю? Ты шутишь!

– Отвергнутый бухгалтер мстит женщине, уничтожая картотеку. – Дора пожала плечами и протянула второй бокал сестре. – Так же глупо, как и любое другое предположение. Когда обед?

– Через двадцать минут. А пока можешь отнести в комнату то, что ты оставила от моего овощного салата. Если нам удастся занять маму на… – Дора осеклась и тихо выругалась, так как в кухню впорхнула Трикси Конрой, окутанная шелками и ароматом любимых духов: пряным, с лесными оттенками.

Трикси всегда появлялась очень эффектно и неважно где: на сцене или в угловом супермаркете. Сегодня на простой семейный обед она нарядилась в платье в восточном стиле, переливающееся всеми оттенками красного и отделанное бахромой по подолу и широким рукавам. При малейшем движении тонкая ткань взлетала и развевалась вокруг стройной гибкой фигуры; короткие, подстриженные под девчонку-сорванца волосы горели огнем. Молочно-белое лицо без единой морщинки – благодаря единственной, очень незаметной подтяжке и благоговейному уходу; голубые, как у Ли, глаза с густыми ресницами; полные, чувственные, щедро накрашенные губы – Трикси была потрясающе красивой.