Книга Оракулы перекрестков - Эдуард Шауров

Бен прислушался. Показалось? Какое там «показалось»! Бенджамиль тихо выругался и затрусил по улице, прочь от приближающейся сирены. Он сделал всего полсотни шагов и остановился как вкопанный. С противоположного конца улицы приближалась вторая сирена, пока невидимая за плотной пеленой тумана. Бенджамиль завертелся, ища проход в длинной кирпичной стене, сунулся наобум в дверь подъезда. Заперто! Сирены приближались медленно и неотвратимо. Бенджамиль дернул ручку второй двери и неожиданно услышал за спиной негромкий, смутно знакомый голос:

– Эй! Мистер! Мистер говорящий член! Давай сюда. Быстрее!

Бенджамиль опрометью кинулся к противоположному тротуару и, лишь подбежав к бордюру, различил открытый канализационный люк и торчащую из него патлатую голову давешнего знакомца.

– Лезьте сюда, скорее! – просипел оборванец, исчезая в отверстии.

Не секунды не раздумывая, Бен нырнул следом и начал спускаться, цепляясь за торчащие из стены скобы.

– Люк! Люк-то закрой! – простонали откуда-то снизу.

Бен поднялся на пару ступенек и ухватился за кромку металлического диска. Крышка оказалась увесистой, пришлось потянуть изо всей силы. Было страшно неудобно, кроме того, приходилось действовать одной рукой, поскольку Бенджамиль боялся отцепиться от скобы, но страх придал ему силы. Крышка заскрипела по тротуару, сдвинулась вперед и, лязгнув, упала в свое гнездо.

На несколько секунд сделалось совсем темно, затем снизу ударил неяркий луч карманного фонарика. Бенджамиль, осторожно перебирая руками, спустился вниз и спрыгнул на бетонный пол. Оборванец, заботливо светивший ему под ноги, радостно хмыкнул и повернул рефлектор к себе, выхватив из темноты щербатую, слегка опухшую, но очень довольную физиономию.

– А я вас сразу узнал, сударь! – заявил он громким шепотом. – Как выглянул из колодца, так сразу и узнал. Не мой ли, думаю, приятель от легавых бегает? Пригляделся, и точно вы! Я – Мучи! Вы мне еще гривенник ссудили, помните?

– Помню, помню, – возбужденно прошептал Бен. – Нужно быстрее сматываться, а то нас засекут. У меня в спине маячок! Куда ведет этот тоннель?

– Туда. – Батон неопределенно махнул рукой. – А насчет клеща не бойся, мы в старой канализации, кругом полно арматуры, сюда даже спутниковый сигнал не проходит. Хотя отвалить подальше от колодца – это правильно. Если легавые люк заметят, сами не полезут, но могут дымокур пустить или гранату кинуть… Пошли, что ли?

Мучи посветил фонарем влево и двинулся в глубь бетонного тоннеля. Бенджамиль поспешил следом.

Они шли внутри трубы, такой широкой, что, даже подняв руки, Бенджамиль не смог бы коснуться потолка над своей головой. Луч фонаря весело прыгал по серым стенам, покрытым неаппетитными бурыми потеками. И еще здесь стоял запах, еле уловимый специфический запах, исходивший то ли от стен, то ли от шагавшего впереди Мучи.

Батон то и дело оглядывался, говорил что-то, весело скаля плохие зубы. Бен почти ничего не понимал, он потихоньку впадал в какую-то прострацию. Тупое деревянное оцепенение плотным коконом укутывало его мысли и чувства. Раз за разом он механически повторял про себя одну и ту же фразу: «Домой, я хочу домой».

Тоннель сделал плавный поворот, потом еще один. Мучи остановился и ощупал стены фонариком.

– Привал! – громко объявил он, оборачиваясь. – Присядьте, сударь, теперь можно и отдохнуть.

Бенджамиль беспомощно огляделся.

– Непривычные, – пробормотал Мучи, то ли осуждая, то ли восхищаясь.

Он торопливо порылся в одном из карманов своей латаной старомодной куртки и вытащил засаленную шапчонку с наушниками. Шапку он положил на пол и указал на нее Бену:

– Садитесь, сударь. Этой трубой не пользуются уже лет сто, хотя без привычки, конечно, смотреть тошно. Хотите курить?

Бен покачал головой.

– А я дерну пару раз, ничего?

Бен кивнул. Мучи уселся на пол, ловко выудил из нагрудного кармана мятый окурок, затолкал его в рот, щелкнул химической зажигалкой и с наслаждением затянулся. Фонарик он поставил кверху рефлектором между собой и Беном.

– Что же с вами произошло, сударь, после того как мы расстались там, в парке? – спросил батон с интересом. – Я ведь тогда предупреждал вас про стопов. Они дрянные людишки. Я никогда не подхожу к ним близко. Как же вас угораздило?

Бенджамиль открыл было рот, но горло его вдруг сжалось, он закрыл лицо ладонями и разрыдался. Все впечатления двух последних дней, копившиеся в душе Бена, словно гной в фурункуле, наконец нашли отдушину и выплеснулись наружу неудержимым и бессмысленным потоком слез. Бенджамиль плакал самозабвенно, взахлеб и не мог остановиться. А Мучи не пытался его ни остановить, ни успокоить. Он лишь с сочувствием поглядывал опухшими глазками да жадно смолил окурок, рискуя подпалить усы.

Наплакавшись вдосталь, Бенджамиль немного успокоился и неожиданно для самого себя начал рассказывать. Он говорил торопливо и сбивчиво, поминутно всхлипывая и сбиваясь с одного на другое. Мучи, загасив свой окурок о подошву ботинка, слушал внимательно, время от времени кивая с самым серьезным видом.

– Спору нет, жалко вашего приятеля! – заявил он в конце. – Хороший человек, но, видно, решил, что эта его жизнь ни к черту, не удалась и все тут. Вот он и не стал тянуть. Не расстраивайтесь, сударь, он еще возьмет свое. Такие люди всегда нужны у подножья трона создателя!

Бенджамиль замолчал и уставился на невозмутимо ухмылявшегося оборванца. А Мучи как ни в чем не бывало сунул руку за пазуху, извлек оттуда бутылочку с мутноватой жидкостью и потряс ею над фонарем.

– Пьянство богу милей, чем молитвы ханжей, – пропел он, немилосердно фальшивя. – Не желаете хлебнуть, сударь? Не за упокой души, упаси господь… Так, для снятия стресса!

– Нет уж, увольте, – пробормотал Бен, даже мысль о спиртном вызывала отвращение.

Батон, похоже, совсем не обиделся.

– Вольному воля, – сказал он, отворачивая крышку и поднося бутылку к носу.

Лицо нищего сморщилось, верхняя губа брезгливо приподнялась.

– Хуже нет, когда в карманах две одинаковые бутылки! – пояснил он, заворачивая пробку.

Мучи спрятал первую бутылку, вытащил откуда-то вторую, почти точно такую же, понюхал, удовлетворенно хмыкнул и отхлебнул прямо из горлышка. Глаза его заблестели.

– Напрасно не пьете, сударь. – Мучи убрал вторую бутылку следом за первой. – Это, конечно, не «Белая лошадь», но на вкус и запах лучше, чем мое средство от вшей и разных насекомых.

– А что было в первой бутылке? – спросил Бен.

– Оно и было, средство от вшей и разных насекомых, – сказал Мучи. – И напрасно вы усмехаетесь, сударь, – добавил он, несмотря на то что Бен и не думал усмехаться. – Я варю этот состав уже больше десяти лет. Пользуюсь сам и продаю своим знакомым. Запах у него отвратный, зато выжигает паразитов не хуже напалма. А как варю, никто, кроме меня, не знает! Ведь я только с виду простачок, а на самом деле я человек с образованием! – Мучи приосанился. – Я закончил Высшую инженерную школу имени Конрада, когда-то я работал третьим помощником старшего инженера в концерне «Синтовуд». Даже сейчас я мог бы стать богатым человеком… если б захотел. На мой состав бешеный спрос во всей округе. Вот я и гуляю из серого в красный, из красного в зеленый. Жизнь беспокойная, но зато всегда есть чего пожрать и глоток самогонки имеется. Эй, сударь! Да вы меня совсем не слушаете!..