Книга Любви не скажешь нет - Джилл Гарриетт

Мэри поняла, что очень соскучилась по тетке и, пожалуй, следует совершить путешествие в Австралию. Может быть, именно там она найдет покой? Когда она поправится, надо будет написать письмо и посоветоваться с тетей. Пока был Ларри, она даже не тосковала о ней. А сейчас Мэри до ужаса захотелось увидеть ее смешливые глаза и услышать, как она делает ей внушения.

Температура перестала подниматься. Мэри поняла это потому, что ее перестало знобить, а установился ровный тяжелый жар. Наверное, к лучшему, что она заболела, подумала Мэри, закрывая глаза. Физическое недомогание – это иногда вынужденная остановка, когда человек не представляет, куда двигаться дальше. Если бы еще не было так тоскливо… Она не заметила, как заснула, и не слышала телефона, который долго звонил, а потом захлебнулся и оборвал трель.

Майкл положил трубку и с неудовольствием посмотрел на аппарат, как будто он был виноват в том, что Мэри не ответила. Она не может не подходить к телефону, для этого она слишком хорошо воспитана и бесхитростна. Он не обидел ее вчера ничем и был очень сдержан при прощании. Может быть, даже слишком сдержан. Какие дела могут быть утром у женщины, которая не должна идти на работу? Скорее всего, она принимает душ и просто не слышит его звонка. Он подумал, что можно послать ей цветы с благодарностью за прекрасный вечер, но потом остановил себя. Он сам настаивал на том, что это скорее деловая вечеринка, чем романтическое свидание. Она может испугаться такого жеста.

Потом он все-таки решил отправить ей букет и позвонил в магазин. Нет ни одной женщины, которая не была бы рада цветам, утешил он себя, продиктовав адрес. Через час ему сообщили, что букет доставлен, однако адресат отсутствует. Майкл заволновался. Он понимал, что не может произойти ничего дурного, но они договорились, что он позвонит ей утром, чтобы узнать о ее самочувствии. Ему показалось вчера, что она не совсем здорова. Нет, она прекрасно выглядела, но он заметил, что он зябко поводит плечами. В это время года легко подхватить простуду.

Еще через два часа его волнение достигло предела. Она была слишком сдержанным человеком, чтобы выдавать свои чувства. Но что-то произошло вчера в ресторане, когда она изменила решение. Он видел, как ее глаза обратились внутрь. Майкл решил, что не случится ничего страшного, если он поедет к Мэри сам и удостоверится, что все в порядке. Телефон в ее квартире так и не отвечал…

Мэри просыпалась и опять проваливалась в сон. Сквозь смутные видения она слышала сигнал домофона и телефонные звонки, но у нее не было сил стряхнуть с себя тяжелый горячий дурман и подняться с кровати. Потом, говорила она себе, и опять уплывала по тяжелым горячим волнам…

В очередной раз придя в сознание, Мэри услышала громкий стук в двери. Такого раньше никогда не случалось. Наверное, что-то стряслось у соседей и нужна ее помощь, подумала она, собрала силы и доплелась до входной двери.

– Что случилось? Кто там? – спросила она низким охрипшим голосом.

– Мэри! – услышала она голос Майкла. – Мэри! Откройте! У вас все в порядке?

Она не могла понять, что делает здесь Майкл Сноу. Ведь они договорились, что он позвонит.

Она не приглашала его в гости. Но он здесь и требует, чтобы она открыла дверь. Мэри повернула ключ и отвернулась. Он не должен видеть ее в таком состоянии. Ни один мужчина не выдержит, увидев женщину со спутанными волосами, ненакрашенную и в домашнем халате. Но у нее не было сил разговаривать через дверь и что-то объяснять. Она сделала еще шаг и потеряла сознание.

Майкл еле успел подхватить ее. Он мало понимал, что заставило его убедить консьержку подняться с ним в квартиру Мэри и стучать целых полчаса. Но, видимо, вид его был столь ужасен, что женщина испугалась и не стала возражать. Он задал ей всего лишь один вопрос, выходила ли утром из дома мисс Бартон, и, когда получил отрицательный ответ, никто уже не смог бы остановить его. Он ожидал самого худшего. Теперь он был уверен, что вчерашний разговор, который он так неосторожно начал, привел Мэри к нервному срыву. Он боялся, что не застанет ее в живых. Когда он услышал ее голос, он был готов кричать от радости.

– Все будет хорошо, – приговаривал он, пока нес ее в спальню.

– Мистер, может быть, следует вызвать врача? – предложила консьержка, но он отрицательно замотал головой. Ему надо понять, что произошло, чтобы принять решение.

– Спасибо, что помогли мне. Я ее друг. Не волнуйтесь, если понадобится помощь, я позвоню вам, – сказал он приветливо, но твердо.

– Но…

– Я же сказал, что позову вас, – уже раздраженно повторил он и махнул рукой, показывая, чтобы она ушла.

Консьержка поджала губы и удалилась. Она всего лишь пыталась выполнить свой долг, и если этот господин…

Майкл не стал прислушиваться к ее бормотанию, а наклонился к Мэри. На щеках горел багровый румянец, дыхание было тяжелым и прерывистым. Это не отравление, с облегчением подумал он, она просто простудилась.

Врача, конечно, надо вызвать, но ничего экстренного нет.

Майкл никогда не ухаживал за больными, но, как это делается, представление имел. Надо измерить температуру, дать жаропонижающее, потом вызвать врача. Для этого надо найти градусник и таблетки. Он заботливо подоткнул одеяло и направился исследовать квартиру. Майкл понятия не имел, где должен храниться градусник, но, следуя логике, отправился в ванную, где должен быть шкафчик с таблетками.

Аспирин он нашел достаточно быстро, а вот градусник отсутствовал. Майкл подумал, что не может дать таблетку, поскольку не знает, какая у Мэри температура. Потом он вспомнил, что в детстве ему клали на лоб холодное полотенце и это снимало жар и делало головную боль не такой сильной. Он намочил полотенце и, захватив с собой таблетки, направился в комнату.

Мэри все еще находилась в забытьи. Он аккуратно положил полотенце на лоб, потом в изнеможении опустился на ковер возле кровати. Если бы еще месяц назад ему кто-нибудь рассказал о том, что он будет метаться возле больной женщины, он бы не поверил. Они приходили к нему красивые и веселые, с удовольствием отдавали ему свое тело, иногда капризничали и требовали проявления неземных чувств, но они никогда не болели. А главное, он никогда не думал, что может испытывать такое яростное бессилие, находясь возле пылающей огнем женщины, не в силах взять ее боль на себя. Наверное, так относятся к детям, подумал он, вспомнив страдальческие глаза матери, когда она смотрела, как накладывают гипс на его поломанную руку. Он гордился своим гипсом, считая это чем-то вроде ордена, а мама страдала. Сейчас он клял себя на чем свет стоит за то, что снимал Мэри обнаженной. Она могла простудиться именно в тот день. Конечно, под софитами было жарко, но в павильонах никогда не было тепло. Скорее всего, причиной ее болезни явился сквозняк, на который тогда никто не обратил внимания. Майкл был готов убить себя за это.

Мэри тихонько застонала и открыла глаза.

Она посмотрела перед собой, потом скосила глаза в его сторону.