Книга Темный Эдем. Начало - Патрик Карман

Изображение оранжевой комнаты на экране то и дело сменялось сценами внутри шлема. Сверху возникли слова, а сбоку начала расти оранжевая полоска.

Коннор Блум

15 лет

Острый страх: высота

Коннор ухватился за края стремянки, и мышцы на его руках заметно напряглись. Когда картинка сменилась тем, что показывали в шлеме, я понял почему. Он всё ещё сидел на лестнице и смотрел под ноги, но пол комнаты стал опускаться. Четыре ножки стремянки стояли на маленьком неподвижном пятачке, а всё остальное падало в пропасть. Я увидел, что рядом со шлемом с потолка свисает крюк, за который Коннор в панике схватился и пристегнул к своему кожаному ремню. Это его немного успокоило, он посмотрел наверх, на переплетение проводов и трубочек, выходящих из шлема. Внутри шлема всё погасло, но пол всё продолжал уходить вниз, теряясь во мгле, и сейчас стремянка возвышалась над ним метрах в пяти.

Посмотрев на экран Алекса Хирша, я вспомнил, как однажды на ферме деда в Калифорнии меня прижали к стенке две безумные собаки. Они бы разорвали меня, если бы я не перелез через металлический забор и не убежал.

Алекс Хирш

15 лет

Острый страх: собаки

Зелёный столбик на краю экрана, что удивительно, вырос уже почти до половины. Алекс едва надел шлем, а уже был готов вырваться из этой комнаты, чтобы умчаться домой со всех ног. Он вжался спиной в стену, держась как можно дальше от собачьих будок. Пока я на него смотрел, в памяти у меня всплывали обрывки разговоров во время сеансов.

Пусть твои родители купят собаку, Алекс. Это поможет.

Нет, не поможет.

Конечно, поможет. Просто тебе однажды не повезло. Не все собаки плохие.

Может, лучше кошку? Начать с кошки? Или с хомячка?

Хомячок не поможет тебе излечиться, Алекс.

Ну, тогда я не хочу лечиться.

Слово «собаки» на экране казалось таким безобидным. Я представил, как из одной будки выходит маленький пудель, а из другой — чихуахуа и кусает Алекса за ногу, но понятно, что никаких маленьких миленьких собачек здесь не будет. Они действительно оказались огромными, со спутанной шерстью, злобными и явно не поддающимися приручению. Из пасти капала слюна, и, когда они вместе подняли головы и глухо зарычали, мне стало жалко Алекса. Он стал стучать и бить кулаками в дверь, которая уже, конечно, была заперта, а страшные чудовища тем временем подходили всё ближе и ближе, обнажая ужасные клыки.

Когда они одновременно прыгнули, зелёная полоска подскочила до самого края экрана. Алекса охватил смертельный страх, трубки на его шлеме бешено запрыгали, а потом он рухнул на пол и замер. Собаки исчезли. Экран медленно погас.

Изображение осталось только на мониторе Коннора. Пол в его комнате стал опускаться ещё стремительнее, а сам он с такой же ошеломительной скоростью поднимался в воздух. И всё же, несмотря на страх Коннора перед высотой, оранжевая полоска дошла почему-то только до четверти высоты.

А парень-то не промах! Может, эта комната его и не сломает.

Не тут-то было! Конечно же, ясно, что одним этим дело не ограничится. Пол преобразился: из него выросли шипы и острые копья, он ненадолго остановился, чтобы Коннор получше рассмотрел, что ждёт его внизу, а потом продолжил падение. Изображение в шлеме поплыло, как будто стремянка зашаталась — и в самом деле, она теперь стояла на трёх ножках, а четвёртая висела над пропастью. И, как будто этого было недостаточно, кабель, к которому крепился крюк, оторвался от потолка и повис на кожаном поясе парня. У Коннора должно было сложиться впечатление, что ничто его не удерживает и что он сидит на трёхногой стремянке.

Когда полоска доросла до половины, изображение сменилось тем, что происходило в оранжевой комнате на самом деле. Естественно, в ней ничего не изменилось, пол никуда не опускался, кабель свисал с потолка, и стремянка прочно стояла на всех своих четырёх ножках. Просто у Коннора перед глазами была изменённая картинка реальности, но он этого не знал. Оранжевая полоска теперь довольно быстро подбиралась к краю экрана. Когда изображение вновь перешло к тому, что показывали внутри шлема, лестница наклонилась, Коннор потерял равновесие и полетел вниз. Оранжевая полоска наконец-то достигла края.

От увиденного мне стало плохо, по венам побежал адреналин, и я отвёл взгляд. Когда я снова посмотрел на монитор Коннора, то увидел, что стремянка лежит на полу, похожая на мёртвое животное. Коннор действительно упал, но его падение сдержал кабель, прикреплённый к поясу. Парень свисал с кабеля, разведя руки и ноги в стороны, а у него на голове по-прежнему был шлем. Вид выходящих из него проводков и трубочек почему-то показался мне особенно омерзительным; я сорвал с головы наушники и стал судорожно глотать воздух.

Ужасные картины всё ещё стояли перед моим мысленным взором, хотя я крепко, как только мог, зажмурился.

Когда я набрался смелости и снова посмотрел на мониторы, Коннора Блума и Алекса Хирша в комнатах уже не было.

* * *

5

Мариса

Спустя час после исцеления Коннора Блума и Алекса Хирша миссис Горинг повезла тележку вниз по спуску в подвал, и я успел повернуть выключатель, как раз когда она открывала дверь. Судя по всему, повариха пребывала в плохом настроении.

— Чёрт бы побрал это место и этих прожорливых трусов! — громко ворчала она себе под нос.

Мне подумалось, что она иногда спускается в подвал специально, чтобы дать выход гневу и раздражению. Здесь можно было кричать что угодно, и никто бы ничего не услышал.

Миссис Горинг громко звякнула тележкой о металлическую полку, уронив несколько консервных банок. Одна из них покатилась к бомбоубежищу. Мне не оставалось ничего, кроме как стоять за дверью и надеяться, что она не пойдёт её подбирать. Миссис Горинг собрала все банки, кроме одной, бормоча проклятья, и расставила их по местам. Тем временем я быстро засунул все свои вещи в рюкзак — я уже неплохо здесь ориентировался, и скудного света из приоткрытой двери было вполне достаточно. Потом я встал на корточки и забрался под кровать, как можно дальше от выхода, потянув рюкзак за лямку. Бутылки в нем зацепились за металлическую перекладину кровати, а миссис Горинг, судя по лязгу расшатавшегося колеса, уже катила тележку к двери бомбоубежища.

В ярости женщина двинула тележкой по стене, колесо соскочило, и она снова забормотала проклятья. Воспользовавшись этим шумом, я согнулся, немного приподняв кровать, и тихо подтянул к себе рюкзак. Я совершенно точно знал, что миссис Горинг меня обнаружит, если включит свет, но выбора не было. Оставалось только сидеть под кроватью и надеяться, что она не будет в ярости устраивать бои тележки со старой кроватью.

Потом вдруг наступила тишина — слишком зловещая, на мой взгляд. Меня охватил приступ клаустрофобии. Если миссис Горинг меня найдет, то лучше бы мне при этом стоять на ногах, чтобы оттолкнуть её и побежать к выходу. Я начал понемногу выбираться из-под кровати, но тут дверь в бомбоубежище раскрылась, и я замер. Стало светлее, миссис Горинг шагнула внутрь. Я видел её кожаные ботинки с чёрными резиновыми подошвами. Она остановилась посмотреть на мониторы.