Книга Рецепт Мастера. Спасти Императора. В 2 книгах. Книга 2 - Лада Лузина

Подобно Ромео, вдруг затормозившему у порога дома Джульетты, она точно предчувствует страшный финал их любви, поправшей своей нежной силой и царскую, и божью власть.

…Добра не жду. Неведомое что-то,

Что спрятано пока еще во тьме,

Но зародится с нынешнего бала,

Безвременно укоротит мне жизнь

Виной каких-то страшных обстоятельств.

Но тот, кто направляет мой корабль,

Уж поднял парус. Господа, войдемте![3]

После воспитанница английской королевы скажет это почти теми же словами, что и английский гений:

«Я все время думаю о тебе, я люблю тебя, мой дорогой, больше, чем можно выразить словами, и с каждым днем моя любовь становится сильнее и глубже…

Милый, какой будет конец?»

* * *

Как часто принцессы и принцы женятся по любви?

Только в сказках.

Но им удалось претворить ее в жизнь!

«Дорогая мама, я не могу выразить, как я счастлив. Весь мир сразу изменился для меня: природа, люди – все мне кажутся добрыми, милыми и счастливыми. Я не могу даже писать, до того дрожат мои руки», – признается он 8 апреля в день их помолвки, когда, после долгих слез, она наконец скажет ему долгожданное «да».

«Ты знаешь, я сохранила серое платье принцессы, которое я носила в то утро. И я буду носить твою дорогую брошку», – напишет она ему в годовщину помолвки 8 апреля – двадцать один год спустя!

В апреле 1894-го она примет от него в подарок ту самую брошь, которую отвергла двенадцатилетней девчонкой. До последнего дня она будет хранить свои ученические тетради по русскому языку, на страницах которых, готовясь в императрицы Руси, училась спрягать глагол «верить» («Мой народ стал твоим народом, и мой Бог стал твоим Богом»).

Аликс вернется в Виндзор. Он поедет за ней. И при виде этой воркующей парочки даже чопорная английская королева растает, позволив им небывалую вольность – выезжать всюду вместе, без компаньонов. И они будут кататься на лодке, собирать цветы, устраивать пикники. Она будет шить, а он – читать ей вслух свои любимые книги. Она будет записывать в его дневник любимые изречения. Они будут сидеть на диване, часами держась за руки. Расставшись, примутся ежедневно писать друг другу письма с бесконечными признаниями. Время своего жениховства он назовет месяцами «райского блаженного счастья».

Впрочем, кто из нас не был безоблачно счастлив пред свадьбой и в первые медовые месяцы брака? И кто смог сохранить поэтическую любовь в стиле Гете десятилетья спустя?

Они смогли! Сорокалетняя Аликс писала мужу с трепетом юной девушки: «Мой мальчик, мой Солнечный Свет», «Я так бесконечно люблю моего драгоценного мальчика. Вот уже 20 лет, как я – твоя, и каким блаженством были все эти годы», «Я поцеловала твою подушку…. Твоя старая Солнышко». «Мое возлюбленное солнышко, душка-женушка. Я прочел твое письмо и чуть не расплакался… любящий старый Ники», – вторит ей он.

И кабы он не был царем, а она царицей – они бы стали счастливейшей парой двух буржуа, живущих в своем идиллическом мире, верными, преданными, любящими своих детей и друг друга. И не зря, узнав о смертельной болезни отца, Николай умолял того позволить ему отказаться от трона. Он не имел характера императора – Ники был типичный «прекрасный семьянин». Но Александр III остался непреклонен к мольбам. Собственно, в обмен на согласие принять престол ему и позволили взять в жены неуместную Аликс. Он принял царский венец ради нее! И стал царем, ставящим семейные ценности превыше государственных. И сделал ее царицей, чья смена чувств волнует супруга больше, чем шепот придворных и глас народа. И это стало их преступлением.

Александр III умер в год их помолвки – в самый разгар романтически-сладкой любви. Новая императрица, принявшая при крещении имя Александры Федоровны, въехала в Петербург вслед за гробом. Они обвенчались через неделю после похорон. И она сразу пришлась не ко двору.

Многоопытная бабушка королева Виктория не без основанья беспокоилась, что чересчур быстрый взлет – скоропостижное превращение безвестной принцессы в царицу, не пойдет той на пользу. Императрица России еще не говорила по-русски и совершенно не знала, как себя держать. Стоя на приемах рядом с супругом, Александра леденела от страха. Все, что делало Аликс прекрасной женой – ее застенчивость, сдержанность, скромность, нерушимые принципы, – сделало ее плохой царицей. Ее фанатичная вера (вера вчерашней протестантки) вызывала у православных придворных презрение и насмешки. Ее викторианская холодность (броня, чувственно-страстную изнанку которой знал один ее муж) породила массу недоброжелателей. Ее частые беременности (с1895 по 1901 годы она родила четырех дочерей), помноженные на убежденность: хорошая мать должна сама нянчить детей и почаще быть с ними, – отрезали ее от двора. Те похвальные привычки, которые англо-немка Аликс прививала великим княжнам: нерасточительность, неприхотливость, чтение богоугодных книг, – казались иным, по меньшей мере, чудачествами. Царские дочери спали на походных кроватях, почти без подушек и обливались утром холодной водой. Августейшая семья вела замкнутый образ жизни, сосредоточенный друг на друге.

Александра Федоровна так и не нашла здесь настоящих друзей. Так и не разобралась в хитросплетеньях дворцовых интриг. Так и не поняла Россию, которую мечтала спасти.

Ее – так и не полюбили.

А позже – возненавидели.

* * *

При английском дворе внучку королевы Виктории прозвали за лучезарный характер Сани – Солнышком (от английского sun). Когда после десяти лет бесплодных попыток родить России наследника, Аликс произвела на свет сына, она стала звать его этим именем.

Но это «солнце» было закатным.

Неспособность Алисы подарить великой стране нового царя не делала ей чести в глазах народа. Подарок, который она преподнесла, был того хуже. Мальчик родился больным, и вина за эту болезнь легла на его мать. Гемофилия – несвертываемость крови была родовым проклятьем мужчин рода Гессен-Дармштадтских. Все приближенные знали: будущий монарх Руси обречен, его заболевание неизлечимо – любой случайный порез приведет к смерти наследника. И тут на сцене появился Распутин…

Сибирский крестьянин, знахарь, паломник, пророк – святой черт, он утверждал, что, распахивая поле, вдруг увидел знамение. Ему явилась сама Богоматерь и наказала спасти цесаревича. Ребенок родился в 1904 году – его страшный недуг был государственной тайной. Но Григорий Распутин, прибывший в Питер в 1905-м, точно знал, зачем он пришел. Два года спустя он был допущен к царю. Его появление совпало с очередным приступом, состояние цесаревича Алексея было критическим. «Святой» остановил молитвою кровь – и тем самым на десять лет установил свою власть во дворце.

Царица мгновенно уверовала, что сибирский старец, спасший ее сына, способен спасти и Россию, и слушала его беспрекословно. Царь, в свою очередь, всегда верил «бесценной женушке» и слушал ее. Теперь, помимо любовных, она писала ему иные письма: «Слушайся нашего Друга: верь ему», «…та страна, Государь которой направляется Божьим Человеком, не может погибнуть», «…мы должны обращать больше внимания на его слова – они не говорятся на ветер. Как важно для нас иметь не только его молитвы, но и советы». В письмах и Аликс, и Ники писали слово «Друг» с большой буквы и обращались к старцу на «вы». Он говорил им «ты», называя попросту «папа» и «мама». И так же попросту назначал и снимал с должности министров и спал с придворными дамами…