Книга Первая мрачная ночь - Маргарита Малинина

– Ты чего? – удивленно и даже, как я смела заметить, слегка недовольно спросил он.

– Я… я…

– Идем в машину, – предложил Хрякин, поняв, что вразумительного ответа от меня сейчас не добьется.

Мы залезли в «БМВ», и тут я поняла, что, грубо говоря, напоролась, потому что взгляд мой упал на бардачок. Он остался открытым и мог теперь без затруднений демонстрировать полноправному владельцу авто творившийся в нем полный хаос. И все по моей вине: если я что-нибудь начинаю искать, то установленному в том месте порядку приходит наиокончательнейший кирдык. Так же и здесь. В поисках заветных монет я перевернула все вверх дном, в общем, была в своем репертуаре. Когда же я научусь брать с собой кошелек?

– Коль, я должна тебе кое в чем признаться, – принялась каяться я. Но моему кавалеру вроде было не до этого, он сосредоточенно о чем-то думал либо просто следил за дорогой, и до меня, а тем более до бардака, творившегося в машине, ему, похоже, не было никакого дела, а потому мне пришлось повторить сказанную фразу дважды, чтобы он, наконец, откликнулся.

– А? Что?.. В чем?

– Понимаешь, так голодно, а тут еще тетка, и сон оборвался, – как всегда четко, внятно и доступно излагала я свои мысли, – и в бардачке это, ну, мелочь, а руки сами по себе, с повидлом и с капустой… Короче, я сперла у тебя двадцать рублей на пирожок, или, как скажет Катька, заняла до четвертого тысячелетия.

Николай молчал, как потом выяснилось, ожидая, когда я дойду до сути проблемы, но я ведь ее уже изложила, а добавить мне было нечего, потому тоже молчала.

– И что? – не дождавшись продолжения, спросил он.

– Как что?! Я стыбзила у тебя деньги!

– А, ну да. Сколько ты сказала? Десять копеек?

– Нет же, как ты слушаешь? Двадцать рублей! На меньшее пирожок не купишь.

– Ах, действительно. Двадцать рублей – это гораздо больше, нежели десять копеек, ты не находишь? – явно издевался Хрякин, особо этого и не скрывая. – Что же ты не сказала, что голодна? – уже серьезно укорил он меня. – Я бы сводил тебя в ресторан или в кафе. Хочешь?

– Нет, спасибо, я уже не голодна.

– Да? – хмыкнул он. – Интересно, сколько же ты весишь, если обедаешь одним пирожком?

– Пятьдесят килограммов. А что?

– Ничего. Оно и заметно.

Потом я вспомнила о цели нашего визита в этот чудный город и проявила интерес:

– Ну что там с Федоткиным?

Николай сразу посерьезнел.

– Знаешь, я решил, не стоит нам соваться в это дело.

– Что, так опасно? – заохала я.

– Более, чем казалось вначале. Ух, как мне это все не понравилось. Дельце попахивает большущими деньгами и интригами. А господин Федоткин – тот вообще темная лошадка. Я-то еще ладно, а ты вообще, ради всего святого, завязывай думать об убийстве.

– Почему это ты – ладно? Что опасно для меня, то в равной степени опасно и для тебя! – бросилась я спорить, испугавшись за нас обоих. К черту убийцу, к черту Сашку Крюкова и туда же все это дело. По многочисленным, но совершенно однотипным боевикам мне известно, что когда пахнет жареным, нужно делать ноги.

– Я – другое дело, – не согласился Николай. – Саня был моим лучшим другом, и я поклялся отыскать его убийцу во что бы то ни стало. А вот что касается тебя, для своей же безопасности лучше оставайся в стороне.

– Нет! Не-ет! – завизжала я как полоумная, каковой, в общем-то, и была. – Ни за какие коврижки! Мы забиваем на это дело вместе, и точка!

Думал он над этим предложением (а может, и над лексическим значением слова «забить») около десяти минут, мы успели доехать до нашего города, наконец изрек компромиссное постановление:

– От этого расследования я не отстану, но буду действовать теперь умней, – говорил он скорее себе, чем мне. – Но ты, Юль, не бойся, я знаю, к кому можно обратиться за помощью. У меня есть друг – частный детектив, специалист по такого рода вопросам. Будем действовать сообща.

– Нет! – снова воспротивилась я. – Ты не будешь действовать вообще! Я боюсь за тебя, – и прикусила язык. Господи, ну что я такое говорю? Я фактически признаюсь в любви! Сколько раз мне втолковывали, что нельзя мужикам такое говорить! А то на шею сядут и ножки свесят.

Принц взглянул на меня и по моей сморщившейся физиономии (все-таки язык прикусила, больно!) понял, что я не шучу.

– Ладно, бог с тобой, – улыбнувшись, смилостивился надо мною он. – Просто переложу все дело на детектива. Договорюсь с ней сегодня же о встрече. Ведь главная цель – найти убийцу, пусть и не собственноручно.

– С ней? – Я не поверила своим ушам. То есть как это с ней? За что? Почему? Что у него с ней было?

– Ну да, с ней. Кто тебе сказал, что детективами бывают исключительно мужчины?

Боже мой, баба! И он договорится с ней о встрече! Как мне это предотвратить?

– Коленька…

– Что, солнышко?

– А можно я с тобой поеду? Ну, на встречу с детективом?

Он пожал плечами.

– Можно, если хочешь. Только зачем тебе?

– Никогда еще не видала детектива живьем, – ляпнула я какую-то фигню. Но это все не важно. Важно то, что мисс Марпл Кольке по большому счету никто. Только друг, а это ничего не значит. Иначе бы он так легко не согласился взять меня с собой на встречу.

– На сколько мне договариваться?

– Все равно. До трех я учусь, а там как тебе удобнее.

– Ну тогда… В шесть, хорошо? А вот в этом доме я живу, – без перехода заявил он, когда мы подъезжали к симпатичной серокаменной девятиэтажке. – Может, зайдем?

– В другой раз. Мне к Кате нужно, – вымученно пробормотала я, печально повесив нос.

– К Кате так к Кате, – совсем не расстроился Николай, чем окончательно расстроил меня. – И где наша Катерина живет?

– Дом сразу за прокуратурой.

До Катькиного жилища мы доехали без эксцессов, попрощались, и я вылезла из машины. Одна загвоздка: я напрочь забыла о жмущих туфлях и, как следствие из этого, кровавых мозолях, потому, лишь ступив на землю, нога тут же подвернулась, и я шлепнулась, больно ушибив коленку об асфальт. Принц ринулся меня спасать и мгновение спустя уже стоял возле своей барышни, но зря: я, как ванька-встанька, не успев толком упасть, безотложно вскочила обратно, и когда он приблизился, я уже стояла, но чуть согнувшись, так как держалась правой рукой за разбитую коленку.

– С тобой все в порядке? – с тревогой в голосе и расширенными от испуга глазами поинтересовался он.

– Да, все нормально, – изо всех сил стараясь не разреветься, ответила я.

– На каком этаже живет подруга? А то давай доведу? Или лучше домой?

Ну что тут поделаешь? Пришлось выпрямиться во весь свой рост и попытаться изобразить на лице более-менее искреннюю улыбку, что далось мне с превеликим трудом, но я знала, за что страдаю: главное, чтобы Коля не волновался за меня и со спокойным сердцем уехал домой.