Книга Крысиные гонки - Дик Фрэнсис

Прилетев в Кембридж, я сразу заказал для “Чероки” место в ангаре. Потом пришли Колин и еще четыре жокея. Троих я не знал, а четвертым был Кенни Бейст. Кенни спросил, как я себя чувствую. Прекрасно, а как он?

– Как новенький, – радостно сообщил Кенни.

Расписание у них было напряженное: все летели в Брайтон, четверо оставались в Брайтоне, а Колин летел в Уайт-Уолтем. Потом мне предстояло вернуться в Брайтон, забрать остальных, лететь в Уайт-Уолтем, забрать Колина, а затем всем вместе снова лететь в Кембридж.

– Так пойдет? – спросил Калин, когда я выслушал их маршруты.

– Конечно. Как скажете...

Колин засмеялся:

– Какие склоки у нас бывали, когда мы просили о таком!..

– Не понимаю, почему? – пожал я плечами.

– Ларри был лодырем…

Они заняли места, и мы направились к востоку от контрольной зоны Лондона, миновали Гетвик и благополучно приземлились в Шорхеме, аэропорту Брайтона. Когда мы сели, Колин посмотрел на часы, а Кенни кивнул и сказал:

– Угу, он всегда быстрей, чем Ларри. Я тоже заметил.

– Харли уволит его, – сухо проговорил Колин, расстегивая ремни.

– Неужели? – слегка встревожившись, спросил Кенни. Он забыл, что, чем меньше времени занимает полет, тем меньше счет.

– Все зависит от того, сколько пассажиров “Полиплейн” Мэтт переманит своей быстротой. – Колин, ухмыляясь, посмотрел на меня. – Разве и не прав?

– Видимо, прав, – согласился я.

Он заспешили к ждавшему такси, а два часа спустя, даже не переодевшись, в жокейском костюме примчался Колин, и мы полетели в Уайт-Уолтем. Как выяснилось, в Брайтоне он победил, финиш был трудный, и Колин еще тяжело дышал. Едва колеса коснулись земли в Уайт-Уолтеме, к самолету подъехала машина, и через секунду они уже исчезли в облаке пыли по дороге к Виндзору. Уже не спеша я вернулся в Шорхем, чтобы забрать четырех жокеев, у которых как раз кончилась их программа. День был жарким и солнечным, и легкая дымка висела над холмами. Они подошли к самолету, мокрые от пота.

Кенни тоже победил и принес мне бутылку виски в подарок. Я объяснил, что в этом нет необходимости.

– Послушайте, старина, если бы не вы, я бы вообще больше не выиграл ни одного проклятого заезда. Так что возьмите.

– Хорошо, – согласился я, – спасибо.

– Это вам спасибо.

Жокеи выглядели усталыми и возбужденными. Мы приземлились в Уайт-Уолтеме раньше, чем Колин приехал из Виндзора, и четверо жокеев, открыв все дверки, лениво делились впечатлениями о скачках, зевая и обмахиваясь.

– ...Дал ему передохнуть перед подъемом на холм.

– Нет, не передохнуть. Этот идиот сбил его с ритма. Как потом заставить лошадь взять нужный темп?

– Не выношу этого типа Фоссела…

– Почему ты согласился работать для него?

– А у меня что, был выбор? Все дело в задатке.

– ...Какие у тебя шансы на Кендлстике?

– Он бы не пришел в первой тройке, если бы стартовал сейчас...

– Э-эй, – сказал Кенни Бейст, наклонясь вперед и тронув меня за плечо. – Это может заинтересовать вас, старина. – Он достал из кармана брюк сложенный лист бумаги. – Посмотрите, что вы думаете об этом?

Я взял протянутую бумагу. Эта была листовка, прекрасно напечатанная на хорошей глянцевой бумаге, призывающая всех посетителей скачек вступать в Фонд защиты от несчастных случаев.

– Я не посетитель скачек, – объяснил я.

– Не важно. Прочтите. Прочтите, – настаивал Кенни. – Это пришло по почте сегодня утром. Я подумал, что вам будет интересно, и принес.

Я дочитал страничку до конца.

Больше тысячи фунтов стерлингов за серьезную травму, пять тысяч фунтов – за смерть от несчастного случая. Пять фунтов – взнос. Двойной взнос – двойная страховая премия. Страховку может позволить себе каждый. Конюхи обеспечивают благополучие своим женам. Жокеи остаются без работы, но при деньгах. Посетители скачек защищают себя от несчастных случаев на обратном пути. Тренеры, которым приходятся летать на скачки, защищают себя от бомб!

– Проклятие, – вырвалось у меня.

– А я думал, вам понравится, – засмеялся Кенни.

Я вернул ему листовку и улыбнулся.

– Ага. Ну и хитрецы!

– Может быть, это и неплохая идея, – заметил Кенни.

Машина, нанятая Колином, как обычно, примчалась на высокой скорости и резко остановилась у самолета. Он устало забрался на сиденье, застегнул ремень и попросил:

– Разбуди меня в Кембридже.

– Как прошло? – спросил Кенни.

– На бровях довел этого проклятого Экспорта до финиша... А что до Аптайпа… – Колин зевнул. – С таким же успехом можно отправить его на живодерню. Вялый, сонный... зачем только заявляют на скачки таких хиляков?

Мы разбудили его в Кембридже. Вообще-то, когда мы сели, мне пришлось будить их всех. Они выбрались из самолета и пошли по гудрону летного поля в расстегнутых рубашках с расслабленными галстуками, перекинув через руку куртки. У Колина не было ни куртки, ни галстука – обычные потертые джинсы, мятая рубашка. Неприметный человек, один из толпы, ничем не выделяющаяся личность.

Нэнси и Мидж приехали на “Астон-Мартине”, чтобы забрать нас.

– Устроим пикник, – объявила Нэнси. – Такой прекрасный вечер, и мы нашли место у реки.

Девушки все предусмотрели, они привезли плавки для Колина и его плавки для меня. Нэнси плавала с нами, но Мидж решила, что слишком холодно. Она расположилась на берегу, подставив солнцу длинные голые ноги и надев на левую руку наши часы.

От реки веяло прохладой, покоем и тишиной. Шум мотора, непрестанно пульсировавший у меня в голове, постепенно слабел, а потом и совсем пропал. Я наблюдал за болотной курочкой, мелькавшей в прибрежном тростнике. Она изогнула шею и уставилась на меня сверкающим глазом, потом с опаской повернулась к Колину и Нэнси, плывшим впереди. Рукой я погнал волну в ее сторону, и она закачалась на ней, словно поплавок. Легко быть болотной курочкой... Хотя в общем-то это не так. Природа так устроена, что всегда где-то кто-то кого-то клюет.

Нэнси и Колин плыли к берегу. Дружеский взгляд, улыбающиеся лица. “Не привыкай, – подумал я. – Ни к кому. Пока”.

Мидж и Нэнси достали цыплят и хрустящие нежные листья салата. Они захватили и острый соус, чтобы макать в него салат. Мы уселись на большой голубой подстилке и с завидным аппетитом набросились на еду, запивая ее холодным шабли и бросая кости в реку подплывшим к берегу рыбам, а потом смотрели, как садится солнце. Мидж легла на подстилку и провожала взглядом угасавшие лучи.

– Хорошо бы так было всегда, – мечтательно проговорила она. – Я имею в виду лето. Теплые вечера. У нас они так редки.