Книга Все мертвые обретут покой - Джон Коннолли

В такие дни жизнь казалась такой же длинной и манящей, как зеленеющие просторы Лонг-Медоу. Мы шли по парку: я, Сьюзен и между нами Дженни. Мы с Сьюзен переглядывались, слушая бесконечные «почему» дочери, ее наблюдения и понятные только детям шутки. Я держал ее за руку, и она как мостик, соединяла нас с Сьюзен, и мне хотелось верить, что в нашей жизни все еще может наладиться, и быстро расползающаяся трещина в наших отношениях затянется сама собой. Если Дженни убегала вперед, я прикасался к Сьюзи, брал ее за руку, а, когда я говорил, что люблю ее, она улыбалась в ответ. Но потом она отводила взгляд, или смотрела под ноги, или звала Дженни, потому что мы оба знали, что моих слов о любви недостаточно.

В начале лета, после тщетных попыток найти хоть какой-нибудь след Странника, я решил вернуться в Нью-Йорк и тогда же связался со своим адвокатом, попросив порекомендовать мне агента по недвижимости. В Нью-Йорке колоссальные площади отданы под офисы, а для тех, кто в них работает, места не хватает. Почему не знаю, но мне захотелось жить в Манхэттене. Возможно, потому что это не Бруклин, где мы жили все вместе до трагедии.

Но вместо агента адвокат предложил мне целый ворох друзей и деловых знакомых. В результате я снял квартиру в районе Виллидж в одном из кирпичных домов с белыми ставнями и крыльцом, ведущим к парадной двери с окошком в виде веера над ней. Правда, я предпочел бы поселиться немного дальше от Сент-Марк-плейс: с тех пор, как здесь жили У. X. Оден и Лев Троцкий, это место изменилось, здесь появилось много баров, кафе и дорогих бутиков. Но, тем не менее, выбор меня устраивал.

Я получил пустую квартиру и не стал загромождать ее мебелью, ограничившись кроватью, столом, несколькими стульями и маленьким телевизором. Разложил книги, пленки, компакт-диски и несколько личных вещей и зажил в доме, значившем для меня не более, чем обычный гостиничный номер.

За окном стемнело. Я выложил на стол пистолеты и тщательно вычистил каждый. Если семейка Феррера мной заинтересовалась, не мешает как следует подготовиться к встрече.

За все время службы в полиции мне лишь несколько раз пришлось воспользоваться оружием для самозащиты. В служебное время я никого не убил и единственный раз стрелял в человека. Это был сутенер, который кинулся на меня с ножом, и мне пришлось выстрелить ему в живот.

Став детективом, я большей частью занимался расследованием грабежей и убийств. Патрульная служба заключает в себе реальный риск для жизни полицейского, который часто оказывается в опасных для жизни ситуациях. А расследование убийств предполагает другой вид работы. Как говаривал мой первый напарник Томми Моррисон, ко времени приезда копов все уже кончено, и труп налицо.

После смерти Сьюзен и Дженнифер я отказался от кольта «дельта». Теперь у меня имелось три пистолета. Кольт 38-го калибра особой модели для сыскной полиции принадлежал еще моему отцу, и это была единственная из его вещей, которую я оставил у себя. Клеймо на нем поистерлось, на корпусе виднелись царапины и щербины, но он оставался отличным оружием. Весил он мало, чуть больше фунта, и удобно располагался в кобуре на лодыжке или поясе. Этот простой и мощный револьвер хранился у меня в выемке под рамой кровати.

Из пистолета марки «Хеклер и Кох VP70 М» я стрелял только в тире. Прежний хозяин этого полуавтоматического пистолета, приторговывавший наркотиками, пристрастился к своему товару и умер. Я нашел его уже мертвым, когда приехал по вызову соседа, пожаловавшегося на вонь. Восемнадцатилетний «хеклер» военного образца так и лежал, неиспользованный, в своем футляре. Но я на всякий случай спилил серийный номер.

Как и у кольта, у него не было предохранителя. Но ценность его состояла в дополнительном ложе, также имевшемся у покойного торговца наркотиками. Присоединение этой детали преобразовывало пусковой механизм пистолета и превращало его в полностью автоматическое оружие, способное делать две тысячи двести выстрелов в минуту. Если бы на меня решились напасть, я бы со всем своим арсеналом секунд десять смог бы продержаться, а уж после пришлось бы отбиваться стульями. Обычно «хеклер» хранился у меня в специальном отсеке в багажнике «мустанга», откуда я его забрал, чтобы в мастерской при ремонте на него не наткнулись.

С собой я носил только «смит-вессон» третьего поколения — автоматическую модель калибра 10 миллиметров, специально разработанную для ФБР, получить которую мне удалось благодаря Вулричу. Я почистил пистолет, не торопясь зарядил и отправил в наплечную кобуру. Покончив с этим делом, взглянул в окно: многочисленная публика направлялась в бары и рестораны Виллиджа. Мое желание последовать их примеру прервал звонок мобильного телефона, и спустя полчаса я уже находился поблизости от места, где нашли тело Стивена Бартона.

* * *

Мигавшие красные огни осеняли теплым светом закона и порядка стоянку и все, что на ней находилось. Темным пятном выделялся массив парка Маккарена, на юго-западе потоки машин спешили по Уильямсбургскому мосту к скоростной магистрали Бруклин — Куинс. Патрульные следили, чтобы любопытные прохожие и жадные до кровавых зрелищ зеваки не заходили за ограждение. Один из полицейских преградил мне дорогу рукой:

— Сюда нельзя, — предупредил он.

Мы тут же узнали друг друга, и Векси убрал руку. Он знал еще моего отца, но все также ходил в сержантах.

— Все официально, Джимми. Я с Коулом.

Он вопросительно оглянулся на Уолтера, разговаривавшего с патрульными, и тот кивнул. Рука поднялась, как шлагбаум, открывая мне путь.

Смрадный дух канализации бил в нос уже за несколько шагов до люка. Пространство вокруг него было огорожено, и из смотрового колодца поднимался лаборант-криминалист в резиновых сапогах.

— Мне можно спуститься?

Коул ответил едва заметным кивком. К Коулу присоединились двое мужчин в хорошо сшитых костюмах и дождевиках. Буквы «ФБР» на спинах их плащей отсутствовали, из чего я заключил, что они свое присутствие афишировать не собирались.

— С ума сойти, они, оказывается, бывают и на обычных людей похожи, — сказал я Коулу, проходя мимо.

Он скривился в ответ. Подошли федералы.

Надев перчатки, я начал спускаться с колодец. Протекающая под городскими улицами зловонная река одурманила меня своим мерзким запахом, вызывая горечь в горле.

— Глубоко не дышите, тогда будет легче, — посоветовал стоявший у подножия лестницы рабочий канализации. Пустые слова.

Я даже не стал спускаться с лестницы, а направил свой фонарик на группу техников и полицейских, стоявших в полукруге света. Лучше поскорее прогнать мысль о том, в чем они топчутся. Полицейские бросили на меня тоскливые взгляды и снова стали наблюдать за работой медкоманды. Стивен Бартон лежал среди нечистот поодаль от лестницы, и вонючий поток беспорядочно трепал белокурые волосы. Его, очевидно, сбросили в люк, и тело немного прокатилось по дну.

Медэксперт выпрямился и стянул резиновые перчатки. Незнакомый мне детектив из убойного отдела вопросительно посмотрел на него. Медэксперт ответил взглядом полным досады и раздражения.